Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

От редакции: Ширин Манафов пишет статьи, рассказы, эссе, юморески, но по профессии он врач. В нашем журнале он уже не раз выступал. Нынешняя его работа, основанная на анализе газетных публикаций, бесед с врачами, с представителями правоохранительных органов и посвященная домашнему насилию, – чисто журналистское исследование. Тем не менее, мы, хотя и с сокращениями, решили ее опубликовать, внести свою лепту в решение этой, действительно насущной проблемы.

ШИРИН МАНАФОВ


Домашнее насилие: позиция врачей и юристов


Информация о преступлениях взята из публикаций в бакинской прессе в 2018-19-х годах (фамилии участников изменены), а также из дневниковых записей врачей скорой помощи и психиатрических диспансеров Баку.
Сразу оговорим, что все случаи бытового насилия, приведенные в материале, имеют не спонтанный, а продуманный характер.
Информация из газеты: ≪В конце февраля нынешнего года приехавший на вызов в поселок Беюкшор врач шестой подстанции скорой помощи Шакир Таривердиев был избит хозяином дома. Причина – опоздание. Потерпевший обратился в полицию≫.
Из дневника врача "скорой" Солмаз Годжаевой: Приехали на вызов. Родные набросились на меня и фельдшера: Почему так поздно. Мы боимся этого психа. Оказалось, бояться надо его близких. Ударили фельдшера, две женщины набросились на меня. Больной разнимал нас и кричал: Доктор, простите. Ой, как стыдно. Через полчаса, садясь в машину, я сказала больному: Ты самый здоровый в вашей семье.
С того дня я веду дневник.
Вызов. В комнате клетка. В ней мечется существо, рост 1 метр, лицо перекошено злобой. Дикие вопли. Родители дают мне ампулу. Я иду к выходу. Они:
…будем жаловаться! Отказ. Были случаи, когда чужими руками родители убивали больных детей.
Вызов. Молодая женщина избита мужем. Просит не сообщать никуда. Оформить как падение давления, резкие боли в суставах. Тогда зачем вызывали? Ответ мужа:
Чтобы вы посмотрели, целы ли ребра. Он ценит только здоровый товар.
Если я не буду писать о виденном, я сойду с ума. Это невозможно забыть, отстранить от себя. Это происходит постоянно. Все больше вызовов в связи с бытовым насилием. Если своими именами – насилием над женщинами
.
В Гяндже спор о методах воспитания завершился тем, что родительница школьника вцепилась в волосы учительницы прямо в школе. Разняли после того, как взбешенную мамашу выволокли из учительской, с учительницей случился истерический припадок.


Богач – бедняк


Ханлар Бабаев одолжил небогатому знакомцу 2000 манатов. Случайно увидев его в парке прогуливающимся с дочерью его тети, подошел, ударил двоюродную сестру, потребовал,чтобы парень срочно вернул деньги. Тот заявил, что денег пока нет, но он вернет в срок. Ханлар бьет его ножом и убивает на глазах у девушки. Ханлар женат, никаких чувств к двоюродной сестре, она моложе него. Мотив – нельзя встречаться с нищим, а бедный должен знать свое место и не сметь встречаться с девушкой из состоятельной семьи. Убил из чувства брезгливости к попрошайке.


За отказ выйти замуж – смерть


Это стало типичным: стоит девушке сказать ≪нет≫, и парень наносит удар ножом.
В феврале и марте 2019 года сразу два таких случая. Некто А.Расулов посылает сватов к девушке, получает согласие, они встречаются, через месяц девушка отказала. Парень подкараулил ее и ударил ножом, девушка погибает от кровотечения.
В селе Сураханы парень получает согласие, но затем мать девушки запрещает им встречаться, парень убивает девушку и ее мать.
Не всем мужчинам подходят игры в суд чести. В Шамкире муж набросился на жену. Ему на помощь пришла сестра. Женщины сцепились. Муж схватил нож и в пылу драки попал в свою сестру, затем его жена выхватила нож и ударила мужа. Муж и его сестра доставлены в больницу. Жена довольна результатом драки. Подает в суд и выигрывает, так как были свидетели. Это редчайший случай, когда физически слабый мужчина, пытаясь играть в ≪суд чести≫, чтобы наказать неверную жену, стал посмешищем для села.
Типичный случай: муж убил ушедшую от него жену и тещу. Остались двое детей-подростков. Для них случившееся – трагедия. Понимая это, тем не менее, их отец идет на преступление; в результате пострадали и его дети.
Подобное происходит настолько часто, что требует ведения статистики пострадавших детей жертв. Поможет ли ужесточение наказания убийцам в случае, если у жертвы остаются дети? – вопрос настолько же актуален, насколько не исследован ни юристами, ни другими специалистами.
Это требует изучения, анализа. Мы имеем дело с глубокой патологией, ранее потаенной, сейчас все более часто себя проявляющей.
Настолько участились подобные случаи, что требуется какая-то иная форма помощи. На такие вызовы должна ездить бригада – гибрид ≪скорой≫ и полиции. Обычно вызывают или врачей, или полицию.


