Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

ПОЛИНА ОРЫНЯНСКАЯ


Родилась и живёт в подмосковной Балашихе. Окончила журфак МГУ. Журналист, редактор. Работает в издательском доме "Бауэр Медиа", главный редактор журналов научно-популярной серии "Ступени", "Наша история", "Все загадки мира", "Архивы ХХ века". Автор поэтических сборников "Тают в интернете строки..." (2015), "Придумай мне имя" (2016), "Цвет люпина" (2017). Неоднократный лауреат Международного литературного конкурса "Открытый чемпионат Балтии по русской поэзии".
Лауреат Международного литературного конкурса "Кубок Мира по русской поэзии – 2018".


Проросшая меж нами тишина


Моё средневековье

Я возвращенец из полтыщи мест
в свой заводской посёлок, в двухэтажки,
где сохнут во дворе штаны-рубашки,
а выйдешь со двора – так сразу лес.

Дома до дыр изношены давно –
ненастьем потрошёные гнездовья.
Кусты сирени вписаны в окно.
Пятидесятый год, средневековье.

Кому – мосты и башенки… Моё –
вот эта рухлядь, ржава и щербата.
Засижена сутулым вороньём,
опять шуршит берёза в два обхвата.

На эту же берёзу между дел
мой дед глядел.
И виделось, что будет всё иным.
Но... Тот же дом. Над крышей тот же дым.

Всё пыль, и тлен, и птичий пересвист,
застрявший между прутьями ограды...
Мне только здесь грустится так, как надо.
Здесь и помру, не чувствуя досады, –
из праха в прах, как прошлогодний лист.


Шишел-мышел

Жизнь – болезненная вещь.
В ней живут собаки мало.
В ней меня напредавало
человек, наверно, шесть.
После бросила считать,
помнить, верить, доверяться.
Я теперь такая цаца –
прежней цаце не чета.
Я теперь люблю чердак,
глушь, деревню, дым над крышей.
Ты пойми – я шишел-мышел,
взял и ночью к звёздам вышел
слушать дальний товарняк.
Я теперь люблю сидеть
на крылечке босоного.
Тут рукой подать до Бога,
Бог-то рядом ходит ведь –
по люпиновым полям
под уздцы лошадку водит.
Крикнет "эй!", помашет... Вроде
и не Бог, а дед Толян.
Пчёлы вязнут во хмелю.
Пляшут солнечные пятна.
Человек – он слаб. И ладно.
Я цветы теперь люблю.
Я смотрю издалека.
Жизнь чудесна, небо звонко.
Да у края горизонта,
словно перья, облака...


Течение тишины

Солнце тает, стекает на камни.
Речка тащит прохладу и прах.
Скучный вечер кудлат облаками
и дворняжками в сонных дворах.

Ничего не рассказывай. Тихо!
Слушай: ласточка режет закат,
и, стесняясь, цветёт облепиха
на задворках, у самых оград.

Время тут не часы обживает –
время тянется дымом из труб,
и орёт петухом за сараем,
и глодает колодезный сруб.

Время тёплой шершавой ладонью
гладит деда по жёстким щекам,
никуда не торопит, не гонит.
Сяду рядом, гляжу в облака.

От меня только в этом безлюдье
не бежишь в суматохи свои.
Из надтреснутых старых посудин
вместе с дедом гоняешь чаи

и киваешь в ответ на ворчанье,
и молчишь, тишиной умудрён...
Оставайся. Давай одичаем
до бесстыдства эдемских времён?..

Вечереет. Просыпались птицы
с поднебесья в соседний ивняк.
Я тебе собираюсь присниться.
Но пока не придумала, как...


Вьюнки

Из тишины, застывшей между нами...
Прости, не так.

Из тишины, остывшей между нами,
растут вьюнки на цепких стебельках
с безжизненными бледными цветками.

Ползут по штукатурке старых стен,
пускают щупальца в оконное пространство –
им нравится в пространстве разрастаться,
они-то знают: если раз расстаться,
расстанешься однажды насовсем.

Они врастают в трещины и сколы,
в оставленный на вешалке пиджак,
их цвет печально теплится лиловым...
Прости, не так.

Печально цвет их теплится ли, нет ли –
они врастают в кресло и торшер,
затягивают жилистые петли
вкруг тонких шей
почти доцветших лампочек стоваттных,
чей знобкий свет давно похож на зуд,

и скоро мне под кожу заползут,
пробьют насквозь и вынырнут обратно,
заштопав крик (ну тише, тише, ну), –
в осенний сумрак зыбкий, топкий, нежный,
звенящий чайной ложечкой...
Да нет же.
В проросшую меж нами тишину.