ГЮНЕЛЬ ЭЙВАЗЛЫ
Причина
Земля – это не место,
Где всем покоиться вместе.
К примеру, безымянный буддист
Сжигает отца на костре,
Мать хоронит в ветрах.
Горы не для того,
Чтоб через них переваливать!
Им предписано скрывать
Кое-что за спиной!
Солнце – не тепло
И не свет,
Как ты считаешь.
Оно всего лишь должно
Испарять пот твоих пор.
Чтобы небо покрыли облака
Для очередного дождя.
Сквозь тесные врата
Людям удастся пройти
Лишь цепляясь друг за друга.
А еще
Море вовсе не для плаваний!
По нему можно ступать, как Христос,
Если не думать: "Чем он лучше меня?"
И – отбросить вопрос!
Где всем покоиться вместе.
К примеру, безымянный буддист
Сжигает отца на костре,
Мать хоронит в ветрах.
Горы не для того,
Чтоб через них переваливать!
Им предписано скрывать
Кое-что за спиной!
Солнце – не тепло
И не свет,
Как ты считаешь.
Оно всего лишь должно
Испарять пот твоих пор.
Чтобы небо покрыли облака
Для очередного дождя.
Сквозь тесные врата
Людям удастся пройти
Лишь цепляясь друг за друга.
А еще
Море вовсе не для плаваний!
По нему можно ступать, как Христос,
Если не думать: "Чем он лучше меня?"
И – отбросить вопрос!
Река
О, река, что течет по этим краям!
Ты ищешь новое русло на груди равнины.
Тропы заросли травой, а склоны все в щебне.
Путь прокладываешь в долины, но они не твои.
Попробуй течь в горы.
Там ты сольешься с реками бурными.
Может, найдешь там пенные воды.
Не спрашивай у меня совета,
Я не знаю.
Я сама на распутье
Молю о капле воды.
Ты ищешь новое русло на груди равнины.
Тропы заросли травой, а склоны все в щебне.
Путь прокладываешь в долины, но они не твои.
Попробуй течь в горы.
Там ты сольешься с реками бурными.
Может, найдешь там пенные воды.
Не спрашивай у меня совета,
Я не знаю.
Я сама на распутье
Молю о капле воды.
Платоническая любовь, или
не хотела бежать от тебя
Клянусь статуей, сотворенной
Руками Пигмалиона:
И я, как наша праматерь Ева,
Сотворена из кости.
Я оберегала, точно ребро,
Сердце твое.
Не хотела бежать от тебя.
Ты так и не понял,
Почему испугалась я? Почему бежала?
Я заперла чувства свои.
Замуровала мечты.
Не хотела бежать от тебя.
Человек, которому поклоняются нимфы,
Ты силён и отважен.
Будешь бежать без устали
За своими желаньями.
Не хотела бежать от тебя.
Я приходила к тебе потому, что
Занимала место в сознанье твоем,
Ты отдалялся от плоти моей
И постигал суть любви.
Не хотела бежать от тебя.
Что застило твой взор?
Красота, что бессмысленна?
Желанье прикоснуться ко мне?
Легенда о Зевсе и Ио?
Не хотела бежать от тебя.
Беспомощен ты перед тем,
Что предначертано богами.
Не хватает мне сил
Высказать тебе желанье свое.
Не хотела бежать от тебя.
Путь далек, и я далека.
Отпусти свои чувства
И прямо взгляни мне в глаза.
Не хотела бежать от тебя.
Не знала, что эта любовь
Завершится лавровым венком,
И тот украсит главу Аполлона,
Словно свидетель
Всех предстоящих любовей.
Не хотела бежать от тебя.
Руками Пигмалиона:
И я, как наша праматерь Ева,
Сотворена из кости.
Я оберегала, точно ребро,
Сердце твое.
Не хотела бежать от тебя.
Ты так и не понял,
Почему испугалась я? Почему бежала?
Я заперла чувства свои.
Замуровала мечты.
Не хотела бежать от тебя.
Человек, которому поклоняются нимфы,
Ты силён и отважен.
Будешь бежать без устали
За своими желаньями.
Не хотела бежать от тебя.
Я приходила к тебе потому, что
Занимала место в сознанье твоем,
Ты отдалялся от плоти моей
И постигал суть любви.
