Субботним утром середины мая по городу ехал Лёха Быков. Он сидел за рулем мотоцикла с коляской, был одет в новую телогрейку классического образца, нейтральные штаны и кирзовые сапоги всмятку. Отреставрированный советский мотоцикл звали Зигфрид, и больше Лёху Быкова с европейскими культурными ценностями ничего не связывало. Когда-то он учился в школе, но по причине переезда их с мамкой на новую квартиру старую школу пришлось оставить. В день, когда Лёха забрал документы, учителя устроили банкет и веселились до утра. Вот как он был дорог этому заведению.
Ни в какую другую школу Быков поступать не стал, жизнь давала ему возможность заниматься самообразованием, и в свои шестнадцать лет он был хитер, свиреп и держал округу в страхе.
А сейчас торжественно выехал на Зигфриде, завершения ремонта и покраски которого он ждал так долго.
В это же самое время по улице шла Арина Балованцева. Когда-то она училась в той же школе, что и Лёха, правда, классом младше. Год назад тоже эту школу оставила — и тоже по причине переезда. Ее уход учителями отпразднован не был, теперь она мирно заканчивала девятый класс в другой школе и планировала продолжать учиться дальше.
Арина! Прекрасная Арина! Лёха предлагал ей покровительство, любовь, дружбу, Арина отказалась от всего, но пообещала дать ему возможность когда-нибудь ей пригодиться. И вот этот час настал! Арина явно шла по делам — а это повод пригодиться и подвезти ее!
Резко перестроившись, Лёха затормозил у обочины. Окликнул Арину и поздоро¬вался. Арина узнала его. Быков робко предложил подвезти — в успехе он все же не был уверен.
Арина, с восхищением глядя на мотоцикл выпуска пятидесятых годов прошлого века, обрадовалась:
— Вот это машина! Подвези, спасибо! Неужели настоящий?
— У меня все настоящее, — заявил Лёха, вознося про себя хвалы Зигфриду.
— Тогда поехали! — нетерпеливо сказала Арина.
— Садись. — Лёха хлопнул позади себя по сиденью в виде носатого гриба с ручкой. Мысль о том, что Арина будет ехать и держаться за его живот и спину, прижимаясь на виражах, сладко прожгла Лёху.
Но Арина, мелькнув тонкими ногами, забралась в коляску.
— Никогда в мотоцикле с коляской не ездила! — азартно крикнула она оттуда.
Отменив хвалы Зигфриду, чье прицепное устройство сейчас было явно лишним,
Быков свесился с седла, нырнул в недра коляски и вытащил оттуда мотоциклетный шлем.
— Надевай-ка.
— А ты? — спросила Арина, взяв могучий шлем.
— А мне и так хорошо. — заявил Лёха. — Нравится с ветерком.
— Нарушаешь?
— Х-мм.
— Ну и я с тобой.
И Лёха дал по газам.
Зигфрид с деликатным ревом мчался по улице. Арина махала прохожим шлемом и хохотала.
Они должны были уже вот-вот доехать, но тут впереди возникла пробка: кто-то в кого-то врезался, следующий не успел затормозить и тоже врезался, грузовая машина, ехавшая перед Зигфридом, тюкнулась носом в зад впереди идущего авто. Быков, уводя от удара Арину, повернул вправо, отчего на освободившийся кусочек дороги въехал следовавший за ним "Лексус", не ударившись ни во что. Цепочка попавшего в аварию транспорта на этом прервалась, но от удара из кузова грузовой машины съехал, разорвавшись, брикет с чем-то зеленым и жидким.
— Спасибо, брат! Отлично рулишь — спас, спас меня, я ведь без страховки! — принялся обнимать Быкова водитель "Лексуса".
— Вбей сюда свой телефон. — сунул ему в руки мобильник Лёха.
И бросился к Арине.
Та медленно вылезала из коляски. Зеленая и липкая. Вся.
Подвез бандит красавицу.
— Лёха, мне к одиннадцати. — сказала она и протянула Быкову шлем, в котором плескалась зеленая жижа. — Надо хотя бы позвонить. Но руки...
— Я их отмою! — воскликнул Лёха, вытащил Арину из коляски и поставил на асфальт.
