– Ну и где, Серёга, твои французы?
– Кажется, Паша, ты вчера переборщил с водкой. По бутылке красного на брата, не считая пива и аперитива в баре, плюс они прилетели нетрезвыми, так ты им ещё водки под пельмени заказал!
– И Жан-Пьер пошёл потом со мной в наш офис, и я угостил его дагестанским коньяком!
– Боже мой! Сколько же можно выпить?
– Много, очень много, а с чего бы Иисус из Назарета превратил воду в вино, если бы оно того не стоило?
– Я поднимусь к нему в номер, посмотрю.
– Да не нужно. Катька отвела его, всё с ним нормально… наверное.
– Ты и девок зазвал? Точно нужно его проверить!
– Потом, Серёга! Сейчас нам надо проиграть ещё раз сценарий. Русские паспорта я взял у нашей бригады контроля качества, так что с этим всё в порядке. Скажешь французам, чтобы из микроавтобуса не высовывались! Я сам отнесу документы на проходную и распишусь за всех. Ты сиди с ними на всякий случай! За рулём Боря. Кажется, так.
– А как мы их заставим молчать столько времени?
Французы всё-таки! Ей-богу, что-нибудь сболтнут по пьяни!
– Вот! – Паша достал из сумки пачку ватно-марлевых повязок. – Купил здесь в аптечном киоске. Скажем, что по правилам все должны надеть повязки, во избежание заражения какой-нибудь инфекцией!
– Точно, и не поболтаешь особо! Здорово придумал! Ну, где же наши партнёры зарубежные? Боюсь, не выползут они сами из номеров, ой не выползут!
– Серж! Серж! Ми тут! Ми немножко пьяные, но идти можем!
– О, Поль, ты монстр! Наш Жан-Пьер должен был запомнить на всю жизнь первую поездку в Россию, но он, чёрт возьми, ничего не помнит!
Не протрезвевшая до конца французская троица, галдя, спускалась по ступенькам лестницы в холл гостиницы.
– Поль, ты должен всё ему рассказать! – Рено, жарко и душно дыша перегаром, обнимался с русскими друзьями.
Жан-Пьер отстранённо озирался по сторонам в поисках чашки кофе.
– Мы правда поедем в тюрьму? – вместе с ужасным выхлопом выдавил из себя Симон.
– Тс-с-с! Тише вы, идиоты! Что вы так орёте! – командовал Рено, который явно пребывал в отличном расположении духа и чувствовал себя лучше остальных.
– Вам там придётся помолчать! – начал инструктаж Сергей. – Во-первых, это тюрьма, и лучше не отвлекать заключённых от работы. Во-вторых, вот вам повязки, чтобы не подцепили какой-нибудь вирус!
– Да уж, с ними не поболтаешь! А презервативы выдавать тоже будут? – типично по-французски юморил Рено. – Тюрьма мужская.
– А для Рено это не помеха! – вернулся к жизни Симон.


* * *

– Привет, Петрович! Мы заехали на КПП. Нет, сидят в машине. Документы со мной, я у дежурного. Хорошо, жду!
– Сейчас начальник придёт и оформит нашу бригаду, – обращался к дежурному офицеру Паша. – Сказал, чтобы сидели пока в машине и не толпились на проходной.
Старший лейтенант, не поднимая головы, убрал со стола журнал учёта посещений и снова уткнулся в "Спорт-экспресс". За многие годы он привык к визитам этого бизнесмена, которого уважал не только сам начальник ИТУ, но и местный смотрящий – авторитет по кличке Битюг – за постоянную халтуру для сидящего народца и разные весточки с воли. Поэтому офицер даже не думал подниматься из-за своего стола, чтобы осмотреть микроавтобус.
А зря. Потому что в это время там… В это время Сергей уже помогал французам натягивать на физиономии марлевые маски.
– Не рано? – сомневался Борис, сидевший за рулём пассажирской "Газели".
– Лучше сейчас, а то начнут болтать ненароком! – осторожничал Серёга.
– Давай-давай! Бистро-бистро! – напирал он на иностранцев.