Моя женщина – моя вещь


Богатый бакинец, 56 лет, нанимает квартиру молодой любовнице, оплачивает ее счета. Женщина счастлива, он вывез ее из района в столицу. Через год мужчина убивает содержанку, звонит в полицию и сдается. Заявляет: ≪Я сделал правильно. Потому что она – моя вещь≫.
За две недели до смерти она: ≪У тебя есть семья, а я хочу замуж. Я встретила человека≫. Ответ: ≪Ты моя, я все оплатил, ты принадлежишь мне≫. Как только ≪вещь≫ возразила, он ее побил. На какое-то время успокоился.
Но когда узнал, что ≪вещь≫ принимает в его квартире другого мужчину, то выследил их, зашел в квартиру, вежливо, без ругани выпроводил любовника и без объяснений нанес ножом любовнице удар в сердце. Не хотел, чтобы мучилась. ≪Вещь≫ ликвидирована. Она должна знать свое место. Не поняла – смерть. Не наказание – цель, а уничтожение ≪вещи≫ – логика богача.
Случаев таких сотни. В основе преступления: это моя вещь, как только перестает подчиняться – должна быть уничтожена.
У этих убийц удивление: ≪Неужели не понимаете? Это же так просто. Она согласилась с тем, что я отношусь к ней, как к ≪вещи≫. Если согласилась, то не имеешь право требовать другой жизни, другого отношения к себе≫.
2018 год. Шамкир. Муж пришел мириться, жена стала спорить, ставить условия; столкнувшись с сопротивлением, он схватил нож и нанес смертельный удар жене, матери его троих детей (дошкольного возраста), затем ранил тетю жены.
Случай со студенткой Фаридой Саидовой.
Фарида легко сдала вступительные экзамены и поступила в бакинский вуз. Девушка с характером и высоким уровнем самооценки. Из села приезжает ее двоюродный брат Маис и просит вернуться в село и сыграть с ним свадьбу. Затем, мол, она вернется учиться. Девушка отказывается. Маис через два месяца вновь приезжает с матерью Фариды. Та говорит, что отцу плохо. Девушка садится в машину брата. Заезжают в какое-то село. Брат сообщает, что испортилась машина. Но в этом селе живет его приятель, у него переночуют. Поднимаются в дом. Мать под каким-то предлогом спускается во двор и, как потом выяснилось, садится в другую машину и уезжает. В доме никакого приятеля не оказалось, и девушка поняла: похищение. Брат продержал ее в этом доме два месяца, принудил к сожительству, она убежала и вернулась в Баку. Живет у подруги, на съемной квартире. Она беременна. Маис ее какое-то время искал, затем заявил, что ему не нужна такая жена. Девушка родила, продолжила учебу. Сама содержала ребенка. Все, вроде бы, забылось. Но у Фариды был 17-летний брат. Тот считал своим долгом найти и наказать сестру. Приехал в Баку. Его сестра снимала квартиру у пожилой женщины. Мальчик с ножом проник через окно, хозяйка схватила швабру и пыталась отбиться от парня с ножом. Первый удар ножом получила хозяйка. Парень метнулся к своей сестре и перерезал ей горло. Затем ударил ножом подругу сестры, они вместе снимали квартиру. Скорая прибыла быстро, но спасти удалось только хозяйку квартиры и подругу Фариды. Сама она умерла еще до приезда врачей в результате обильного кровотечения. Остался годовалый ребенок. Самое поразительное, что никто 17-летнего парня не призывал совершить подобное. Отец ребенка отказался от женщины, сбежавшей от него. Что заставило 17-летнего парня, без объяснений, зная о родившемся ребенке, перерезать горло своей горячо любимой сестре? Прекрасно зная, что девушка не виновата и если кого-то наказывать, то свою мать и двоюродного брата, изнасиловавшего его сестру.
Слова ≪бытовое насилие≫ воспринимаются как пустяк: ссоры, скандалы, легкие потасовки, выпускание паров. Все не так. 17-летний парень, убивая сестру, ≪выполнял долг≫. Перед кем и чем?
Каждое ведомство пытается решать эту проблему своими методами, а число убитых женщин растет из года в год.
То есть все больше людей, которые считают, что имеют право выносить приговор и наказывать. Убийство воспринимают не как преступление, а как наказание. Отсюда феномен – убийцы не считают себя виновными. Они ≪совершили наказание≫. А когда дети вырастут, им объяснят, что их мать была недостойной женщиной, их отец или брат жертвы поступил правильно. С этим лежат на нарах сотни мерзавцев. Дети убитых матерей часто воспитываются таким образом, чтобы они поняли и простили убийцу их матери. Никогда прежде такого не было: рост числа убийств матерей. Вот что требует срочной реакции. Каждый случай убийства, избиения матери должен стать предметом публичного осуждения. Но чаще выносится приговор, убийца садится в тюрьму, краткая информация в прессе – и все.
Позиция психиатров: наблюдаем рост агрессивности в обществе, надо принимать меры. Но не все можно объяснить ростом психических отклонений. Часто убийцы матерей психически совершенно здоровые люди. Совершают преступление не в состоянии аффекта.
Общество больно, если считает, что игнорирование проблемы ее решит. Проблема социальная: имитация истерии, стресса, гипервозбуждения, чтобы нанести побои, задушить и быть оправданным близкими.
Много появилось тех, кто искусственно доводит себя до состояния аффекта, так как иначе решить проблемы они не в состоянии. Аффект позволяет прессинговать близких, подавлять их. Сопротивление его воле все большее число мужчин приводит к трагедии. Всегда затем убийцы сообщают о ≪спровоцированном жертвой≫ состоянии безумия, бешенства. Хотя анализ показывает – чаще это имитация невменяемости.


