Долго или коротко. Давно или недавно, — не знаешь. Плывешь, бывало, по морю, простая русалка. Встречаешь растения разные, — синие, красные, иногда желто-зеленые, точно как на земле деревья осенью, змеек глазастых, медуз лохматых, прозрачных, с пестрыми щупальцами, разных водных позвоночьих. Дельфины обычно радостные. Захочешь, с ними порезвишься, но недолго. Утомляют, завывают, зубы и пенисы выставляют. Мелкие рыбки в некоторых морях добры и красивы, но что с них толку, только разве взгляд порадовать недолго. Бесполезные, как в человечьих домах вазы, или в вазах мимозы. А вот селедки злые, шамкают беззубые рты их, боятся людей, удочек и сетей. Косяками несутся, друг об друга трутся, энергией заряжаются. Вот одинокий кит, — от стаи отбит, бултыхает, сипит, море вокруг него кипит. Между камнями много разных существ с клешнями.
Натыкаешься на корабли с туристами, слышишь как у них в желудках рыбы варятся мертвые, костистые. Кораблей и людей много заходит то в один, то в другой порт. Стал даже кое-где протестовать против них народ. Бывает, выпадет какой человек за борт. Чаще труп его ищут и находят, с собой берут. Землю роют, туда кладут. А иной заплывет с берега, пропадет в глубине, да так и лежит на дне. Попадаются в море-океане и других животных кости, и брошенные снасти. Раньше бывало только изредка бутылка какая-то проплывет, или щепки от корабля, рано или поздно их к берегу снесет. А последние годы все больше тяжелого разного, хлам — пластик, металл оседают на дно здесь и там. Названия на бортах потонувших судов затертые, непонятные, люди фильмы про это снимают занятные.
В одном море тебе cлишком холодно, в другом слишком солено, а ты все плывешь и плывешь. Ищешь, где лучше и глубже одновременно. Вдруг, видишь, — недалеко от берега наполовину в воде, наполовину в небе — русалка серебристая, то ли из глубин к берегу плывет, то ли наоборот. Эти существа редко встречаются, бывает всего одна-две за сто лет, да и то возле берегов разных океанов и планет. Морская дева далеко, плыть к ней долго. Но на то ты и русалка, чтобы чувствовать все и всех на растоянии. Например, ловишь страхи людей с больших кораблей, залитые спиртами всех крепостей. И зачем дано нам, ундинам, такое вечное знание, преодолевающее время и расстояние? Морскую деву чувствуешь лучше всех — и усталость ее от земляного берега, и стремление в темное море уплыть — подальше и поглубже от сует. И как потом наступает тоска в море среди рыб да медуз, и тянет на берег желание жить как люди, — в домах, где горят огни, где дают медяки и вешают медали на груди. Одиночество и хрупкость, радости и страдания, мечты о принце понимаешь, смех ее сквозь слезы слышишь. И уже берег близко, можно было бы вместе хвостами покрутить, про жизнь потрещать. Но вдруг поднимается шторм, становится все труднее плыть. Дышать и плавником махать больно, и выжить теперь бы только. Волны все выше и выше. А когда утихает шторм совсем, даже смотреть незачем. И без этого понимаешь, что на берегу никого не увидишь.
Прощай, русалка серебристая! Из морской глуши тебе привет, подарю твой портрет, когда встретимся снова через сто лет.