Только что законченный роман писателя и главного редакторамеждународного журнала "Геополитика" Елены Сазанович "УбитьГиппократа" – о современном глобальном мире и методах управления им, об известной конспирологической теории "золотого миллиарда" и путях еёвоплощения в реальность, о манипуляциях сознанием людей, их жизнями исудьбами… Сегодня "ЛГ" публикует отрывок из этого романа, которыйвскоре полностью будет напечатан в журнале "Юность".

Едва мы въехали в Городок (так называл его тот, чьё имя никак не запоминалось), я внезапно помрачнел. Хотя вроде бы причин не было. На первый взгляд городок как городок. Даже красивый. Зелёный. Солнечный. Весёлый. На первый взгляд. Но я никогда не доверял первому взгляду. Вернее, у меня сразу открывался второй. И вот вторым взглядом я уловил в этом городке что-то искусственное. Словно он был построен совсем недавно. Как декорации для фильма. Причём построен на ровном месте, на голом месте, на пустынном месте. Вроде бы много старинных домов, но такое ощущение, что умелые архитекторы и строители возвели новейшие здания и их нарочито состарили. Ну, как искусные копии старинных картин. Вроде бы много зелёных деревьев, но такое ощущение, что они были привезены откуда-то и посажены здесь, уже большие и старые. Вроде бы много прохожих. Куда-то спешащих, или не очень, или просто гуляющих с собаками. Но такое ощущение, что и прохожие были надуманными, кем-то нанятыми, словно играли разные роли. Точка, точка, запятая...
Хотя это было лишь ощущением. Единственное и главное, что меня вновь повергло в уныние, – моя недавняя теория универсальности мира оправдывалась. По городу (Городку – как они его называли) нельзя было определить – в какой он стране. Ну никак нельзя! Такие дома могли быть и у нас, и за океаном. И прохожие так одеваются летом в любой стране. Шорты, хлопковые брюки, реже – сарафаны. Тёмные очки, кепки, реже – соломенные шляпы. Кеды, сандалии, реже – босоножки. А деревья – тут вообще полный хаос. Берёза, тут же кипарис, тут же ёлка, тут же пальма, тут же дуб, тут же кактус…
Неужели только я заметил эту ненатуральность? Эту фальшивку… Или это просто со мной забавляется моё воображение. Нет, нет, нет, тут что-то не так. Такое ощущение, что это карточный городок. Который в любой момент – одно неосторожное движение – рассыплется. Или его просто снесёт ветром с моря. Или он сгорит от жары.
Да, чего скрывать, я увидел надписи на русском языке. А внизу, как положено, – на английском. На кафешках, на гостиницах, на магазинах. Но не убедило! Ей-богу не убедило! У нас в стране – английский не на бис, и мы с ним не на ты. А весь мир на английский молится. Так что вполне разумно допустить в городке двуязычие. Мир в принципе сейчас и разделён на две половины. Кто болтает на английском, а кто нет. Мы относимся ко вторым. И я бы посоветовал первой половине выучить в совершенстве русский. Так было бы справедливее. Мы всё же самая большая страна по площади. На земном шаре.
Возможно, в городке к этой справедливости и призывают? Сомневаюсь… Я видел перед собой лишь декорации к фильму. И массовку… Или декорации и массовку – к большой игре. Игре в карточный городок. В которую вот-вот, совсем скоро мне придётся вступить. И кто главные действующие лица? Кто? Ещё чуть-чуть…
Резкий скрип тормозов – ну, вот и всё. Приехали. Похоже, первый раунд начинается.
Мы остановились возле старинного здания, окрашенного в розовый цвет. Даю голову на отсечение, что здание не было старинным (хотя моя голова мне ещё как пригодится). Не было и всё. Эх, сюда бы экспертов… Какие, к чёрту, эксперты! О чём это я?..