Мнение психиатра


Растет число больных, не желающих лечиться. Для них признание их психически нездоровыми – способ решать конфликты в свою пользу. Конфликты любые – в коллективе и в семье. Цель – статус, влияние, управление, деньги. Словом, болезнь – это власть в среде, где боятся больных и позволяют им манипулировать семьей. Другого способа настоять на своем больные не видят. Семья живет под угрозой приступа. Больные все время угрожают перерезать себе вены, облить кого-то кислотой, ударить ножом, повеситься. Это эффективная тактика, семьи истероидов живут под страхом очередной выходки больного. Болезнь удобна, выгодна, можно управлять людьми многие годы. Очень часто так и происходит, порой – в течение десятилетий, что дает возможность истеричкам и психопатам чувствовать себя комфортно. Порой они так страстно упиваются властью, что готовы на убийство тех, кто осмелится бросить вызов их ≪болезни≫. Тогда появляется нож.
Нож имеет четкий посыл: Запрещаю своеволие. Часто нож – отчаяние. Человек вжился в роль: он влюблен и в него влюблены, или он – глава семейства, глава компании, авторитет. Да так вжился в роль, что готов взорвать мир, если кто-то эти иллюзии разрушит. Разоблачение иллюзий вызывает ярость, и появляется нож. Человек только еще строит планы, но верит, что они уже осуществлены. Все, кто скажет ему, что он живет в мире иллюзий, часто рискуют жизнью. Человек купил квартиру в строящемся здании. Узнав, что дом не строится, идет и убивает бухгалтера за отказ вернуть деньги. Но виноват не убитый, а убежавший с деньгами дольщиков владелец строительной компании. Бессилие и отчаяние из-з разрушенной сказки – и умирает невиновный человек. Страстное ожидание чуда – она меня любит, сейчас мне дадут миллион долларов, богатую невесту, богатого жениха, автомобиль…. Парень идет грабить, и когда вместо миллиона находит тысячу, в ярости избивает пенсионера – почему так мало денег.
Нельзя сказать, что 90% случаев бытового насилия совершают психопаты. 90% людей не знают, как они поведут себя в экстремальных условиях. Они не знают себя.
Пример – парень убил друга и подругу. 17 ножевых ранений. Мать: ≪Он такой славный, скромный, бабушек переводит через улицы≫. Все так, но он – орудие ≪долга≫, ему внушенного. И сделал несчастными три семьи. Не чувствует своей вины. Удивлен, что посадили. Через 10 лет выходит со злобой на страну. Ему сказали: убей, и село очистится от скверны. Твой друг не имел права разговаривать с твоей невестой, она – ему улыбаться. Село дает добро, а страна сажает в тюрьму. Неправильная страна.
К врачу приводят девушку. Через три дня свадьба, дай лекарство. У нее эпилепсия. Надо, чтобы минимум 12 часов продержалась, чтобы не было приступа. Врач дает лекарство и получает деньги. Через 4 дня к нему врываются братья той девушки. Ее вернули. Почти сразу после свадьбы в доме мужа у нее случился приступ. Сторона жениха набросилась на отца девушки. Тот давай кричать на жену: твоя идея – спихнуть больную. Ударил жену. Сторона жениха размахивает ножами, и только получив деньги от отца невесты-эпилептички, покидает дом. Затем отец девушки собрал своих, и трое мужчин с ножами идут в поликлинику. Врач должен вернуть деньги. Врач убегает, заявив, что виноваты родители невесты, они должны были давать лекарство каждые три часа. Оказалось, что он просто дал снотворное. Нет лекарства, способного скрыть эпилепсию. Когда врача приперли, ответил: ≪Сторона невесты хотела кинуть жениха, я – сторону невесты. Что здесь такого?≫
Очень много людей наживаются на деградации образования. Чем больше безграмотных, агрессивных и отсталых, тем больше клиентов. Очень многие врачи воспринимали тему бытового насилия пустячной, пока кто-то из их близких друзей-коллег не стал жертвой и был избит за опоздание на вызов.
Острая проблема – статья в уголовном кодексе ≪Склонение к суициду≫. Суицид растет. Особенно среди молодежи и подростков в провинции. Типичный случай – студентка Р.Керимова повесилась. Подруги следователю сообщили, что встречалась с парнем В.Аскеровым, недавно они расстались. Парня затаскали по кабинетам: ты виноват, ударил, обидел, оскорбил, переспал…. Студент: ≪Я ее разлюбил. Не имею права?≫ Следователь: ≪Имеешь. Но ты ее довел. Вот показания подруг, соседок, матери. Сядешь на пять лет≫.
Статистика скорой помощи за прошлый год отмечает рост числа вызовов и ни слова о качестве медобслуживания численно растущего Баку. Отчет не отражает тревогу терапевтов, социологов, психиатров по поводу роста неврозов, вообще психических заболеваний и роста суицида. Пришла пора изучить причину роста этих заболеваний и, как следствие, роста числа вызовов ≪скорой≫. Врачи открыто в прессе делятся тревогой и предлагают меры по исправлению ситуации.
Президент ассоциации психиатров, профессор Надир Исмайлов: ≪На почти 10 миллионов населения всего около 300 психиатров. Их должно быть в десятки раз больше. В последние годы увеличилось число больных с депрессивными расстройствами, где-то 10% от общего числа, и у 0,6% населения – шизофрения≫.
В стране в целях экономии закрылись психиатрические диспансеры, что тут же отразилось на росте нагрузки на ≪скорую≫. 10 врачей-психиатров бакинской ≪скорой≫ не в состоянии справиться с таким ростом числа больных. Профессор настаивает на увеличении числа психиатров, а в это время со ≪скорой≫ в конце прошлого года уволили сразу двух опытных врачей-психиатров. Но и молодые врачи заменяют старые кадры чаще ненадолго. Слишком большая нагрузка, и без опытных врачей многократно возрастает опасность для всех сотрудников психиатрических бригад.
В 2015 году в стране отмечено 530 случаев бытового насилия, в 2016 уже почти вдвое больше – 897. Травмы и увечья получили 791 женщина и даже 4 несовершеннолетних, убито 29 женщин. Рост числа жертв отмечен и в прошлом году.
Скрывать остроту проблемы далее нельзя. Рост агрессивности, невротизация населения настолько высоки, что убежища для жертв насильников открыли в прошлом году в Баку, Ленкорани, Хачмазе, Гейчае. Участились случаи нападений на медиков, в первую очередь, работников ≪скорой≫. Главная причина – опоздание.
В сентябре 2017 года председатель парламентской комиссии по здравоохранению Муса Гулиев в связи с участившимися случаями нападений на медиков выступил на осенней сессии парламента с инициативой приравнять статус медработников к статусу сотрудников полиции. Чаще всего врачи и медсестры скорой помощи, – подчеркнул депутат, – подвергаются оскорблениям, побоям, часто с нанесением тяжелых травм. Предложил внести изменения в статьи Кодекса об административных нарушениях, повысив наказание за оскорбление, избиение и препятствование исполнению служебных обязанностей медработников. Статистика подтверждает своевременность инициативы депутата.
Через месяц после выступления в парламенте – очередное подтверждение актуальности инициативы депутата: врач центра им. М.Топчибашева Заур Алиев подвергся нападению со стороны родственника больного. Пострадавший врач прошел судмедэкспертизу. Возбуждено уголовное дело.
Одна из главных причин бытового насилия – экономическая. Неспособность вернуть кредиты, банкротства, – все это провоцирует разные формы бытового насилия. В этих условиях общество должно укреплять систему защиты от агрессии невротиков.