Послышались звуки полицейской сирены. Арина оглянулась — и Лёха знал, что она умчится любая: и зеленая, и в крапинку, и в титуле графини, если ей что-то не понравится. Поэтому он, забросив шлем в коляску, одной рукой крепко сжал Аринины пальцы, а другой принялся рыться под сиденьем.
— Я все сделаю, Арина! — пообещал Быков, мгновенно открутил болты, которыми крепилась к мотоциклу коляска, бросил под ее колеса красный аварийный треугольник. Усадил Арину в седло. Арина взялась руками за резиновый бублик-ручку — держаться за Лёху, как тому очень хотелось, при всем желании, у нее не получилось бы. — Я тебе пригожусь! Я тут рядом живу. Ты не опоздаешь!
Зеленая жижа оказалась концентратом удобрения растительного происхождения, пахла скошенным газоном, отмывалась неохотно. Особенно с волос. Арина почти бутылку шампуня извела. Распечатала уже вторую мочалку — так драила себя, что первая в клочки изорвалась. Хорошо, что у Лёхиной мамки мочалок оказалось в запасе много.
Пока Арина мылась, Лёха Быков сидел в кухне над тазом с вещами. Голубая курточка, юбка цвета желания, гольфики и джемпер — все это не торопилось расстаться с зеленчатыми пятнами. Лёха наливал и сливал воду, перемешивал одежду, засыпал ее то отбеливателем, то стиральным порошком, полоскал, отжимал. Казалось, зелень отступает. Пусть и неохотно.
В ванной перестала литься вода. Приоткрылась дверь, и раздался голос Арины:
— Давай!
А давать все еще было нечего. Лёха кинулся к шкафу.
— Вот тут у мамки халаты есть. С этикетками. Выбирай любой. — с этими словами он принялся запихивать в приоткрытую дверь хрустящие пакеты.
Арина быстро вышла, завернутая в махровый халат, схватила свой телефон.
— Опоздала... Сейчас позвоню и хотя бы перенесу.
Пока она звонила, Быков положил ее одежду в стиральную машину и включил режим сушки. Очень тщательной и быстрой сушки.
— На двенадцать тридцать. Отлично! Спасибо, бегу!
Арина появилась в кухне, где яростно вертелся барабан стиральной машины, набирал обороты электрический чайник, а Быков Лёха надраивал щеткой ее бывший голубой тапочек с бывшими белыми шнурками.
Чайник вздрогнул и отключился. Лёха отложил тапок и щетку.
— Кофе, чай?
— Спасибо тебе, Лёха, — улыбнулась Арина и заглянула в иллюминатор стиральной машины, — это мое? Зря ты, в пакет надо было просто сложить, я б домой увезла. А теперь я побежала — такси вызвала, сейчас приедет.
— А вещи? Одежду-то? — будто отрывая Аринину одежду от сердца, спросил Быков.
Ведь Арина уходила — и больше не было у них никакого повода пообщаться, ничто не связывало их, и даже Зигфрид. Накатались.
— Да как-нибудь встретимся, заберу. — беспечно сказала Арина, смахнув персиковый капюшон с мокрых волос.
Еще раз встретятся! Чтобы вещи передать — встретятся. Хвала одежде!
В это время машинка отключилась. Арина открыла дверцу. Потянула одну за другой свои вещички. Но что это теперь были за вещички! Мятая, как будто ее пожевал бык, юбка, ужатый до гномьего размера джемпер, куртка-мочалка, разной длины гольфики в разводах от отбеливателя. Быков понял, что встречи не будет.
— Прости меня, Арина! — сердце его готово было разорваться. — Что же я наделал.
Никогда хулигану, а ныне заслуженному авторитету Лёхе Быкову не было так больно, стыдно и обидно. Он упал на стул, замер. И просто смотрел в глаза Арине.
— Это же просто вещи, Лёха, — Арина погладила его по плечу.
Быков подставил второе плечо, правда, Арина этого не заметила, потому что оглянулась на большие кухонные часы. Но Лёха воодушевился:
— Я куплю тебе все новое, точно такое же! И даже лучше.
— Не надо, Лёха. — улыбнулась Арина. — Подари мне этот халат. И все.