Не хотела бежать от тебя.
Что застило твой взор?
Красота, что бессмысленна?
Желанье прикоснуться ко мне?
Легенда о Зевсе и Ио?
Не хотела бежать от тебя.
Беспомощен ты перед тем,
Что предначертано богами.
Не хватает мне сил
Высказать тебе желанье свое.
Не хотела бежать от тебя.
Путь далек, и я далека.
Отпусти свои чувства
И прямо взгляни мне в глаза.
Не хотела бежать от тебя.
Не знала, что эта любовь
Завершится лавровым венком,
И тот украсит главу Аполлона,
Словно свидетель
Всех предстоящих любовей.
Не хотела бежать от тебя.
Здесь – мы
Здесь – мы,
Центр мира,
Длина дорог,
Сжатость жизни –
Место, где исчерпано слово.
Здесь – мы,
Каракули,
Покрывшие страницы.
Лишний день в календаре.
Открытье, и в то же время
Закрытье дверей.
Здесь – мы,
Желтая пустыня,
Выжженная солнцем,
Без травинки и тени.
Бедуин,
Скачущий на коне.
Сомали,
Что видит воду во сне.
Здесь – мы,
Заразная чума –
Пир и дворец.
Выпиваем залпом
Бокалы, что нами полны.
И нам наступает конец.
Здесь – мы,
На месте креста,
Что приколот к стене,
На месте креста осевого.
Ни в руках грешника,
И ни святого.
Здесь – мы,
Холодные стены,
Холодный дом.
Либо умерли,
Либо еще умрём.
Похожи на всех,
От каждого отличны.
Может, начало,
А, может, конец
Жизни обычной.
Центр мира,
Длина дорог,
Сжатость жизни –
Место, где исчерпано слово.
Здесь – мы,
Каракули,
Покрывшие страницы.
Лишний день в календаре.
Открытье, и в то же время
Закрытье дверей.
Здесь – мы,
Желтая пустыня,
Выжженная солнцем,
Без травинки и тени.
Бедуин,
Скачущий на коне.
Сомали,
Что видит воду во сне.
Здесь – мы,
Заразная чума –
Пир и дворец.
Выпиваем залпом
Бокалы, что нами полны.
И нам наступает конец.
Здесь – мы,
На месте креста,
Что приколот к стене,
На месте креста осевого.
Ни в руках грешника,
И ни святого.
Здесь – мы,
Холодные стены,
Холодный дом.
Либо умерли,
Либо еще умрём.
Похожи на всех,
От каждого отличны.
Может, начало,
А, может, конец
Жизни обычной.
Арахна – женщина-паук
Холодная улыбка застыла на твоих губах,
Женщина, в счастье, любви нуждаешься ты.
Скажи-ка,
Арахна, не ты ли сплела
Меридианы и параллели, секущие карты,
Границы, что сеют рознь между странами и людьми,
Старческие морщины, которых боятся женщины?
Неужели совсем не устала
Висеть в одиночку над своей паутиной –
Жизнью, квартирой?
Тебе не надоело
Обнимать сеть из шелка и тюля
Вместо родного, близкого тела?
Будь я смелей, сказала б тебе:
"Сплети для меня мост встреч и слияний".
Словно Сират, соединяющий
Тот мир с этим наподобие ленты.
Словно Босфор,
Скрепляющий континенты.
Словно Банпо, о котором
Пишут корреспонденты.
Хочу забыть вертящуюся на языке
Фразу "откройся, сим-сим"
В тот миг, когда обрету ненаглядного
В пещере, где нет иных сокровищ.
Хочу найти любовь за закрытыми дверьми.
Хочу стать счастливой.
Арахна,
Сплети уютное гнездышко
На потолке дома, полного тепла и любви.
Либо в шумливом детском саду,
Где веселье и смех гонят беду.
Или в дупле дерева,
Что только-только распустило листву.
Давай вместе повиснем на своих руках,
Обратим всё прошлое в прах.
Давай-ка песни петь, писать стихи, рисовать,
Сочинять сказки, плести из узоров путь,
Чтоб обмануть себя, Арахна, обмануть.
Женщина, в счастье, любви нуждаешься ты.
Скажи-ка,
Арахна, не ты ли сплела
Меридианы и параллели, секущие карты,
Границы, что сеют рознь между странами и людьми,
Старческие морщины, которых боятся женщины?
