АЛЬФА МИХАИЛА АЙЗЕНБЕРГА
Сложно, как гнезда, скрученные из нитей ощущений стихи, будто прорастающие внутрь… чего?Таинственного алхимического неба сознания, возможно:
Дом, открытый с трех сторон.
Комната передвижная
покатилась как вагон,
а дорога окружная.
Откачнемся заодно
с разговором об отъезде
от пейзажа за окном,
маневрируя на месте.
Комната передвижная
покатилась как вагон,
а дорога окружная.
Откачнемся заодно
с разговором об отъезде
от пейзажа за окном,
маневрируя на месте.
Речь Айзенберга смутно спутана и странно переливается внутри стиха, будто дело не в смыслах, которые могут давать слова, а в неких мерцаниях, что стоят за ними…
Маневрируя на месте, можно обогащаться внутренне так же, как путешествуя в реальности; а реальность путешествий ставит под вопрос волны внутреннего света.
Стихи негромкие, сосредоточенные, идущие в глубь, а не в ширь.
И вдруг – резко данный, крупно очерченный, совершенно жизненный пейзаж:
Маневрируя на месте, можно обогащаться внутренне так же, как путешествуя в реальности; а реальность путешествий ставит под вопрос волны внутреннего света.
Стихи негромкие, сосредоточенные, идущие в глубь, а не в ширь.
И вдруг – резко данный, крупно очерченный, совершенно жизненный пейзаж:
Потемневшая высотка. Охранительная сетка.
Кристаллическая шуба цокольного этажа.
Храм, бетонная беседка.
Бьет московская погодка как тяжелая вожжа.
Кристаллическая шуба цокольного этажа.
Храм, бетонная беседка.
Бьет московская погодка как тяжелая вожжа.
И на таких контрастах построенная поэзия обнажает амплитуду возможностей поэта, видящего и живописующего реальность через тонкость собственных тайных ощущений.
Александр БАЛТИН