Врачи о своей работе


Все психиатрические бригады находятся на подстанции №9. В каждой смене всего 1-2 бригады, а зона обслуживания – гигантская: весь Баку до поселка Аляты в одном направлении и до Сумгайыта в другом.
По словам врача-психиатра с 40-летним стажем Солмаз Годжаевой, порой так много вызовов, что были случаи опоздания до шести часов. Бригад мало, вызовов много. Один вызов требует от 3 до 5 часов времени.
Причины 90% всех вызовов психиатров ≪скорой≫ – вспышки агрессии, заканчивающиеся бытовым насилием. Частые причины вызовов – алкогольное возбуждение, шизофрения в стадии обострения, острые и посттравматические психозы как реакция на всякого рода стрессы, попытки суицида.
Профессор Н.Исмайлов требует увеличение числа психиатров, что необходимо в первую очередь для работы на ≪скорой≫. 10 психиатрических бригад на почти 4-хмиллионное население Баку и Абшерона – слишком мало. Есть и другая причина, не позволяющая улучшить ситуацию. На вызовы должны выезжать врач-психиатр, два санитара и один фельдшер. Это должны быть опытные и физически сильные люди. Но хронически не хватает врачей, санитаров и фельдшеров, особенно со стажем работы именно в психиатрии. Работа трудная, часто опасная, и хоть зарплаты здесь выше, чем у других работников ≪скорой≫, но все равно желающих здесь работать мало. С неподготовленными санитарами лучше на вызовы не ездить. Работа сотрудников психиатрических бригад так опасна, случается так много конфликтов, что высока текучесть кадров. Когда Солмаз Годжаева предложила ряд улучшений и изменений в работе психиатров ≪скорой≫, ее просто уволили. Следом уволили и еще одного врача с многолетним стажем – Садая Залыева.
Предложение С.Годжаевой рационально: создать при подстанции №9, где дислоцируются все психиатрические бригады, службу ≪Горячая линия≫. Такая линия есть для детей, и она доказала свою эффективность, такая же нужна и для взрослых. Очень много конфликтов и много вызовов можно снять беседой сотрудников ≪Горячей линии≫ с душевнобольными, с их близкими. Предложение дельное, но вместо обращения с этим предложением в Минздрав, опытного врача уволили. Увольнение опытных психиатров –  большая потеря, так как каждый из них, со стажем работы на ≪скорой≫ 10 и более лет, очень ценен для города. Он знает контингент больных и успешно решает множество проблем, которые не могут решить новобранцы. Военный термин более чем уместен, поскольку на вызовах бывают ситуации поострее, чем при аресте бандитов. По крайней мере полицейские вооружены, а здесь приходится зафиксировать иногда вооруженного ножом или топором невменяемого больного силами двух безоружных санитаров.
Опытный врач может и должен обучить минимум 15 сотрудников-новичков: пять врачей и 10 фельдшеров. Ведь неподготовленные бегут с работы после первого же контакта с разбушевавшимися больными. Порой из самых безобидных ситуаций возникает трагедия. На вызове больной просит воды. Санитар-новичок дает ему стакан с водой. Больной пьет воду и затем стеклянным стаканом наносит удар по голове санитара. Опыт врача защитит его коллег, он предупредит санитара – давать больным можно только пластмассовую посуду. Больной знает: ему ничего не будет, и пользуется этим. Не удалось на близких, вымещает агрессию на врачах.
В ряде стран систематическое проявления бытового насилия – основание для длительного принудительного лечения. У нас же этого нет. Проблема требует кардинального улучшения всей службы наблюдения и лечения психически неполноценных больных. Слишком велики потери на этой невидимой войне, чтобы не предпринять срочных мер по укреплению контроля за проявлениями повышенной агрессивности. Сотни искалеченных судеб женщин и детей в результате агрессии невменяемых личностей требуют скорейшего реагирования соответствующих структур.
Врач Садай Залыев, в прошлом главврач психиатрической больницы в Аскеране, обладающий громадным опытом, тоже был уволен. Если бы этим двум опытным врачам дали время перед выходом на пенсию подготовить себе достойную замену, то это было бы лучшей тактикой.
Второе предложение Солмаз Годжаевой также продиктовано опытом сорока лет работы на ≪скорой≫: создать комиссию по изучению фактов оскорбления, насилия над врачами во время вызовов. Сообщения о нападениях на медиков в СМИ отмечают остроту ситуации, что подтверждается обсуждением проблемы в парламенте. Для предоставления депутатам необходимой информации необходимо изучение статистики по Баку и регионам. В первую очередь это касается сотрудников ≪скорой≫. К сожалению, такая статистика не ведется, значит, и социально опасное явление не исследуется. Предложение С.Годжаевой тоже не стало предметом обсуждения, хотя проблема слишком остра: каждый случай оскорбления и тем более избиения медработников вызывает ужас у всех медиков города. Если врачей в больницах избивают после операций, то врачам ≪скорой≫ часто даже не позволяют подойти к больным и оказать медпомощь.
Солмаз Годжаева: ≪В 2017 году в Баку родственники психически больного из-за опоздания ≪скорой≫ набросились на шофера и избили его, а затем избили врача-женщину так, что она попала в больницу. Если машина ≪скорой≫ попала в пробку и опоздала, в чем вина шофера, тем более, врача? Кто опаснее – больной неврастенией или психопатичные его родственники? Преступники должны быть наказаны и штрафом, и реальным тюремным сроком. Неудивительно, что после таких случаев молодые врачи убегают из медицины, покидают страну≫.
Ряд врачей справедливо отмечает: тюремный срок за нападение на врачей не решит проблему. Прежде чем издавать закон о тюремном наказании, надо рассмотреть предложения психиатров-практиков: не скрывать болезнь, а изучить ее как социальное явление. Надо собрать и правильно интерпретировать статистику и характер нападений.
С. Годжаева: ≪40 лет моей практики подтверждает, что бытовое насилие и агрессивность по отношению к медикам должны исследоваться как две стороны единого процесса. Безнаказанность стимулирует рост агрессивности. Психиатры готовы предоставить депутатам Милли Меджлиса информацию о вопиющих случаях всех форм насилия. Страшно становится не от изощренного насилия, а от замалчивания проблемы. Безнаказанность ведет к повторному проявлению жестокости≫.
Если не реагировать жестко, то невротики и психопаты воспринимают это как бессилие и становятся истязателями своих близких, в первую очередь, женщин и детей.
Обучение одного врача и доведение его до высокого профессионального уровня требует минимум 10 лет подготовки (обучение в Медицинской академии и курсы повышения квалификации) и обходится стране минимум в 30 тысяч долларов. Каждый случай насилия над медиками провоцирует бегство специалистов из профессии, миграцию. Врачи со стажем работы 10 и более лет – поистине золотой фонд нации в любой стране. Терять этот золотой фонд из-за безнаказанности истероидов – непозволительная роскошь.