Но французы и не думали сопротивляться: они ещё не до конца отошли от вчерашнего, да и болтанка в старой "газели" их порядком укачала, поэтому они покорно и, главное, молча надели повязки и уставились мутными глазами в окно, за которым проходила граница между свободой и несвободой.
Дверь в салон резко распахнулась, и в него залез возбуждённый Паша.
– Вот, Петрович, вся наша бригада!
Заглянувший вслед за ним мент, потянув носом воздух и уловив родной запах перегара, удивлённо посмотрел на своих русских приятелей: мол, это точно они?
Три французские рожи в марлевых повязках молча смотрели на первого в их жизни начальника русской тюрьмы.
– Они-они, гражданин начальник, не сомневайтесь! – заверил Павел и передал паспорта всех сидевших в микроавтобусе.
– Пошути мне ещё так! Проезжай! Борис, знаешь, куда? – И уже отвернувшись в сторону дежурки, майор орал лейтенанту: – Сидорок, пропускай ремонтников!
Странная группа лжеслесарей в масках, без устали вертевших головами во все стороны, шествовала по тюремному производственному цеху. Трое из них особенно выделялись карими, широко распахнутыми, но при этом какими-то мутными глазами. Казалось, что они не понимали, где находятся и как сюда попали.
– Какие-то они сегодня у вас странные!
Это Битюг, как обычно вышедший встретить Павла и Сергея, с неизменным воровским подозрением оглядывал делегацию "Квентики".
– Да ладно тебе! Нормальные! – попытался отшутиться Паша.
– Ну, нормальные так нормальные, мне-то что! – усмехнулся Битюг. – Надо бы тему перетереть. Мне начальничек предъяву кинул: мол, не дай бог хоть одну клетку запорем! Чё за пурга про экспорт? Почему я не в курсах?
– Всё правильно сказал. Клетки для свиней во Францию будем делать. Паёк дополнительный, плата повышенная, ну и ещё кой-чего подкидывать будем по согласованному с администрацией списку. Но что именно попадёт в список – будет зависеть от вас! – обращаясь уважительно на "вы", пояснил Паша и, увидев вопрос на лице зэка, добавил, что за качество продукции они отвечают головой, так как валютный контракт с иностранцами запороть никак нельзя.
– Интересно-интересно! Франция, говоришь? – Битюг уже совсем по-другому взглянул на физиономии в масках. – Франция – это за… ши… бись! Ну что ж, пострижём и эту полянку.
– Начальник! За что, блин, такая пытка? – взмолились два зэка за токарным станком.
Борис отвлёкся на разговор с мастером смены, Серёга Грановский внимательно прислушивался к Шильману и Битюгу, и никто не заметил, как французы, заинтересовавшись маркой "ДИП-2" послевоенного выпуска, чуть не вплотную подошли к токарям. Невероятно, но станок работал!
Иностранцы в марлевых повязках молчали, но и по их вытаращенным от удивления глазам было всё понятно, не говоря уже про три указательных пальца, тыкавших в год выпуска станка – 1962.
– Уберите их на хрен куда подальше! – жаловались сидельцы. – Рядом с ними же стоять невозможно!
– Твою мать, где такой одеколон достали, а? – обратился один из них в промасленном ватнике к непонимающим французам.
– Нюхом чую, что водяру смешали. Вот только с чем? – вместо французов ответил ему напарник.
– Чтоб мне больше стакан не держать на воле, там коньяк есть – верняк полный – и что-то ещё. Никак не уловлю! Но точно есть… ненашенское.
– Может, шампанское? – предположил худой зэк с тонкими пальцами скрипача, которыми он отчаянно скрёб своё горло.
– Щепка, сука, не трави нам душу! Закрывай свой бар! Крышу сносит, как дерябнуть хочется!
– Паша, давай своих хранцузов на склад готовой продукции уводи, а то мои мужики замельтешили, а мне сегодня западло тратить свой стратегический запас! – процедил сквозь зубы Битюг. – Тебе ж самому его и пополнять!