Я подошёл к двери, на которой висела табличка (уже без английского дубляжа): "Врачебные курсы повышения квалификации врачей г. Городка". Я едва повернул голову. За спиной стоял шофёр. Да какой он, к чёрту, шофёр. Всё ясно. Этот человек станет моей тенью. И будет повсюду следовать со мной. Вместе со мной повышать квалификацию, вместе со мной есть, пить, отдыхать и… возможно, жить. Повезло! А на что я рассчитывал?! Ведь мне дали ясно понять – лишние вопросы не задавать. Вот он и убережёт меня от лишних вопросов. Спасибо…
Конечно, моё положение не из лёгких. Но ведь он человек? Я откровенно повернулся к нему. И задал самый безобидный вопрос:
– Мы здесь будем повышать квалификацию?
Он промолчал. Но я успел его разглядеть. Он был очень светлый. Нет, не в том смысле, когда с первого взгляда говорят – это светлый человек. Нет, нет, нет. Он был... В общем, светлые волосы, светлое лицо, светлые глаза, светлые губы, светлая одежда. Как "жигули". Хотя со второго взгляда я понял – он не светлый, а какой-то выгоревший. И волосы, и глаза, и лицо, и одежда. Впрочем, здесь столько солнца, что быть выгоревшим не странно. Ведь солнечный свет действует как на кого. На него, похоже, он действовал преувеличенно. Как на "жигули".
Он осторожно взял меня под локоть и подтолкнул вперёд. Мы пошли по длинному коридору. И остановились у кабинета с цифрой 8. Не 13! А именно 8. И мне показалось, что даже цифра выбрана совсем не случайно. Восьмёрка – бесконечность, что ли? Ну вот! Ещё чего не хватало. Сейчас я поверю в нумерологию. А закончу колдовством?.. Мой провожатый ещё раз меня подтолкнул, уже настойчивее. И я распахнул дверь.
Это была просторная аудитория. С партами в три ряда. Прямо как в школе. И лишь кафедра для оратора на возвышении заставляла думать, что это не школьный класс, а нечто посерьёзнее и повзрослее. В общем, всё, как положено для эффективного повышения врачебной квалификации. А ещё – в отличие от школы – здесь сидели по парам за партами не мальчик с девочкой, а мальчик с мальчиком и девочка с девочкой. Всё просто. Каждый – со своей тенью. Мы уселись за четвёртую парту. Мы с моей выгоревшей тенью тоже образовали ненавязчивую пару.
Правда, от школьной или студенческой эту аудиторию отличало одно – молчание. В зале, что называется, царила тишина. Здесь бы по логике следовало добавить – пугающая тишина. Но я бы солгал. Это была просто тишина. Скорее тишина ожидания. Хотя всё было не так просто...
Наконец вошёл профессор. Он встал на трибуну. И просто сказал.
– Я – профессор.
Помолчав, добавил:
– Профессор Склифосовский.
По аудитории, наконец, пронёсся лёгкий шумок. Но не между собой. Каждый "студент" этот шумок создавал поодиночке. Кто-то даже осмелился хихикнуть.
– Почему вы изволите удивляться? Кто-то даже нетактично изволил хихикнуть. Впрочем, это понятно. Склифосовский – это уже имя нарицательное. Ему почему-то из врачей больше всех повезло. Впрочем, есть много нарицательных фамилий. И так легче. Согласитесь, среди вас тоже есть и Аристотели, и Платоны, и Гиппократы. И Цельсы, и Герофилы. Меня вот прозвали – Склифосовский. Знаете, прозвища упрощают жизнь. Их легче запомнить. Но главное – они вполне нам соответствуют. Даже если только по внешнему виду. А, впрочем, по внешнему виду они в основном и даются.
В этом профессор, пожалуй, не солгал. Его внешность была копией оригинального Склифосовского. И остренькая бородка, и пышные усы. И кругленькие очки. С одной поправочкой. Какому профессору не свойственна такая внешность? Но не всех же называют Склифосовскими. Более того – кто не способен сам придумать такую внешность и под ней скрыть свое истинное лицо.
Склифосовский протянул руку вперёд. Я другого и не ожидал.