Позиция юристов


Доктор юридических наук, профессор, преподаватель кафедры права и международных отношений в университете АДА Кямран Бехбутов: ≪С 2005 по 2010 годы отмечался рост насилия. С 2010 по 14 годы – стабилизация, затем вновь подъем. Рост на 3-6% в год≫.
С 1988 по настоящее время на 73% отмечается ухудшение психологического состояния у переселенцев, беженцев, уроженцев Гарабаха. Огромный прессинг на все общество, резкое повышение невротичности в обществе в целом. Рост случаев суицида, особенно среди молодежи.
С позиции юриспруденции рост насилия имеет причиной самоустранение государства и общества от воспитания молодежи. Это имеет катастрофические последствия для юношества: в столице и в провинции, для богатых и бедных.
Общество не нацеливает каждого молодого человека на создание персонального сценария развития. Отмечается полная дезориентация, что характерно для ≪потерянного≫ поколения. Специалисты испытывают острый дефицит исследований юристов, социологов, медиков, культурологов по данной проблеме. Робко и слабо отражается тема в литературе и искусстве. Отношение скорее поверхностное, снисходительное, тогда как надо бить тревогу, поскольку речь идет о явлении массовом, с крайне негативными социально-общественными последствиями.
Если больной живет болезнью, переполнен ею, то преступник переполнен задачей, она им управляет и делает убийцей. Психиатры бессильны, так как в большинстве своем это психически здоровые люди. Много молодых людей, с поразительной легкостью губящих судьбы близких и свои собственные, превращают проблему в обыденность, в норму, которую все меньше замечают. В этом и опасность. Психиатрия в одиночку с этой проблемой у нас, как и в любой другой стране, не справится.
Общая убежденность врачей и следователей – идет война мракобесия со светским обществом. Это все более заметно даже в многомиллионном Баку.