— Ты в нем поедешь? — удивился Лёха. Хотел сказать, что у мамки есть много одежды — новейшей, разумеется, только выбирай. Но не решился.
— Да я быстро до такси-то добегу. — пожала плечами Арина. — А там мне любой будут рады.
— Куда ж ты едешь-то?
— В салон красоты.
Интуиция опять не подвела Лёху. Мог бы брякнуть, что Арина и без салона красивая, но не стал. Вместо этого сказал: "Понятно" и отправился провожать — Арине перезвонили диспетчеры такси. Видимо, авто подано к подъезду.
— Как — еще пятнадцать-двадцать минут? — раздалось тут. — Я и так опаздываю! Что значит стихия? Как это — все поплыли?!
С этими словами Арина примчалась к окну, дернула ролл-ставни, которые предотвращали доступ дневного света в квартиру. Батюшки! За окном стеной шел дождь. Ливень. Вот вам и поплыли.
Большие часы на Быковской кухне показывали 12.20...
Теперь уже Арина плюхнулась на стул и замерла, погрузившись в размышления. Напрасно Лёха пытался прочитать их направление по ее непроницаемому лицу.
Не меняя его выражения, Арина снова взяла телефон.
— А завтра? Воскресенье, да. В понедельник мне уже поздно. Спасибо, будем искать.
Арина принялась водить пальцем по экрану телефона. Лёха смотрел на чудо в своем доме. Арина искала информацию.
Шло время. Шел дождь.
Арина искала.
Лёха любовался.
Ему звонили подручные, отчитывались, что Зигфрид и коляска благополучно воссоединились в гараже, оба чисто отмытые, ухоженные. Лёха благодарил за верную службу, давал указания.
— Ну что, Лёха, сгоняешь со мной в коттеджный поселок Гоглобино-Дальнее? — отложив телефон, спросила Арина.
— На Зигфриде?
— Если такси не поедет, то давай на Зигфриде. — кивнула Арина. — Но надо сегодня.
Понятно, что Лёха был готов везти Арину хоть на край света, экипировав во все мамкино, сухое и теплое. Вот только какие дела, если на улице ливень стеной?
— А что за дело-то такое срочное? — с опаской проговорил Быков. — Я понимаю, что красота, но дождь же.
— Мне надо уши проколоть. Срочно. — сказала Арина.
— Понимаю. — закивал Лёха, напрягая мощную шею, отчего ожерелье, которое висело на ней, зловеще защелкало.
Арина узнала этот звук. Присмотревшись, и ожерелье разглядела. Оно, оно самое — нанизанные на шнурок зубы, выбитые Лёхой у врагов. Все в школе знали о существовании этого ожерелья — и старались не быть Лёхиными врагами, чтобы своими зубами не пополнять его коллекцию. И только Арине Быков признался, что набрал зубов в стоматологической клинике, заставил приятеля насверлить в них дырок, повесил на шнурок и распространил эту легенду по району. Арина никому Лёхин секрет не рассказала. Легенда до сих пор работала, а ожерелье Быков носил теперь только на удачу и по праздникам. Сегодня у него как раз совпали праздник и удача.
— Тогда поехали. — Арина поднялась со стула и деловито поправила халат. — К нам завтра бабушка приезжает. Будет мне фамильные серьги дарить.
— А-а-а!
— Что — "А-а-а"? — нахмурилась Арина. — Фотографироваться со мной в них будет. Спросила моего папашу: "У Ариночки ушки-то проколоты?" А тот вот так, как ты, отвечает: "Да-а-а!" Если не помнит — хоть бы у меня сначала спросил. Бабушка тогда бы перстень подарила. К тому же папа мне только вчера об этом сообщил. Я скорей записалась к мастеру, который уши прокалывает. Но добраться до него у меня маленько, как ты понимаешь, не получилось. Поискала сейчас другого — но по всему городу или все заняты, или выходной. Только салон "Элит-косметик" в поселке Гоглобино-Дальнее готов принять. И даже пропуск мне, так и быть, выписать в их особо ценное поселение. На три часа у меня прием. Но поедем уж с запасом. По навигатору это отсюда сорок километров с пробками.