– Господа! Я не буду уделять много времени преамбуле. Поскольку теория и практика, которую вы здесь познаёте, не стоит преамбул. И вы многому удивитесь. И многое примете на себя. Так и должно быть. Сегодняшняя лекция будет недолгой и исключительно общего плана. Поскольку каждый из вас должен решить окончательно, где он и с кем.
Так вот. Вы здесь собрались неслучайно. И вы все – неслучайные люди. Вы – избранные. И это должно вас согревать по меньшей мере. Вы должны, обязаны стать сплочённее и, безусловно, умнее. Но для этого нужна цель. Для любой цели нужна цель. Иначе и невозможно. Вы познаете эту цель. И сами вы есть не что иное, как цель. Цель всей Земли. И всего нашего общего общества. В котором нам с вами предстоит жить. Конечно, если мы захотим. И эту цель мы будем приближать. Но! Для этого…
Вы должны внимать. Вы не должны поддаваться чувствам. Вы должны изучать. Вы не должны отвлекаться. Впрочем, это и есть основная ваша задача. Внешняя задача…
Профессор сделал паузу. Всё ясно. Он условно обозначил наши задачи, вернее, одну главную задачу – ни с кем не вступать в контакт.
– А теперь к главному, – продолжил он. – К тому вопросу, по поводу которого мы здесь собрались. Мы все хотим получить ответ. Не буду говорить банальности. Вы все образованные люди. И всё же. Я напомню, чтобы легче было понять. Вы все прекрасно знаете теорию золотого миллиарда. Эта теория настолько публична, что уже стала притчей во языцех. Или – просто сплетней. И многие от неё начинают отмахиваться. В том числе умные люди. И многие в неё перестают верить. В том числе умные люди. Умных я и имею в виду. Каковыми вы и являетесь. Про остальных умолчу. Это проще и легче – если они не верят…
От себя лично хочу заявить. Эта теория есть не что иное, как правда. Истина. С которой нам и придётся работать. Если мы хотим сохранить и себя, и нашу планету. А мы, все мы, то есть вы, безусловно, этого искренне желаете.
Итак. Напомню. Золотой миллиард. То количество людей, которые и спасут нашу планету. А четырнадцать миллиардов должно погибнуть. Нет, только умоляю, заранее не паниковать и не впадать в сантименты. Вы же знаете, что на войне погибают. Зачем? Чтобы спасти страну. Или чтобы страну укрепить и прославить. И это оправданно. Здесь же речь о спасении не отдельной страны, а всего, всего мира! Это не просто задача, это сверхзадача. И вы должны её ясно осознать.
Я понимаю, возникает вопрос: кто те несчастные, которые не имеют права жить, чтобы выжила наша Земля? А на войне спрашивали, когда убивали, – кто лучше, а кто хуже? Убивали – и всё.
Наша цель гораздо, гораздо гуманнее и человечнее.
Мы не будем воевать. Мы не будем стрелять, взрывать. Главное – мы не будем калечить. Калечить тела и души. Это и без нас всё равно будет неизбежно происходить. Мы, как бы сказать… Мы мирным путём уберём неугодных. Это в некоторой степени можно назвать уборкой планеты. Кстати, она давно нуждается в генеральной уборке. Учитывая, что наша планета называется Земля… Ах, да. Вижу, как запрыгали вопросительные знаки в глазах. Земля? Ну и что?
Профессор опять сделал положенную для опытного оратора паузу. И выпил стаканчик водички. И, облокотившись двумя руками о кафедру, продолжил:
– Конечно! Что означает слово "земля"? Планета, страна, дом, дачный участок. А вы не задумывались, что земля имеет и другое значение? Более маленькое, что ли. Почва, глина. А пойдёт дождик? Вот уже и грязь. Неприятно жить на планете Грязь? Даже если после дождя. А дожди у нас идут часто…
Склифосовский от удовольствия потёр руки.
– И хоронят именно в ней, в родной земельке. Не на небе же нас хоронят. Ну, возможно, душа и переносится на небо, но это история для тех, кто боится земли. Но тело... В любом случае тело здесь, в ней, и только в ней! Представляете, что там делается? Сколько костей? И тлена. Лучше не представляйте, уверяю, вам это удовольствия не доставит.