Ситуация на Кавказе


В нашей стране необходимо провести исследование по ≪судам чести≫. Эксперт по гендерным проблемам Саида Сиражудинова в прошлом году опубликовала доклад по этой проблеме на Северном Кавказе. Картина схожая. Вывод доклада – восточное общество еще более закрылось, чем в дореволюционный период. Насилие над женщиной выявляет эту проблему, нож – разоблачитель. В этом – одна из причин гигантской миграции молодежи из провинции в Баку или за границу. Идет процесс опустынивания сельской местности. Бегство от диктатуры традиций приняло массовый характер. Общее мнение у прочитавших доклад по ситуации на Северном Кавказе – это патологическая программа, и она все более активно внедряется в кавказский миропорядок, в общество.
Главная тема доклада по ситуации на Северном Кавказе – ≪убийства чести≫, то есть расправа родственников над женщинами и девушками, обвиненными в ≪аморальном поведении≫. Позор семьи и позор села смываются кровью. Самое главное требование –  смыть позор села. Если семья не смоет позор, то село выдавливает семью из родных мест. Автор доклада отмечает разную мотивацию преступлений, но чаще их две: обычаи, шариат и – представления мужчин о семейной чести, их долг – ≪смыть позор≫. Для всех важно общественное мнение. В большинстве случаев явно или неявно к преступлению подталкивало окружение. Но есть и меркантильный интерес, который прикрывается ≪судом чести≫.
В некоторых регионах, в частности, в Чечне, автор сталкивалась с такой мотивацией: самосохранение народа. Считается, что если женщины ≪испортятся≫, то весь народ исчезнет. То есть мотив – в назидание другим, иными словами – управление общиной страхом.
Автор отмечает особенно опасный тренд во всех обследованных регионах – упрощенное представление об исламе, попытка религией оправдать жестокость наказания, убийство женщин. Типичным и крайне опасным явлением стала манипуляция религией.
≪Ислам на Северном Кавказе не монолит, – отмечает автор, – существует много течений: деление на традиционалистов и салафитов, есть разные тарикаты, школы суфизма. Мнения в этих течениях по проблеме чести очень разнятся. Ислам и обычаи, которые существовали на дореволюционном Кавказе, подразумевали больше ограничений. А сейчас произошла трансформация традиций, и возросло число обращений к такой вот радикальной форме ≪защиты чести≫, как убийство. В старину были другие варианты: заставляли жениться, изгоняли из села, наказывали обе стороны≫.
Автор отмечает, что, например, дагестанские имамы более негативно относятся к убийствам женщин. Они считают, что это самосуд, что люди самовольно берут на себя функции шариатского суда. Их требование: для назначения наказания за ≪аморальное≫, неподобающее поведение должен быть назначен кадий. Должны проходить заседания по определенным правилам, с опросом свидетелей, и выноситься официальное решение.
≪Такие имамы считают, что как раз те, кто расправляется с женщинами, должны быть наказаны и по шариату, и после – государственным судом. Они считают убийц женщин более виновными перед исламом и нравственностью, чем их жертвы≫. Салафиты, наоборот, придерживаются более жесткого отношения к ≪провинившимся≫ женщинам.
В ходе сбора материалов автор узнала о ряде случаев, когда имамы смогли остановить ≪убийства чести≫. Узнав о готовящемся наказании, имамы останавливали готовящееся преступление, проводили беседы с обеими сторонами. Так было пресечено готовящееся убийство мужем жены, братом сестры. ≪Есть имамы, – отмечается в докладе, – которые осуждают официальное Духовное управление мусульман Дагестана за то, что они эту тему не поднимают≫.


Как уничтожить культ ножа?


