* * *

Стоит за околицей облако.
Высокое дерево-облако,
С тех пор, как срубили — облаком
Лет десять стоит оно.
Под ним сидит кошка-облако.
Мурчащее, тёплое облако,
Лет пять уже здесь, под деревом,
С тех пор, как упала в окно.
Над ней канарейка-облако,
Весёлое, звонкое облако,
Вот только почти прозрачная,
Поскольку была давно...
Под деревом на скамеечке
Сидит моя мама грустная.
Покуда ещё не облако,
Но ждёт, чтобы облаком стать.
А рядышком папа облачный —
Растерянный и рассеянный.
И видно, как маме хочется
За руку его держать.
Уважаемые товарищи!
Пожалуйста,
Будьте внимательны
К окружающим Вас
Облакам!


* * *

Это мама моя едет,
Едет на велосипеде,
Чёрный велик с низкой рамой,
Вьётся юбка на ветру.
Папа маму обгоняет —
У него колёса больше,
У него длиннее ноги,
Он кричит ей: "У-лю-лю!!"
Они едут в гости к деду —
Деду лысому, большому.
Он воскликнет: "Кто приехал?!"
И цигаркой запыхтит.
А ещё там будут тётки,
Дети, сёстры-братья, жёны,
Все за длинный стол засядут —
Хлеб, картошка, огурцы.
Длинный стол плывёт, качаясь,
И кистями машет скатерть,
И руками машут тётки,
Сёстры-братья, старый дед...
Мама с папой уезжают.
Дребезжат стальные спицы.
Остаются поле-небо,
Поле-небо
Динь-динь-динь.


* * *

Умоляю, друже, поторопись,
Покуда воды еще не сошлись,
Пока виднеется над волной
Колокольня собора,
На турне по затопленным городам,
Помнишь, как там — Венеция, Амстердам,
Петербург — опять-таки, город.
Океан вмести в окоем зрачков,
Чтобы было чем подивить внучков
В их родимых поветках.
Щелкай фото, накручивай Betacam,
Коль не верят внуки твоим зрачкам,
Сквозь волну авось разглядишь Петра
Иль святого Марка.
Видишь, как меж бронзовых конских ног
Баркой колышется осьминог
И галерой — креветка.
Но потом в родном Трускавце, Ельце,
Или вовсе, может, Череповце
Осторожней, мой драгоценный, будь
С посещеньем бассейна.
Валидол с валерьянкою не забудь,
Примеряясь брассом к гребку на грудь
Для поддержки здоровья.
Окуляры мощные не ищи,
Да не порти глаза очками,
Чтоб не видеть, как там —
Под твердью вод —
Проплывает с зонтиком экскурсовод,
Трепеща плавничками...


* * *

Лечь на бочок,
Ладошки под щёку,
Помнишь, в детском саду
Так велели лежать —
Тише, тише...
Слушать,
Как кошка
Мурчит в ногах,
Ветка стучит в окно,
Тарабанит дождь,
Мама дышит.
Перебегала эту боль,
Переплакала,
Перезвала
Всех врачей —
Капельницы, уколы.
И они сначала да-да,
А потом нет-нет.
Отпусти, говорят,
Не держи.
Ей пора,
Ей уже скоро.
Вот и лежу,
Смерти жду,
Щурюсь из-под ресниц.
Как тогда, в тихий час,
Не спала, смотрела:
Может, тайну какую увижу?
Не было тайны.
Я зря ждала.
Воспиталка просто сидела.
Но лежу и жду.
Я с детства умею ждать.
Если тихо лежать —
Смерть меня не услышит.
К тому же,
Всегда хотелось узнать:
Смерть — какая она?
Умеет ли смерть дышать?
Слушаю:
Дышит.
Не дышит.
Дышит...


* * *

Какую выбрать — эту ли, из прежних,
Когда и плёнке и бумаге знали цену,
И вежливо друг к другу наклонялись
С улыбкой напряжённой, аккуратной,
Пока фотограф птичку выпускал?
Или из этих, новых, моментальных,
Глядящих из виндового окошка,
Расхристанных, взъерошенных, чумазых,
Вполоборота, ворот нараспашку,
Рот приоткрыт и волосы торчком?
Какую выбрать, чтобы ты свободной
Бесплотной тенью мимо пролетая
На памятник взглянул: "Ну что же, что же..."
Присвистнул датам: "Эх, летит же время!"
И фотографии кивнул: "Похож, похож!"