Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

ГЕОРГИЙ СТЕПАНЧЕНКО


Георгий Валентинович Степанченко родился в 1952 году в Москве. Окончил исторический факультет Калининского (ныне Тверского) университета.
Работал учителем в сельских и городских школах, корреспондентом местных (ржевских) газет, редактором заводской многотиражки.
Автор 13 книг стихотворений. Печатался в журналах "Наш современник", "Русская провинция", "Дети Ра", "Арион", "Дон", "Подъем", "Человек на земле", "Абрис музы", в газетах "День литературы", "Литературная Россия", "Труд", "Литературная газета".
Лауреат премии "Традиция" СП России, Международного фестиваля "Славянские традиции", премии губернатора Тверской области по литературе.
Член Союза писателей и Союза журналистов России.


Всадник


Благовещение

В тихом сердце — чудо зреет
Несказанною весной.
Свет нездешний пламенеет
Над далекою страной.

Что-то станет, что-то будет
В этот день и в этот час?
Кто-то Спящую разбудит,
Взглянет в глубь невинных глаз?

Кто-то Тайну Ей расскажет,
Весть Благую принесет,
Всю, как есть, Судьбу покажет —
И отправится в полет?

То не месяц, то не солнце —
То иной, чудесный Свет!
В рай распахнуто оконце,
Воздух радугой одет.

Весь осыпанный цветами,
Назарет смиренный спит...
Ангел с алыми крылами
Тихо с Девой говорит.


Рождество

В ту ночь Звезда сияла над землей,
Все звезды и планеты затмевая,
И ангелы ликующей толпой
Парили над цветущей кущей рая;

В ту ночь великий кесарь тосковал
И тщетно жертвы приносил кумирам —
Не подавал знамения Ваал,
Не веселилось сердце буйным пиром;

В ту ночь раздался первый, слабый крик
Того, Кто Миру даровал спасенье:
Нимб озарил Младенца ясный лик,
И в Нем Творец проник в Свое Творенье;

В ту ночь был полон славы Вифлеем —
Священный город, дом царя Давида,
Земные царства превратились в тлен —
И содрогнулось царствие Аида.


Избиение младенцев

В рыдающем дворце царь Ирод пробудился —
И свежей кровию людской с утра умылся;
И только капли алые стряхнул —
Пред ним предстал, весь в струпьях, Вельзевул:
"Что медлишь? Истреби младенцев в Вифлееме —
И плотью веселись тогда в своем гареме;
Пред властелином тьмы не будь ленив и лжив —
Погибнешь, коль Младенец будет жив!"
Встал страшный Ирод, весь трясясь от страха,
И воинов послал в забрызганных рубахах,
В подкованных железом сапогах,
С мечами обнаженными в руках:
"Всех истребить! Всех, кто к груди припал,
И кто впервые сел, и кто впервые встал:
Пусть кровь невинная сей город обагрит.
Кто не убьет — тот будет сам убит!"


Бегство в Египет

Ветер воет со злобой, взметая песок.
Тучи тяжкие реют, к холмам припадая.
Неужели настал предназначенный срок?!
В небе носится воронов жадная стая.

На руках у Марии младенец лежит...
Несподручно ей ладить с упрямой скотиной.
Серый ослик, невольный спаситель, спешит:
Сзади бедный Иосиф бежит с хворостиной.

А дорога то тяжко ползет на бугор,
То с приплясом, вприпрыжку сбегает в низину...
И за всеми следит немигающий взор.
"Стой! Застава!" Египет. Спасение сыну.


Казнь Ирода

Не слушает Господь
Безумца злого крики.
Кипит червями плоть
Великого владыки.

При жизни умер он.
При жизни прахом стал.
Что перед Богом — трон?
И что пред Ним — Ваал?

Кто был царем вчера,
Тот ныне стал ничем —
И в гроб ему пора...
Что яства, что гарем?

Что золото и сталь,
Что слуги и полки?
И никому не жаль.
И все ему — враги.


Возвращение

Зеленые холмы родного Назарета.
Зеленые холмы, зеленые поля...
А где-то — Град Святой, и Град Нечестья где-то:
Ах, как ты велика, прекрасная Земля!
А где-то — чудеса такие, что ни в сказке
О них не рассказать, ни в книге написать;
А где-то Овн со Львом гуляют без опаски —
И Агнец к Волку льнет, чтоб детский страх унять...


Всадник

Скачет всадник. Броня сияет.
Словно солнце, шелом горит.
"Кто он?" — "Римлянин!" Пыль взлетает.
Бьют копыта по спинам плит.
За низиною вслед — пригорок.
Перья — грива — уздечка — плащ...
"Как красив он! Как храбр! Как ловок!"
"Он — убийца, сынок... палач..."


