Страх. Тревога. Осторожность. Созданный в первые дни войны плакат «Не болтай!» – строгая женщина в красной косынке прижимает палец к губам – стал символом эпохи.  Враги были повсюду. Если ты не донесешь на соседа – он «настучит» на тебя. В тоталитарном государстве повсюду распространяется доносительство и круговая порука. В такой обстановке наилучшим способом продемонстрировать лояльность режиму становится сотрудничество с «компетентными органами». Неотъемлемыми качествами характера, обеспечивающими выживание индивида, становятся подозрительность и угодничество. Обложка романа красноречива и лаконична: на черном фоне кукловод дергает за веревочки: лица его видно, пальцы показаны крупным планом, а буквы заглавия прыгают, как марионетки.
«Шпиономания» Павла Сиркеса – книга-отражение того тревожного времени. Автобиографическое повествование в уникальной, предельно конкретной форме раскрывает существенные для эпохи явления. В доверительном разговоре собеседник автора излагает такой случай: «И еще хочу рассказать тебе историю, которую узнал от начальника Карлага. В сорок пятом или в сорок шестом году в Жданове грузили на судно пшеницу. Мимо шли две школьницы. “Самим есть нечего, а хлебушек куда-то отправляем!” – сказала одна другой. Недоброе ухо оказалось рядом. И дали девчонкам по червонцу. Были девоньки семнадцатилетними, чистыми, недавно освободились прожженными, все повидавшими зэчками. Закончил начальник лагеря так: "Не лучше ли было задрать им повыше подолы и дать по одному месту – не болтайте лишнего"».
Страшно? Да. На этом фоне другой эпизод, когда празднование новоселья с пением еврейских песен обернулось для автора «воспитательной беседой» с органами госбезопасности. Тогда повезло — обошлось. Однако эта история служит не менее яркой иллюстрацией к одному из признаков тоталитарного режима: повсеместное насилие, вызывающее у граждан страх и неуверенность в завтрашнем дне.  По прошествии ряда лет, кстати, оказалось, что и в дружеской компании следует держать ухо востро: всех участников злополучной вечеринки вызывали «куда следует» поговорить тет-а-тет…
Для мемуарного жанра главное – сохранение атмосферы минувшего пространства и времени. А было оно, согласитесь, жестоким.  В начале книги Павел Сиркес описывает события первых дней Великой Отечественной войны, вынужденное переселение в Караганду, проводы отца на фронт: «В памяти этот вечер 31 декабря 1941 года. Большая наша семья окружила отца при тусклом свете коптилки. Он для каждого находил нужные слова, которые ободряли и утешали». Понятное дело, запоминаются наиболее яркие, эмоционально насыщенные события. И поскольку не весь жизненный материал сохраняется в памяти, так контрастны эти горькие проводы с каждодневной, рутинной борьбой за выживание в чужом городе, практически без средств к существованию: «Начисто забыл, как обустраивались в солдатской кибитке, где довелось прожить почти до конца сорок четвертого. Откуда взялись детская люлька, узкие солдатские койки, топчаны, табуретки, стол, прочая утварь».  Многое забывается, остаются лишь «узловые моменты», которые знаменуют собой вехи жизненного пути: окончание детства, первый трудовой заработок, изменение привычного семейного уклада, которому никогда не стать прежним.
И не тогда ли зарождается подозрительность к согражданам, когда твой отец воюет на фронте, а ты наблюдаешь, как деловито закупают продукты на местном рынке молодые, здоровые мужчины? Кто они?
Одно ясно: у кого с совестью нет проблем, того и память не подводит. Оттого поворотные события, когда четко требуется сказать «да» или «нет», автор описывает подробно, не стыдясь: и насколько противна честному человеку роль сексота, и с каким трудом удалось избавиться от «их» навязчивого внимания… В общем, «шпионы там, шпионы здесь». Нечему удивляться: если, будучи ребенком, ты то и дело слышал от старших «Болтать – врагу помогать!», став взрослым, с точки зрения тогдашней государственной идеологии, ты просто обязан следить за соседом: а не засланный ли он к нам?
Часть романа посвящена настоящим шпионам, то есть профессиональным разведчикам – семье Зарубиных. Узнав их подноготную, можно сказать: да все ваши потуги, рядовые граждане, просто детские игрушечки! Павел Сиркес показывает «вершину карьеры» зараженного шпиономанией советского человека – десятки имен, явки, пароли, вербовка за границей русских эмигрантов, сочувствующих советской власти, причастность к убийству Якова Блюмкина и расстрелу польских офицеров в Катыни… Да и выяснились эти подробности только сейчас, по истечении срока давности…
Кстати, новую власть Павел Сиркес тоже не восхваляет. Тем печальнее звучит послесловие, в котором автор описывает период правления Б.Н. Ельцина. Маятник качнулся: тогда, при Советах, нельзя было ничего, потом вроде бы стало можно все, но «свобода» так размыла нравственные ориентиры и так «отпустила цены», что уже непонятно, против кого ведется внутренняя война… Не против своих ли?.. В романе-воспоминании Павла Сиркеса сочетаются ретроспективность, сюжетная документальность, эмоциональность, символичность, предстают разные вехи отечественной истории, но единым остается одно – четко изложенная правда, безусловная и строгая честность перед читателями.