Быков выглянул в окно. Майский ливень еще бушевал, гнулись деревья, летели сломанные ветки. Ехать можно, в коляске кожаный чехол для укрывания от непогоды имеется. И шлем отмыт. А он, Лёха Быков, ни дороги, ни непогоды не боится. Но зачем куда-то ехать, если...
— А давай я тебе сам уши проколю? — предложил он.
Арина удивленно посмотрела на него.
— У моей мамки есть специальный пистолет для стерильного прокалывания ушей! — принялся объяснять Быков. — Отличного качества, совершенно новый.
— С этикетками, — добавила Арина.
Лёха не обиделся:
— Конечно! У мамки ж у моей интернет-магазин. Все такое дамское. Прямые поставки из Китая! Только самое лучшее. Вот я у нее сейчас и.
— Ты что, Лёха, это ж мамин бизнес! — с этими словами Арина бросилась останавливать Быкова, который уже умчался с кухни вглубь квартиры.
А Лёха распахнул дверцы большого шкафа и оглядывал его недра.
— Техника, техника. Вот она! — наконец крикнул Лёха. — Нашел.
Он торопливо дернул коробку из середины стопы. Только благодаря тому, что набито было под завязку, все это богатство из шкафа не вылетело.
Захлопнув дверцы, Лёха усадил Арину на диван. Раздраконил при ней пленку упаковки. Раскрыл коробку.
— Да верю я, Лёха! — закивала Арина. — Конечно, вижу, что новый.
— У нас с мамкой все общее. — гордо заявил мамкин сын.
— Не сомневаюсь.
В это время зазвонил телефон Арины. Это была ее мама, беспокоилась, где Арина пережидает ливень.
— Мама, я в салоне, — прекрасная Арина отлично умела врать родителям, — и в полной безопасности. Да, уши проколола, нормально все.
Так Лёха Быков понял, что Арина доверяет ему свои нежные уши.
Витя Рындин подъезжал к дому Балованцевой. Вез его обычный городской автобус. Дождь лил, автобус плыл. Арина не перезвонила и встречу не отменила, а значит, Витю ждет. Он знал о ее визите в салон красоты. После салона Арина должна была вернуться домой, отобедать с семейством и только после этого выходить гулять.
Звонить он начал как обычно, от остановки. Арина взяла трубку не сразу. И первое, что услышал Витя от выдержанной обычно Арины, был крик:
— Брось, брось отвертку! Ножиком попробуй! Привет, Витя.
Пистолет для прокалывания ушей и вправду выглядел как настоящий пистолет, только со спиленным стволом. Черный-черный. Лишь золотым был спусковой крючок, который соединялся с длинной, тоже золотой фигулькой, на которую насаживалась сережка-пуссета, напоминающая обычный "гвоздик".
Из предложенного набора пуссет Арина под давлением Лёхи выбрала микро¬изумруды, хотя еще дома планировала серебристые шарики.
Зарядив пистолет изумрудом и сверяясь с пошаговым видео-роликом для прокалывания ушей начинающими, Лёха смело подошел к Арине. Она сидела на стуле посреди ярко освещенной кухни. Она улыбалась Лёхе, она совершенно не боялась — и тот готов был набить Арине хоть тысячу изумрудных и бриллиантовых пирсингов, сережек, татуировок.
Не знающий страха беспощадный Быков лишь коснулся розового уха ваткой со спиртом, и рука его дрогнула. Он опустил пистолет.
— Ты что? — удивилась Арина, фукая носом и прогоняя спиртовой запах.
— Я боюсь. — признался Быков. — Тебе будет больно.
— Но тут же написано, что не больно и безопасно! — Арина щелкнула пальцем по коробке.
— Тут по-английски написано... — буркнул Быков. — Мало ли чего они понапишут...
— Да я же все прочитала! И в ролике говорят, что это всего мгновение. А сережка сделана из медицинского сплава. Быстро заживляющего. Давай, Лёха.
Быков снова поднял пистолет, пристроил его к мочке Арининого уха. Вспомнил, отдернул пистолет, протер ухо спиртом. Страдая, сморщил лицо. Отошел.
— Не бойся, Лёха, не бойся! — ласково взяла его за руку Арина.