Сегодня врачи и юристы поражены зашкаливающим уровнем агрессии, ее наступательностью, демонстративностью, ее наглостью.
Изучение этой огромной силы культа ножа должно вестись постоянно, системно, должен быть создан комплексный научно-практический проект. Необходимо изучать не только мотивы преступников, но и общество, закрывающее глаза на это системное явление, неспособное дать молодежи рекомендации, как вырваться из рабства ножа, подчинения неписаным законам, как вырваться из системы подавления личности, жертвы и убийцы, из мира обреченности. Как работать с теми, кого психиатры признают истероидами, а они себя воспринимают как вершителей праведного суда.
Женщины сопротивляются вернувшейся эпохе ножа. Жертвы хотят разговаривать и обсуждать свою позицию, а мужчина молча бьет ножом. Его цель – не вернуть женщину на путь истинный, а наказать. Показать обществу – зло наказано. Много детей остается без родителей. Если убитых женщин в среднем в год – 40 человек, то сирот –  несколько десятков. Статистика сирот – жертв бытового насилия – просто пугает.
А ведь это тот показатель, который говорит обществу о нарастании проблемы. О необходимости сотрудничества ведомств и министерств с Комитетом по проблемам семьи, защиты женщин и детей с целью создания единой стратегии.
Борьба с бытовым насилием – это борьба за будущие поколения и за будущее государства. За будущее десятков сирот, которые в ходе этой войны оказываются в детских домах, потрясенные жестокостью близких – убийц их матерей. Потрясенные и озлобленные. Нет ни одного исследования по детям – жертвам бытового насилия.
Мягкость формулировки камуфлирует остроту социальной проблемы. Мнения врачей и юристов явно разделились, и как справиться с ростом агрессивности – неизвестно.
Фильм режиссера Эльдара Кулиева по повести Рустама Ибрагимбекова ≪В одном южном городе≫ вновь актуален. Многое изменилось, и дракон уже иначе выглядит, но по-прежнему грозен и агрессивен. Если в фильме двое мужчин – приятелей – договариваются, как обойти требования среды, то сейчас врачи и юристы фиксируют другое явление – редкость сговора с целью ≪кинуть≫ традицию. Наоборот, жесткое исполнение закона – смерть за своеволие.
Психиатры отмечают рост агрессивности в обществе, и как следствие – рост числа стремящихся любой ценой, даже самой жестокой, подавить сопротивление, отстоять свою власть, навязать требование к жене и детям подчиниться любой, самой дремучей форме идиотизма, каприза, мракобесия кормильца. Старшего, главного. Хозяина.
К сожалению, нет пока исследования по причинам роста преступности на сексуальной почве внутри семейных пар. Результат – бегство женщин из страны в Турцию, где правила более четко прописаны.
Идет массированная атака на светское общество, настолько агрессивное, что бытовое насилие в ряде стран по опасности государству надо приравнять к международному терроризму. Ущерб гораздо больший. Убить одну женщину – запугать сотни.
Растеряны и врачи, и следователи, и юристы. Убийцы далеко не истероиды, не аффектированные личности. Убивают чаще в трезвом состоянии и сознании. Страдая, быть может, но ≪так надо≫. Как правило, убийцы не покидают место преступления, часто сами звонят в полицию. Мы все рабы среды. Если женщина ослушалась – ее не должно быть. Шанс оправдаться исключен. Все должны знать – приговор приведен в исполнение. Юноше-убийце 17 лет, и когда он вернется из тюрьмы, отсидев полсрока и выйдя на свободу за ≪хорошее поведение≫, ему будет 23-24. Его женят, село выделит ему женщину, он станет со временем аксакалом села. Примером, судьей.
Позиция многих женщин, занимающихся гендерной проблемой: корень зла – мужская агрессия. Но приведенные примеры, мнение психиатров и юристов говорят об ином: это требование локальной общины. Мужчина вынужден выполнять требования среды. Пример: 2018 год. Ахмед Р. обращается к брату: ≪Поручаю тебе своих детей. Завтра моей жены не станет, я сдамся и сяду в тюрьму≫. К счастью, старший брат быстро нашел верную тактику: ≪Оставь деньги на их воспитание и учебу. Надо минимум 27 тысяч манатов≫. Спорили долго, спустил до 25 тысяч и остановился. Ахмед Р.: ≪У меня таких денег нет≫. Ответ: ≪Когда соберешь – приходи≫. Убийство неверной жены пришлось отменить. Так забавно кончается далеко не всегда.
Еще пример: муж застал жену с любовником. Избил любовника, выпроводил из дома, а жену убил. На вопрос ≪Почему он обрекает себя на тюрьму≫, ответил: ≪Это принадлежит мне, имею право≫. Почему из-за своей ≪вещи≫ мужчина обязан лишать своих детей матери, а самому садиться в тюрьму, обрекая своих детей на нищету? Слишком много жертв для наказания своей ≪вещи≫. Отец знает, что дети возненавидят его и не простят. Все это осознавая, мужчина все равно совершает преступление. Дети лишаются матери, а также шанса состояться, получить приличное образование. Как правило, попадают в интернаты, село отказывается от них: ≪дети гулящей≫. Отец лишает своих детей матери, будущего, родной среды. И все равно идет на убийство.
Система правосудия не решает эту проблему и не может ее решить. Преступник ведь не несчастный муж, а община. Она убивает женщину, сажает в тюрьму ее мужа и делает нищими и озлобленными на отца и родное село детей убитой. Но никто не предъявляет общине претензии. Подобных случаев все больше и больше.
Отдельная тема: влияние домашнего насилия на качество будущих поколений. Бытовое насилие наносит урон качеству населения, соизмеримый с потерями от алкоголизма и наркомании.
Домашнее насилие ставит много вопросов. Одни психологи считают, что причина – резкий рост агрессивности в обществе. Другие: причина – бессилие, отчаяние, бедность, несоответствие требованиям времени, непомерные запросы супруги.
Государство наказывает за то, что село одобряет. Что произойдет с 17-летним в тюрьме? Он уверует в то, что государство судит их поступки неправильно.
Каждый удар ножом – тенденция. Стремление заставить подчиняться всех тех, кто узнает о наказании. О том, что преступница наказана. Убийца считает убитую преступницей. Требует, чтобы так к ней относились, а к нему – как к вершителю справедливого суда. И в безумии есть умысел. Нам кажется, что между нами и миром культа ножа –  стена. Каждый удар ножом доказывает, что никакой стены нет. Вопрос ≪Как оборонялось общество кавказских республик, когда в 1920-х годах было начата борьба с этим явлением≫ – приобрел актуальность в 21 веке.
Об актуальности проблемы защиты прав женщин в нашей стране говорила в своем выступлении в конце февраля 2019 года председатель Госкомитета по проблемам семьи, женщин и детей Хиджран Гусейнова. Она правомерно считает, что во всех мечетях страны должны требовать документ об официальном браке, прежде чем дать разрешение на религиозный брак, так как отсутствие государственной регистрации брака делает женщину бесправной. Согласно фетве совета газиев Управления мусульман Кавказа также запрещено заключать кябин до официального брака, до государственной регистрации. Однако мы наблюдаем множество семейных пар, которые, не заключив официального брака, состоят в религиозном браке, – отметила Хиджран Гусейнова. – Конечно, защита прав таких семей затрудняется. Поэтому есть необходимость в установлении наказания для тех мулл, кто дает разрешение на кябин без документа об официальном браке.
Для сравнения приведем ситуацию в не самой благополучной стране в Европе –  Португалии. Эта страна на 21 месте в ЕС по данным института гендерного равенства. 3 из 5-ти опрошенных женщин считают себя жертвами домашнего насилия. Рост насилия отмечается во всех странах ЕС, но особенно в странах с низким уровнем образования. В Португалии в 2018 году от руки близких погибло 11 женщин. Это считается катастрофически высокой цифрой в ЕС. Темпераментная Испания на 11-м месте в списке института гендерного равенства. Гораздо лучше ситуация в среднем во Франции и Германии.
Статистика по Азербайджану – не ведется...
Случай из практики бакинской скорой помощи. Мужчина, отбыв наказание за убийство жены, возвращается в дом, где живут его сын и дочь. Дети его не приняли и даже не впустили в дом. Сын и дочь не хотят простить смерть матери и все унижения и тяготы жизни, которые им пришлось пережить за 10 лет. На пороге своего дома только вышедший из тюрьмы человек режет себе вены. Доставлен в больницу, дети ни разу не посетили отца.
Товуз, 2017 год. Муж убивает жену. На суде он заявил, что не жалеет о содеянном: она изменяла ему. Тогда 17-летний сын обращается к отцу: ≪Папа, ты говоришь о чести. Ты идиот, что я буду делать с 10-летней сестрой? Как мне ее вырастить и дать образование? Спасибо тебе, папа, мама – гулящая, папа – дурак, баран и слабак. Не возвращайся домой, у тебя нет дома и нет детей≫.
У каждого своя позиция и своя правда. Только культура, где во главу угла ставятся интересы детей, может справиться с противоречием позиций трех сторон: мужа, жены и детей.
Все чаще отмечается, что во имя ≪суда чести≫ и ≪смывания позора≫ мужчины пренебрегают интересами своих детей и тем более чужих. Главное – демонстрация силы, своей правды. Действуют по древнему правилу: ≪Кто не убивает обидчика, тот убивает себя≫. Если я не отомщу, мое сердце разорвется – частое объяснение убийц. Прекрасно знает, что останутся сиротами его дети, но ≫≪мое сердце разорвется, если не накажу или не отомщу≫ – главный мотив преступления. Сразу после преступления испытывают интенсивное чувство облегчения.


