Русский человек неотделим от природы. Он осознаёт себя через неё, через её явную и потаённую жизнь, через неуловимое живое движение, отзывающееся движениями душевными. И сколько бы ни увлекала его жизнь городская, счастлив он будет только в своей стихии, в ней он обретёт ответы на мучительные свои вопросы, здесь ощутит себя частью такого великого и вечного целого, что все испытания будет принимать как временные препятствия на пути к нему:
"Он остановился в саду своём, поглядел в неподвижное сплетение веток в голубом небе, на красноватые, тёплых оттенков стволы; увязая в снегу, прошёл к яблоням. Ещё и снег здесь был нетронут, даже без оттепельной корочки, ещё и самых ранних примет весны не было видно в деревцах, а уже не по-зимнему суха и тепла стала их кора, уже привольней, не сиротски были раскинуты в свежем мягком воздухе ветви".
Но если слитность эта начинает распадаться, поднимается неутолимая тоска и смута, пропадают силы и рассыпается знание о себе и о жизни…
Пётр Краснов, оренбургский прозаик и переводчик, пришёл в литературу в конце 1970-х как писатель-"деревенщик" нового поколения. Он окончил сельскую школу в селе Ратчино Шарлыкского района Оренбуржья, Оренбургский сельскохозяйственный институт, поработал агрономом, печатал в газетах стихи и прозу – и в 1978 году в московском издательстве "Молодая гвардия" вышла его первая книга рассказов "Сашкино поле". За неё Краснов получил в 1979 году первую премию Всесоюзного литературного конкурса им. М. Горького на лучшую книгу молодого автора.
Потом состоялось членство в Союзе писателей и учёба на Высших литературных курсах в Москве… Деревенская тема к тому времени в русской литературе уже была заявлена, осмыслена, и в начале 1980-х, казалось, всё главное старшими "деревенщиками" было сказано, да и сама жизнь не просто переместилась в города – она там освоилась, кажется, окончательно, обрела другой темпоритм, другой язык, несколько иной взгляд на человека…
А затем грянули 1990-е. Очередной трагический поворот русской жизни, заставивший заново искать ту душевную и духовную опору народа, которая не даст пропасть, сгинуть в безвременье. И Краснов продолжает свою уже не столько сугубо деревенскую тему, а скорее тему народную, тему народной души, органически связанную с деревней, землёй, природой.
Оренбуржье всегда было одним из ярких "литературных гнёзд" России. Оно освящено именами А.С. Пушкина, Г.Р. Державина, С.Т. Аксакова, В.И. Даля, Н.М. Карамзина, И.А. Крылова. И в русло этой литературной русской традиции совершенно естественно влилось творчество Петра Краснова.
В русской культуре, которая осмысливает и созидает себя в первую очередь словесно, писатель практически всегда расширяет границы своей профессии, становясь ещё и общественным деятелем. А во времена таких перемен, какие произошли в России в 1990-е, в первую очередь возникает острая жизненная необходимость сохранения литературной среды, защиты традиции нравственной и эстетической, становится невероятно важной проблема воспитания молодых…
Всю свою литературную и общественную деятельность Краснов связал с Оренбургом. По его инициативе учреждена ежегодная всероссийская Пушкинская литературная премия "Капитанская дочка", которая вручается и писателям-профессионалам, и юным начинающим авторам. Литературный альманах "Гостиный Дворъ", с недавнего времени ставший толстым литературным журналом, тоже создан при его активном участии, как и областной Дом литераторов имени С.Т. Аксакова. Около семнадцати, с перерывами, лет Пётр Краснов был председателем правления Оренбургской областной общественной писательской организации, секретарём правления Союза писателей России.
Его проза и публицистика в эти годы выходят в свет в ведущих литературных журналах: "Наш современник", "Дружба народов", "Москва", "Роман-газета" и многих других, за более чем 40 лет писательской работы издано больше 10 книг прозы. Повесть "Звезда моя, вечерница" получила в 2002 г. в журнале "Москва" премию года, а потом была издана отдельным выпуском "Роман-газеты". На публикацию откликнулись Ю. Бондарев, В. Курбатов, В. Бондаренко.
В этот период, начиная с 1990-х, и русская литературная традиция агрессивно оттесняется на второй-третий план, и сама литература целенаправленно и последовательно отводится на периферию общественной жизни, и культурные связи между столицей и регионами существенно слабеют. Но большого писателя видно издалека, и Пётр Краснов в весьма непростые для русской литературы годы получает заслуженное признание читателей и коллег.