Ватка выпала из Лёхиных пальцев.
— Или давай я сама. — Арина вскочила со стула и собралась бежать вон. — Давай пистолет. Где у вас зеркало, в ванной?
Быков перехватил ее. Обхватил за плечи, прижал к себе.
— Я сейчас на себе попробую. — с этими словами Быков, не отпуская Арину, пристроил боевую часть пистолета на мочке своего уха. Глядя Арине в глаза, нажал на спусковой крючок. Чик — и вот уже в ухе Быкова торчит сережка-"гвоздик". Изумрудом, правда, наизнанку, но отлично торчит!
Зажав пистолет под подбородком, Лёха потрогал сережку.
— И все?
— Да. — с трудом вздохнув, улыбнулась Арина, у лица которой опасно гулял тяжелый черный пистолет.
Лёха схватил его, спрятал за спину. Набычившись, быстро заморгал, отпустил Арину и сел на пол.
— Ты прости. — Глядя на нее снизу вверх, проговорил Лёха и прижал к себе ту руку, которой только что обнимал Арину. Казалось, что рука еще хранит биение ее тела.
— Давай, я тебе сережку-то застегну, — с этими словами Арина присела рядом и аккуратно накрутила металлическую гаечку на гвоздик пуссеты. — А как заживет, мы тебе изумрудом вперед переставим.
— Переставим. — эхом ответил Быков. Все, что касалось темы "мы", грело его и заставляло вздрагивать в неясной надежде.
— Будешь модный. Ну, заряжай теперь вот эти розовые шарики, раз серебряных нет, — скомандовала Арина, вытаскивая из набора пару новых сережек. — Будем мне их вдевать.
Наверное, пережитое не оставляло Лёху, а предстоящее добавляло ответственности, поэтому серьезный пацан нервничал. Сережку он вставил в пистолет так, что его заклинило. Как ни давил Лёха на спусковой крючок, как ни командовала им Арина, как ни пытались они вместе вытащить застрявшую серьгу из пистолета, ничего не получалось.
Вот тут и выяснилось, что к ручному труду Быков не приучен. Набор инструментов в его доме оказался скуден. Зато было два меча, катана и арбалет — и не из интернет¬магазина мамки, а Лёхины личные. Отвертка гнутая, шило тупое, но и ими со всей яростью Лёха лез в пистолет. Потому что очень хотел починить его, очень.
Арина потеряла счет времени, поэтому вспомнила о прогулке только тогда, когда позвонил Витя. Он приехал, несмотря на дождь. Он уже возле дома.
Арина перезвонила маме. Врать для спасения, так уж последовательно.
— Мама, за мной сейчас зайдет Витя, а тут все еще дождь. — деловито начала она. — Ты передай мне с ним, пожалуйста, сухую одежду. И сапоги резиновые, да! Он в салон мне привезет. Конечно, отлично!
Так, меньше чем через полчаса, на пороге квартиры Лёхи Быкова стоял Витя Рындин. На его звонок в дверь Лёха ринулся как за порцией эликсира вечной жизни. И расстроился — потому что ждал он своего подручного Дрона, который был по телефону отправлен на мамкин склад — вдруг там второй такой пистолет есть?
Витя и Лёха тоже были знакомы со времен общей школы, в которой из всех троих Витя Рындин остался теперь один. Отдавали должное физическим и моральным качествам друг друга. И совершенно не общались.
Да, Лёха отметил, как засияло лицо Арины, когда она увидела Витю. А чего ему не засиять? Витя прямо рыцарем при Арине прописался, ему не нужно проситься пригодиться... Но все меняется. Обаяние личности еще никто не отменял.
Куда вот это она пошла? Да, менять его халат на Витину сухую одежду. Вернулась в джинсах и бледной кофтейке, прекрасный халат персикового цвета сложила, глянула на Лёху. Ясно, подарок теперь без надобности. Но Арина погладила его, как персидского кису, спрятала в пакет. С благодарностью улыбнулась Лёхе. Витя, наблюдая за этим, опустил резиновые сапоги на пол. Он старался понять, что тут происходит.
Лёха фиксировал все. Ошибка соперника — шанс усилить свои позиции.