Нож управляет человеком


20-летний жених поссорился с 17-летней невестой в ее доме. Хватает ружье, заряжает его, мать загораживает дочь, стреляет в мать, девочка убегает, жених стреляет ей в спину и убивает. Заявляет – ослеп от ярости.
2018 год. В зале суда в Мингячевире 37-летний ответчик А.Агаев во время разбирательства нападает на истицу Р.Мехтиеву, свою бывшую жену, и на глазах у 20-ти человек перерезает ей горло. С того дня в зал суда в этом городе пускают только после обыска. Супруги развелись еще в 2014 году. Рассматривался вопрос о повышении алиментов их единственному ребенку. Муж знал, что будет перепалка, в зал суда принес с собой нож.
Исследования, книги, фильмы на данную тему очень нужны. Часто жертвы не понимают мотивов исполнителей приговора. Считают их больными. Но это здоровые люди. Никаких объяснений, выяснений, молча подходят и наносят удар. Все уже решено. Виновата женщина. Но часты случаи, когда прикрываются судом чести, чтобы или захватить чужое, или показать себя лидером в данной общине. Выходит, виновата среда, которая такого вершителя считает лидером, героем, человеком чести. Нож требует – потенциальной жертве не обсуждать неписаный закон. Потенциальному исполнителю – ты должен наказать. Отсидеть или не отсидеть – как придется. Главное – наказать и донести до общины: требование выполнено.
13-летнюю девочку изнасиловал 22-летний сосед. Убежал из села. Родители отсылают девочку к родственникам в Баку. Приезжает старший брат ее отца из России. 60 лет, претензии на альфа-самца. Желает убить насильника. Но его нет в селе. Тогда едет в Баку, входит в квартиру родственников – они ужинали – и несколько раз бьет ножом в область шеи девочки. ≪Она дала повод, вела себя нескромно, спровоцировала≫.
Специалисты отмечают: все чаще демонстративность – норма. В таких случаях убийца не покидает места преступления.
Преподаватель кафедры криминалистики БГУ, в прошлом эксперт и следователь Нариман Гусейнов, на его счету 300 раскрытых преступлений, в 1985 году был признан лучшим следователем СССР: ≪В советский период было гораздо меньше примеров демонстративности при совершении преступлений≫.
Юристы и психиатры не знают, как относиться к данной тенденции, считают: это – предмет будущих исследований. Но ответ нужен сейчас.
Мнение заместителя по научной работе кафедры гражданского права БГУ, профессора Ш.Самедовой: ≪Законодательная база в нашей стране соответствует международным стандартам. Но недостаточно масштабно проводится пропаганда современных требований в области проблем взаимоотношения полов, семейных проблем, воспитания детей. Не в достаточном объеме проводится консультативная работа по семейным проблемам и защите прав женщин. Это необходимо, так как на примере борьбы с ранними браками доказало свою эффективность. В нашей стране меньше фиксируется ранних браков, чем 20 лет назад. В 2016 и 2018 годах были публикации в международном журнале ≪Женщина, бизнес, право≫ (Вашингтон), где я в соавторстве с Г.Алескеровой анализировал применяемые при домашнем насилии законы в нашей стране в сравнении с аналогичными законами США, Франции, Украины. Теме домашнего насилия была посвящена диссертация Г.Алескеровой≫.
Нейтрализация суда чести пропагандой? Хотя бы частично – возможно, но и этого не происходит, что говорит об отсутствии тревоги в обществе. Мало исследований причин роста агрессивности и жестокости, сотен и сотен случаев проявления домашнего насилия. Они не дорастают до преступлений, но уничтожают нормальные отношения супругов, пагубно воздействуют на судьбы детей. Надо отметить, что бытовое насилие –  один из базовых параметров, по которым ОБСЕ и другие структуры ЕС определяют состояние гражданского общества в данной стране.
От чего зависит снижение уровеня домашнего насилия? Психиатры считают: стране нужно 10 тысяч психиатров. Мнение юристов: надо ужесточить ряд законов. Но если в зале суда мужчина перерезал горло бывшей жене, то не в законах дело…