Неужели совсем не устала
Висеть в одиночку над своей паутиной –
Жизнью, квартирой?
Тебе не надоело
Обнимать сеть из шелка и тюля
Вместо родного, близкого тела?
Будь я смелей, сказала б тебе:
"Сплети для меня мост встреч и слияний".
Словно Сират, соединяющий
Тот мир с этим наподобие ленты.
Словно Босфор,
Скрепляющий континенты.
Словно Банпо, о котором
Пишут корреспонденты.
Хочу забыть вертящуюся на языке
Фразу "откройся, сим-сим"
В тот миг, когда обрету ненаглядного
В пещере, где нет иных сокровищ.
Хочу найти любовь за закрытыми дверьми.
Хочу стать счастливой.
Арахна,
Сплети уютное гнездышко
На потолке дома, полного тепла и любви.
Либо в шумливом детском саду,
Где веселье и смех гонят беду.
Или в дупле дерева,
Что только-только распустило листву.
Давай вместе повиснем на своих руках,
Обратим всё прошлое в прах.
Давай-ка песни петь, писать стихи, рисовать,
Сочинять сказки, плести из узоров путь,
Чтоб обмануть себя, Арахна, обмануть.
Нимрод
Гляжу на ладони –
Линия Судьбы указывает путь.
В храме города Ур
Приносят жертвы в честь Нанна.
Человеческие черепа.
От света, падающего на лицо,
Я сияла, как Син.
Вдобавок я алкала
Стать Илахой.
Все прежние книги сожгли.
Забвение ужасно.
Того, кто нес в голосе Логос,
Распяли.
Насими повторил судьбу Иисуса.
Теперь настало время говорить.
Хотя бы как я – вокруг да около.
Настало время вспоминать.
Вспомни древность – своё Древо.
Я не отпрыск обезьян!
В каждой молитве есть вера и мера.
Удел.
Предел.
Пред тем же храмом курган из тел.
Ради чего поднимают здесь знамя?
Стирается память.
То есть мы потихоньку
Превращаемся в Луция, воспетого Апулеем.
Каждую ночь мне снятся
Сирийские дети, убегающие босиком,
Малыши в Карабахе, пронзенные штыком.
Встает в горле ком.
Авраам разломал идолов.
Но мы и поныне
Почитаем золотого тельца.
Раскрываю ладони в приветственном жесте,
Но в них бросают подаяние,
Словно в банку из жести.
А я говорю: "Посмотри-ка
На мою судьбу".
Те же линии тебя уведут
Туда, куда шествую я:
Не к казнé, а на казнь!
Линия Судьбы указывает путь.
В храме города Ур
Приносят жертвы в честь Нанна.
Человеческие черепа.
От света, падающего на лицо,
Я сияла, как Син.
Вдобавок я алкала
Стать Илахой.
Все прежние книги сожгли.
Забвение ужасно.
Того, кто нес в голосе Логос,
Распяли.
Насими повторил судьбу Иисуса.
Теперь настало время говорить.
Хотя бы как я – вокруг да около.
Настало время вспоминать.
Вспомни древность – своё Древо.
Я не отпрыск обезьян!
В каждой молитве есть вера и мера.
Удел.
Предел.
Пред тем же храмом курган из тел.
Ради чего поднимают здесь знамя?
Стирается память.
То есть мы потихоньку
Превращаемся в Луция, воспетого Апулеем.
Каждую ночь мне снятся
Сирийские дети, убегающие босиком,
Малыши в Карабахе, пронзенные штыком.
Встает в горле ком.
Авраам разломал идолов.
Но мы и поныне
Почитаем золотого тельца.
Раскрываю ладони в приветственном жесте,
Но в них бросают подаяние,
Словно в банку из жести.
А я говорю: "Посмотри-ка
На мою судьбу".
Те же линии тебя уведут
Туда, куда шествую я:
Не к казнé, а на казнь!
Ребенок
Рисует своим воображением
Портрет отца.
Полумесяцем бровь, а глаза – черные точки.
В отцовской ладони собран взгляд дочки.
Она не в силах воплотить отца, не виденного ни разу,
По рукам и ногам связан ее разум.