Рим

Есть град могучий на семи холмах,
Откуда зло исходит. зло и страх.
Им кесарь правит в бронзовой броне,
Что молится лишь солнцу и луне.
Но разве солнце — Бог? И Бог — луна?
О Рим! Ты сводишь кесарей с ума!
Ты манишь их бессчетными дарами,
Что собраны железными полками;
Ты им кумиры ставишь, сыплешь злато,
Все, чем бескрайняя Вселенная богата,
Они же цепи тяжкие куют
И кровь людскую словно воду льют.
О Рим! Ты весь, как есть, погряз в грехах!
Довольно сеять зло и сыпать страх!
Довольно цепи тяжкие ковать!
Довольно кровь как воду проливать...


Старость

Поседел Иосиф, постарел...
Падает бурав из рук усталых.
Не пора ли отойти от дел?
Молодых полно, куда уж старых!

Обойди хоть целый Назарет —
В каждом доме что-нибудь он сделал:
Там — кровать, там — стулья, там — буфет...
Славный мастер — мастер поседелый.

Только больше силы нет в руках,
Только по ночам ему не спится;
Все о брусьях да о горбылях
Думает — а слезы на ресницах...


Смерть Иосифа

Иосиф, плотник, умер. День ненастный.
Прервался век смиренья и труда.
"Сынок несчастный! Бедный и несчастный!" —
"А что Мария?" — "Плачет, как всегда..."

На смертном ложе вытянулось тело.
Навек застыли руки на груди.
Нос заострился, лик белее мела...
И ждет его могила впереди.

Земля, куда уходит каждый смертный,
Принять готова этот бедный прах...
Но сын его стоит у ложа, бледный,
С немой молитвой на немых устах.

Спешат соседи проявить участье,
Но он не слышит. Он не говорит.
День тихо меркнет. На дворе ненастье.
А он у ложа смертного стоит.


* * *

Никому не под силу, что я собираюсь свершить.
Никому не под силу — а значит, и мне не под силу.
Разве можно другого сильнее себя возлюбить?
Разве можно собой пренебречь — и спуститься в могилу?
Лучше силою духа смиренно гордыню смирять.
Лучше жить незаметно, скользить вдоль по улице тенью...
Но тогда — кто поможет мне правду святую познать?
Но тогда — кто избавит меня от глухого забвенья?
Для чего эта жизнь? Для того, чтобы духом восстать!
Для того, чтобы встать одному посредине Вселенной!
Для того, чтобы все человечество вместе собрать —
И в века повести, и навеки содеять нетленным...


* * *

Что делать мне? Поверить в чудо?
Его не будет никогда!
И — никогда меня не будет,
Но будут солнце, и вода,

И ветер, и раскаты грома,
И ослепительный огонь —
Из Божьего сошедший дома,
По долам скачущий как конь!

Когда идет гроза стеною,
Нагроможденьем тяжких туч,
Вздымаясь страшною горою
Проломов, пропастей и круч,

Когда в лицо горячий ветер
Швыряет бешено песок —
Как страшно ярок, страшно светел,
Как страшно мой Господь высок!

Вот Он разит, палит и крутит;
Вот мощным вихрем прах несет;
Вот воды моря пеплом мутит;
Вот сушит бездну, топит брод...

Велик, велик, велик Всевышний!
Он — Гром, Он — Ветр, Он — Свет, Он — Мрак,
Он — Глас из Бездны непостижной,
Его не одолеет Враг!


* * *

Яхве! Яхве! Боже всемогущий!
Я ли — сын Твой? Ты ли — мой Отец:
Тот, Кто раздвоил поток бегущий,
Сотворил Начало и Конец?

Ты ли Тот, Кто дал мне плоть и душу,
Ты ли Тот, Кто мой направил путь?
Отзовись! Я тайну не нарушу:
Дай узреть мне Истину и Суть!

Покажись на краткое мгновенье
Не в величье — в малости Твоей;
Дай Тебя почуять в дуновенье
Ветра средь сплетения ветвей!

Дай Тебя услышать в тихом гуле
С белых гор стремящейся воды,
В медом наполняющемся улье,
Полном пчел, — ведь это тоже Ты!


* * *

Голубь, голубь над головою!
Белый-белый, совсем как снег!
Трепет крыльев тугой волною
Обнимает превыше нег!

Все сильнее вокруг Сиянье...
Все сильнее Пречистый Свет...
Тихо слушает мирозданье
Шелест сфер, перезвон планет.

Эта музыка, эти звуки,
Эта радость, что там, внутри...
Крепко к сердцу прижаты руки,
Чтоб его удержать в груди.

"Отче! Отче! Я знал: Ты видишь!
Отче! Отче! Я знал: Ты ждешь!
Это Ты ко кресту придешь,
Тихо Слово из уст возьмешь..."