ЕВГЕНИЙ ПОПОВ
Евгений Александрович Попов — поэт и прозаик, автор книг "Птицы в городе", "Сильное небо", "Западно-восточный ветер", "Памятник тяжелой волне", "Открытое дерево", "Четырехгорка", "Генкины паруса". Живет в Санкт-Петербурге.
* * *
Серый дом под красной крышей,
Розовые облака.
Тишина. Пространство дышит.
Птичья слышится тоска.
Это радость. Это выше.
Это звезды. Это рай.
Хорошо сидеть на крыше,
Тихо вглядываться в май.
Колокольчик неба тонко
Песенкой своей звенит.
А еще поет девчонка.
Рядом ласточка парит.
Зов какой-то вседержавный,
Ветер теплый, дом простой.
Кто-то здесь, наверно, главный.
Воздух сладкий и густой.
* * *
Репетиция восхода. Лес поющий.
Влага нежная объемлет, тихо плача.
Дрожь. Прохлада. Затаил дыханье ждущий.
Молодой ручей хихикает и скачет.
И окно желтеет необыкновенно.
И проклюнуться трагедия готова.
И стена морщины трещин постепенно
Проявляет в торжестве живого слова.
Каждый светится по-своему. Мерцает.
Улыбается. Чирикает. Клубится.
Тянет. Ведает. Смеется. Отрицает.
И никто живого слова не боится.
* * *
Я люблю, когда солнце проходит кухню,
Это значит, весна завела песню.
Это значит, что скора гроза рухнет,
Перестанут кружиться зимы перья.
Широко на земле. Высоко в небе
Су да Миги плетут петли.
Каждый сам для себя создает ребус,
Каждый сам для себя же плетет плети.
Ты шепчи, выдыхай облака страсти,
Я вдыхаю озоновый смог тучи.
Мы давно пережили весны кастинг.
Коротит. Сверкает. Поет. Мучит.
* * *
Звон колечек занавески.
Солнце. Ласточка. Слеза.
Ветер в липах. Голос резкий.
Разгорается базар.
Кто хозяйничает в доме?
Кто опять гитару брал?
Кто убрал Толстобы томик?
И куда листок пропал?
Это я смотрю на вещи...
Или снова я в кино?
Чушь какая! Небо в трещинах.
Я кричу. Не пью вино.
Брат... Товарищ... И собака...
Месяц вытянул. Хоть вой.
Не сраженье. И не драка.
Жизнь идет. И сам живой.
Подкрути винты и гайки!
Отключи свой мегафон!
Есть подъемники и гаки.
Планы. Времени — флакон.
Стало тихо. Сон дремучий.
Лето красное молчит.
Лишь ручей на всякий случай
Чуть мерцает, чуть искрит.
* * *
Мы снова пройдем по эпитету,
По солнечной гибкой метафоре.
Уверен я был, что не спите вы.
В халате своем, будто в амфоре,
Глядите ночные видения,
А может быть, телестрадания.
Возможно такое и в Питере,
Хоть ночь эта явлена в мраморе.
Какие задорные запахи
Встречают с порога вне лирики!
А я достаю из-за пазухи
То, что обожают сатирики,
Мечтатели, алкоголики
И даже гламурные девочки —
Сердечко свое на веревочке,
И, сняв стихотворные ролики,
Без шоу и без истерики
Ликую, что мы не в Америке.
* * *
Это, конечно, твое тело.
Белое-белое. Радость-радость.
Но ведь еще и моя тема
И, несомненно, моя награда.
В песне ты слово, ему не тесно,
В слове ты музыка. Ты играешь.
Нам говорили: живем пресно...
Над родником так заря блистает!
Светом веранда наполнена, летом.
Чай на столе задремал. Тихо.
Только чуть-чуть дребезжит где-то
То ли наш смех, то ли наше эхо.
Ведома мне этих рук сладость
И материальна объятий крепость.
Это качание веток сада.
Яблок твоих наливных зрелость.
Серый дом под красной крышей,
Розовые облака.
Тишина. Пространство дышит.
Птичья слышится тоска.
Это радость. Это выше.
Это звезды. Это рай.
Хорошо сидеть на крыше,
Тихо вглядываться в май.
Колокольчик неба тонко
Песенкой своей звенит.
А еще поет девчонка.
Рядом ласточка парит.
Зов какой-то вседержавный,
Ветер теплый, дом простой.
Кто-то здесь, наверно, главный.
Воздух сладкий и густой.
* * *
Репетиция восхода. Лес поющий.
Влага нежная объемлет, тихо плача.
Дрожь. Прохлада. Затаил дыханье ждущий.
Молодой ручей хихикает и скачет.
И окно желтеет необыкновенно.
И проклюнуться трагедия готова.
И стена морщины трещин постепенно
Проявляет в торжестве живого слова.
Каждый светится по-своему. Мерцает.
Улыбается. Чирикает. Клубится.
Тянет. Ведает. Смеется. Отрицает.
И никто живого слова не боится.
* * *
Я люблю, когда солнце проходит кухню,
Это значит, весна завела песню.
Это значит, что скора гроза рухнет,
Перестанут кружиться зимы перья.
Широко на земле. Высоко в небе
Су да Миги плетут петли.
Каждый сам для себя создает ребус,
Каждый сам для себя же плетет плети.
Ты шепчи, выдыхай облака страсти,
Я вдыхаю озоновый смог тучи.
Мы давно пережили весны кастинг.
Коротит. Сверкает. Поет. Мучит.
* * *
Звон колечек занавески.
Солнце. Ласточка. Слеза.
Ветер в липах. Голос резкий.
Разгорается базар.
Кто хозяйничает в доме?
Кто опять гитару брал?
Кто убрал Толстобы томик?
И куда листок пропал?
Это я смотрю на вещи...
Или снова я в кино?
Чушь какая! Небо в трещинах.
Я кричу. Не пью вино.
Брат... Товарищ... И собака...
Месяц вытянул. Хоть вой.
Не сраженье. И не драка.
Жизнь идет. И сам живой.
Подкрути винты и гайки!
Отключи свой мегафон!
Есть подъемники и гаки.
Планы. Времени — флакон.
Стало тихо. Сон дремучий.
Лето красное молчит.
Лишь ручей на всякий случай
Чуть мерцает, чуть искрит.
* * *
Мы снова пройдем по эпитету,
По солнечной гибкой метафоре.
Уверен я был, что не спите вы.
В халате своем, будто в амфоре,
Глядите ночные видения,
А может быть, телестрадания.
Возможно такое и в Питере,
Хоть ночь эта явлена в мраморе.
Какие задорные запахи
Встречают с порога вне лирики!
А я достаю из-за пазухи
То, что обожают сатирики,
Мечтатели, алкоголики
И даже гламурные девочки —
Сердечко свое на веревочке,
И, сняв стихотворные ролики,
Без шоу и без истерики
Ликую, что мы не в Америке.
* * *
Это, конечно, твое тело.
Белое-белое. Радость-радость.
Но ведь еще и моя тема
И, несомненно, моя награда.
В песне ты слово, ему не тесно,
В слове ты музыка. Ты играешь.
Нам говорили: живем пресно...
Над родником так заря блистает!
Светом веранда наполнена, летом.
Чай на столе задремал. Тихо.
Только чуть-чуть дребезжит где-то
То ли наш смех, то ли наше эхо.
Ведома мне этих рук сладость
И материальна объятий крепость.
Это качание веток сада.
Яблок твоих наливных зрелость.