Четвертый выпуск книжной серии "Судьбы выдающихся людей" посвящен Христофору Триандафилову, выдающемуся кинооператору, режиссеру и публицисту.
Автор документальной прозы вынужден метаться между молотом и наковальней: на бытовом уровне "художественное" начало в литературе принято противопоставлять "документальному". И напрасно, поскольку отсутствие вымышленного материала не тождественно отсутствию внутренней структуры текста. Грамотно выстроенная литературная биография дает читателю объемное представление о человеке, не упускает и проявления "темной стороны" личности. К слову, многие, вспоминая Христофора Триандафилова, отмечают его принципиальность и суровую требовательность к себе и окружающим. Чего стоят его любимые фразы: "Соображать надо!" и "Приятно работать с умными людьми, дураками легче управлять, но не работать". Вместе с тем, жизнеописание деятеля культуры не выходит полноценным без опоры на образ, сложившийся в сознании его современников. Надежда Кузнецова-Шихиди собрала многочисленные интервью и воспоминания, свидетельствующие о том, что этот человек был одним из немногих, кого не сломала жесткая советская цензура и не развратила пришедшее ей на смену капиталистическое всенипочемство. Напротив, Х. В. Триандафилов любил повторять: "Вседоз­воленность — это не свобода, это рабство наоборот".
Заодно с автором мы вынуждены балансировать на тонкой грани: беря на себя обязательство показать правду жизни, не опосредованную вымыслом художника, на протяжении нескольких сотен страниц она вынуждена знакомить читателя с биографией не просто талантливого кинооператора-постановщика и режиссера, но и любимого человека, соратника, друга. Велико искушение впасть в сентиментальность, брызгать восклицательными предложениями, напичканными превосходной степенью сравнения: "великий", "грандиозный" и т. д. Подстерегает соблазн и откреститься от личностного начала, мол, "чтоб люди ничего лишнего не подумали", сведя книгу к пространно-энциклопедической статье. К счастью, автор соблюдает правило "серединного пути". Абстрагировавшись от подробностей, известным только им двоим, Надежда Кузнецова-Шихиди рассказывает историю, которая будет интересна большому количеству культурных читателей, прежде всего, греческого происхождения и, как говорится, "сочувствующих".
Состоящее из логически связанных между собой материалов (в книге много интервью, что дает возможность услышать историю жизни героя из первых уст), объединенное общей тематикой, это повествование напрямую касается проблем греческого народа. Должна признаться, я многого не знала. Ни о том, что Христофор Триандафилов был первым, кто в СССР стал отображать историю греков посредством кинематографии. Ни о том, что с начала 1990 года ни одно греческое мероприятие не обходилось без его участия. Как оказалось, будучи лидером национального греческого движения до конца своих дней, этот решительный, волевой человек был известен своим независимым, порой весьма жестким мнением по различным вопросам общественной жизни. Острые черты лица, властный взгляд — все это выдает человека, не склонного к компромиссам. Его называли "неистовый Христофор", в прессе мелькали осуждающие заметки, но разве можно судить человека, радеющего за сплоченность родного народа! Ведь единство народа — это его основная характеристика! В представленных в этой книге интервью Триандафилов осуждает слово "понтиец": грек, он везде грек. Нельзя делить народ на "эллинов" и "понтийцев", иначе сработает принцип "разделяй и властвуй": в лучшем случае, представители раздробленного народа друг друга не поймут. Не лучше ли действовать по принципу "объединяй и здравствуй"? Такой вопрос Христофор Триандафилов не формулирует прямо, но вся его творческая деятельность на греческую тему — три авторских документальных фильма — говорят об этом доходчиво и красноречиво. Автор упоминает и о том, в какой обстановке происходил показ фильма "Страницы истории греков Причерноморья"… Словом, почти самоустраняясь как рассказчик, Надежда Кузнецова-Шихиди раскрывает нам многогранность дарования и твердость нравственной позиции этой выдающейся личности.
Сложностей с восприятием текста нет: Надежда Кузнецова-Шихиди завоевывает доверие читателя через ряд приемов создания эффекта реалистичности (как, например, многочисленные интервью), а базовое доверие возникает благодаря живущему в сознании читателя представлению о документальности биографии как жанра и заведомому восприятию излагаемых в ней событий как истинных. Теплая тональность субъективно-лирического повествования сохраняется до последних страниц. Автор прекрасно понимает, что прикосновение к чужой жизни невозможно без сострадания, без стремления примерить на себя личность героя, "влезть в его шкуру". Об этом она пишет в предисловии: "…чтобы лучше раскрыть личность Христофора Васильевича и его яркую индивидуальность, я использовала архивы свои и его статьи и интервью в газетах, журналах, на радио, в которых он представлен искренним и откровенным во многих вопросах, касающихся истории Греции и России".
Разумеется, много внимания в книге уделено тонкостям работы кинооператора. Зритель в кинотеатре видит, воспринимает только то, что ему показывают, что считают важным донести до него режиссер и оператор. Как говорил сам Христофор Триандафилов: "В сценарии написано: "Наташа была в белом халате". Если халат сделать покороче — Наташа будет выглядеть молоденькой кокеткой. Если подлиннее, да мешковатый не по фигуре — "синим чулком". Посадите на халат два-три пятна — Наташа получится неряхой. Измените фасон — из врача она станет дояркой… Всего одной деталью можно создать образ, а сколько в сценарии таких деталей!". Далее, в этом же интервью журналисту Ирине Черепановой, он подчеркивал: "Вот почему для меня работа над картиной начинается с работы над сценарием вместе с режиссером и автором. Если мне не нравится драматургическая основа, никогда не берусь за съемки. У меня есть свои критерии достоверности, жизненной правды, и если что-то в литературном материале кажется мне неточным, стараюсь убедить сценариста и режиссера изменить первоначальный вариант".
Подытоживая, следует отметить, насколько автор осознает значимость отдельной личности как клетки единого организма культуры и человеческого общества. Здесь уже не к человеку применяются "лекала" устоявшихся общественных, психологических и политических понятий, но сами эти понятия трансформируются в контексте специфики личностного опыта данного человека. Как пишет о Христофоре Триандафилове его верная спутница Надежда Кузнецова-Шихиди: "Он всегда был в гуще событий и имел свое мнение на многие политические, исторические и житейские вопросы. К его мнению прислушивались, ибо знания, опыт, интуиция позволяли ему вести беседы конструктивно и находить выходы из разных ситуаций. Надеюсь, после прочтения этой книги, посмотрев его фильмы, образ Христофора будет вам близок и дорог".