Арина схватила злосчастный пистолет:
— Витя, посмотри, что можно сделать? Заело этого собаку.
Витя вытащил раскладной ножик, раскрыл плоскогубцы. В отличие от Лёхи ремесла он любил. И — да-да, не сразу, но все-таки — он извлек из пистолета сплющенную сережечку! Повозился, выпрямляя механизм, который нетерпеливые Арина и Быков закрутили штопором. Вставил новую серьгу-пуссету.
— На мочалке попробуй! — Арина метнулась в ванную и вернулась с потрепанной мочалкой.
К мочалке приставили пистолет, щелк — и она стала красавицей. Все снова работало.
— Я! — Быков молниеносно наложил руку на пистолет. — Я буду колоть.
— Чегой-то ты-то? — поинтересовался Витя и пистолета не отпустил.
— Я умею.
— Я вижу, как ты умеешь. — Витя красноречиво покосился на воткнутую задом наперед серьгу в Лёхином ухе.
— Это концепт. — не растерялся Быков.
— Это у тебя руки не из того места растут.
— Зато очень больно бьют.
— По барабану.
В этот момент раздался звонок в дверь. Лёха бросился открывать, но пистолета из рук не выпустил. Витя тоже не выпустил, так что открывать они пошли вместе.
Хорошую команду подручных сколотил Быков из бывших юных гопников! А может, удача по-прежнему была сегодня на его стороне, но на пороге квартиры оказался Дрон с новенькой коробкой набора для прокалывания ушей.
Лёха отпустил пистолет старенький, вмиг распотрошил коробку, зарядил пистолет изумрудом. И с победным видом прицелился в Витю, пистолет которого не был заряжен.
— Ты сначала инструкцию прочитай, Быков, — усмехнулся Витя, — это же другая модель.
— Разберусь, — буркнул Лёха. Он очень хотел остаться в судьбе Арины тем человеком, который проколол ей уши! Изумруды его она, может, и выбросит, а память — нет.
Но пистолет-то и вправду был другой. Серебристый, маленький. Заряжался проще первого, удобный. Что не так-то?
Пока Быков размышлял, пока наблюдал, как Арина заводит в кухню промокшего Дрона и шуршит пакетом с мамкиными плюшками, собираясь поить подручного хозяйским чаем, Витя зарядил черный пистолет пуссетой из старого набора. Отвлек!
Быков свирепо фыркнул. Они с Витей стояли в разных концах прихожей. Уступать никто не собирался. Витя многозначительно помахивал пакетиком с одноразовой бактерицидной салфеткой, дезинфектор, посмотрите-ка. Лёхин спирт и ватка остались в комнате, вход в которую за спиной у Вити...
Конечно, сейчас выйдет Арина, выберет Рындина. И никого не будет волновать, что это Лёхин дом, Лёхины пистолеты, Лёхина идея, в конце концов! Лёха Быков еще не знал, что в мире царит вот такая несправедливость. Ладно, ему казалось, в делах все нечестно, но в чувствах-то... "Ну выбери меня, Арина!" — молил он про себя, сожалея, что рядом не было верного Зигфрида, который только одним своим видом наверняка склонил бы Арину Балованцеву к правильному выбору. Он сожалел, что был таким нерешительным в самом начале — все давно уже было бы закончено, изумруды сияли бы в нужных ушках, а не задом наперед в его могучей мочке. Но что теперь сожалеть, хоть обсожалейся...
Из кухни вышла Арина. Увидела пистолеты в руках Вити и Быкова. Какая же она была умная!
Встав между ними посреди прихожей, Арина разбила волну напряжения.
— А давайте так: ты правое ухо проколешь, ты левое. — сказала она. — Если согласны, пойдемте в кухню, там светлее.
Витя и Лёха одновременно прошли в дверь.
— Вить, что там у тебя заряжено? — спросила Арина.
— Аквамарин, — ответил Витя.
— Пойдет.
— У меня изумруд.
— Помню.
...Дрон забился в угол кухни и наблюдал, как, наведя пистолеты на Арину и контролируя друг друга, Быков и Витя выстрелили. Одновременно. Так же одновременно отошли на шаг в стороны.
В ушах Арины Балованцевой засияли аквамарин и изумруд. Временно.