Многие его произведения отмечены Всероссийскими литературными премиями, в 2008 году он получает крупнейшую "прозаическую" премию "Ясная Поляна", а в 2012 году – Большую литературную премию России. Рассказ Краснова "Мост" вошёл в антологию "Шедевры русской литературы ХХ века", выпущенную московским издательством "Глобус". Писатель удостоен диплома ЮНЕСКО "За выдающийся вклад в мировую культуру".
Он активно работает и как переводчик – в его переводах изданы романы и повести А. Нурпеисова, А. Тагана, Н. Лугинова и других авторов. В свою очередь, произведения Краснова – повесть "По причине души", сборник рассказов "День тревоги" и другие изданы в переводе на болгарский, венгерский, немецкий и чешский языки.
И причина этого признания, наверное, в том, что проза Петра Краснова сохраняет строй русской души и строй русской речи, то самое ощущение постоянного – во всём – поиска предельной искренности, той истины, которая часто ощущается так близко, но всё-таки не открывается никогда, а спокойно и благополучно без неё жить, как ни старайся, не получится…
В 2005 году увидело свет "Собрание сочинений" Краснова в четырёх томах, а к 60-летию вышло уже пятитомное собрание сочинений, в пятый том которого вошли повесть "Новомир" и роман "Заполье".
О романе следует сказать особо: из всех стоящих пред современной русской литературой задач автор поставил перед собой, наверное, самую актуальную и сложную. "Заполье" стало одной из первых попыток глубоко осмыслить национальную трагедию, постигшую нашу страну в конце ХХ века. Краснов описывает экономический хаос и уголовный беспредел, царившие во всех краях России в 1990-е. Водоворот событий затягивал и тех, кто понимал суть происходящего, пытался ловить удачу в мутной воде, и тех, кто прозревал медленно и мучительно, хотел докричаться до сограждан, жертвовал ради этого личным покоем и счастьем, – но масштаб катастрофы был таков, что судьбы размалывались безжалостно и скоро…
В центре внимания писателя не столько сама канва событий – такого рода повествований о 1990-х достаточно, – сколько нравственные поиски и испытания, через которые проходят герои, и жизненные итоги, к которым они приходят. Критик Андрей Расторгуев назвал этот роман "романом о национальном поражении" и сопоставил его с "Войной и миром" Л. Толстого, отметив, что описываемый Толстым период завершился национальной победой...
Критик, очевидно, прав – глубина и масштабность художественного исследования Петром Красновым величайшей национальной трагедии действительно отсылают нас к опыту классической русской литературы. И здесь, безусловно, сказались, стали основой исследования "деревенские" творческие поиски, обращение к народной душе, с которого Краснов начинал, с опытом которого можно было браться и за "Заполье", провидя через муть событий то неизменное, чем можно продолжать жить.
В романе много диалогов, споров – ими и в реальности были перенасыщены роковые 1990-е: в этих спорах одни искали той самой предельной искренности и ясности, другие скрывали за лукавыми измышлениями свои вожделения и страсти, соблазняли и поддавались соблазну… Есть в романе линия и почти детективная, но в целом он медлителен и шаг за шагом подводит к осмыслению неизбежности трагедии – но и возможности нравственной победы даже в историческом поражении.
Журналисту Ивану Базанову предлагается выбор – быть с теми, кто терпит поражение, или с победителями. Выбор в первую очередь нравственный, потому что победители на своём пути к цели равнодушно перешагивают и через кровь. Эпиграфом к роману автор выбрал слова критика Вадима Кожинова из его письма поэту Виктору Лапшину: "Не рассчитывать на победу – Высшая победа. Пораздумай..."
Роман Петра Краснова "Заполье" ещё не в полной мере прочитан и осмыслен, и само чтение не из лёгких, но, может быть, без него в хитросплетениях лукавого времени разобраться и вернуться к себе самим будет гораздо сложнее. Но жажда возвращения и само оно уже ощущаются в непрерывном движении современной русской мысли.
Начав с небольшой цитаты из рассказа Краснова "Теплынь", хочется завершить заметки о творчестве юбиляра строками из повести "Высокие жаворонки": "Тяжёлая и блестящая, шумящая торопливо листва раскачивает, мотает под ветром свои видавшие виды старые стволы – клонит, и распрямляет, и опять заваливает их, но нету, не слышно нигде почему-то недужного скрипа древесного, жалобы, какая тревожит осенью, зимою тем более; они, стволы, тоже полны соками и силою, тоже в работе и всё вытерпят, вынесут ради потомства своего".