Но воображенье всё ж пытается что-то начертать,
Рождаются новые слова, малышка пробует писать.
Пишет фразу, пишет слово:
"Приди ко мне", "Меня забери".
Но отец-то лишь нарисован.
Папа, дай мне взять тебя за руку.
Хотя бы день побудь со мной рядом,
Пусть смотрят подружки восхищенным взглядом.
Когда ты придешь?
Когда посмотришь на мои отметки?
Я заняла первое место на соревновании, поздравь меня.
Думать о тебе каждый день, рисовать твою тень
Так же трудно, как попасть в мишень.
Я молча вздыхаю и смотрю на дороги-пути,
В каждом прохожем пытаюсь тебя найти.
Не говорит никто о тебе, будто пропал без вести.
Вот так ты превращаешься в бурю моей ненависти.
Так, детский интерес, увидеть бы тебя хоть раз,
Чтоб в памяти запечатлеть, вобрать через зрачки глаз.
С одним и тем же рисунком каждый день я лицом к лицу,
Я маму воплощаю взамен отцу.
Портрет отца.
Полумесяцем бровь, а глаза – черные точки.
В отцовской ладони собран взгляд дочки.
Она не в силах воплотить отца, не виденного ни разу,
По рукам и ногам связан ее разум.
Но воображенье всё ж пытается что-то начертать,
Рождаются новые слова, малышка пробует писать.
Пишет фразу, пишет слово:
"Приди ко мне", "Меня забери".
Но отец-то лишь нарисован.
Папа, дай мне взять тебя за руку.
Хотя бы день побудь со мной рядом,
Пусть смотрят подружки восхищенным взглядом.
Когда ты придешь?
Когда посмотришь на мои отметки?
Я заняла первое место на соревновании, поздравь меня.
Думать о тебе каждый день, рисовать твою тень
Так же трудно, как попасть в мишень.
Я молча вздыхаю и смотрю на дороги-пути,
В каждом прохожем пытаюсь тебя найти.
Не говорит никто о тебе, будто пропал без вести.
Вот так ты превращаешься в бурю моей ненависти.
Так, детский интерес, увидеть бы тебя хоть раз,
Чтоб в памяти запечатлеть, вобрать через зрачки глаз.
С одним и тем же рисунком каждый день я лицом к лицу,
Я маму воплощаю взамен отцу.
Бежали
Мою боль
Не перевести ни на один из языков.
Нас выстроили в ряд.
Затем расстреляли.
Дети играли в мяч.
Вмиг смолкли и убежали.
Затем и мы убежали.
Волосы зацепились за колючую проволоку.
Мы оставили волосы. Что от них толку?
Мое молчание
Не перевести ни на один из языков.
Нас выстроили в ряд.
Затем расстреляли.
Каждая прихватила своего идола
И бежала…
Башмаки зацепились за порог.
Мы бежали со всех ног.
Мои слезы
Не перевести ни на один из языков.
Нас выстроили в ряд,
Затем расстреляли.
Мы обернулись в кроваво-красные флаги
И бежали…
Оставили всё, кроме тела голого.
Бежали сломя голову.
Мои слова
Не перевести ни на один из языков.
Нас выстроили в ряд,
Затем расстреляли…
Но не прикончили!
Мы с собой ничего не взяли.
Мы бежали… Бежали…
Не перевести ни на один из языков.
Нас выстроили в ряд.
Затем расстреляли.
Дети играли в мяч.
Вмиг смолкли и убежали.
Затем и мы убежали.
Волосы зацепились за колючую проволоку.
Мы оставили волосы. Что от них толку?
Мое молчание
Не перевести ни на один из языков.
Нас выстроили в ряд.
Затем расстреляли.
Каждая прихватила своего идола
И бежала…
Башмаки зацепились за порог.
Мы бежали со всех ног.
Мои слезы
Не перевести ни на один из языков.
Нас выстроили в ряд,
Затем расстреляли.
Мы обернулись в кроваво-красные флаги
И бежали…
Оставили всё, кроме тела голого.
Бежали сломя голову.
Мои слова
Не перевести ни на один из языков.
Нас выстроили в ряд,
Затем расстреляли…
Но не прикончили!
Мы с собой ничего не взяли.
Мы бежали… Бежали…
Перевод Ниджата МАМЕДОВА