Я уже не говорю о подземных обитателях земли. Кто лучше всего себя в ней чувствует? Червяки, улитки, ящерки, змеи, насекомые, жабы… В общем – один краше другого. Вы брезгливо морщитесь, когда они вылезают из земли. Да и вообще, едва прикоснувшись к родной земельке, мы неизбежно бежим мыть руки. И ноги тоже. И не так уж много среди нас тех, кто обожает ходить босиком… Возможно, вы хотите от меня услышать, что на земле ещё растут розы, на земле светит солнце, на земле рождаются дети? Но похорон больше, чем рождений. И туч больше, чем света. И розы очень быстро отцветают. Соотнесите пропорции. Чего больше. Вы удивитесь, насколько они не соотносимы…
Ну вот в ваших глазах уже не вопрос, а любопытство. Надеюсь, совсем скоро заслужить ваше одобрение. От вас, врачей, оно, поверьте, придёт гораздо быстрее. Это с теми, кто от культуры, сложнее. Слишком уж поддаются поэтике и романтике. Тем же сантиментам. Хотя… Пожалуй, теперь те, кто от культуры, к сантиментам вообще не склонны. Им черви ближе. В своей поэтике…
Но в любом случае! Вы же – практики, физиологи и анатомы. И вы как никто знаете, как устроен сам человек. Вот уже потеплело в ваших глазах!.. Да, именно, человек, я пока имею в виду чистую анатомию. Он устроен отвратительно! Прямо как земля. И грязи много, и мути, и глины, и микробов, и червей. Возможно, мы живём на самой грязной планете и поэтому так грязны! Возможно, наша планета – это ад. И потому она так дурна. Возможно, мы – проклятые? И, возможно, мы – всего лишь периферия Вселенной. Жаль? Вижу, по вашим взглядам, – очень, очень жаль. Особенно если кругом вертится столько планет с такими красивыми названиями.
Возможно, есть хрустальная планета. Где люди чисты, как хрусталь. И ходят не по грязи, а по искристому хрусталю. А возможно, есть водная планета. А возможно, снежная. А возможно – цветочная. И только мы живём на самой грязной планете с самым неудачным и грязным названием. Так не пора ли, господа, это изменить? И разве так уж преступно изменить название нашей планеты? Мы с лёгкостью меняем названия улиц, городов, стран. Мы даже собственные имена и фамилии меняем с лёгкостью! То, что дано нам от рождения! Так почему не заслуживает перемен наша планета! Земля! Фр-р-р…
Профессор неинтеллигентно фыркнул и неэстетично сморщился.
– И неужели вы против? Если наша планета станет называться – Золото! Сверкающая, нержавеющая планета, где миллиард купается в золоте? Где нет болезней и нет больных! Нет неудачников и недоумков! Возможно, останется лишь смерть... Единственная неприятность. Но как знать... Останется ли... Так неужели вы против очищения? От грязи? Учитывая, что, кроме тела, сколько грязи в наших головах и душах! Просто у одних она несмываема, увы... Значит... Пора, пора приниматься за дело. Нужно тщательно вымыть руки. У врача должны быть чистые руки. И стерильное сердце. Ничего лишнего в сердце, ничего! И – за дело!..
Может быть, у вас есть вопросы? Поскольку окончательного одобрения в ваших глазах я не увидел. Разве только испуг. Ну же, смелее!
В аудитории повисло молчание. И страх. Впрочем, и страх, и молчание за время лекции и не исчезали. Им просто не давали исчезнуть.
– Что ж. Я вас понимаю. Неизвестность всегда пугает. Не вы первые – не вы последние. Это первая реакция, которая со временем обязательно пройдёт. Когда вы освоитесь. Надеюсь, всё. Срывы в нашем деле не допускаются. Вы наверняка хотите задать единственный вопрос: за какое дело нам следует приниматься? Ответ будет уже завтра. Вернее – начало ответа. Сам ответ будет относительно долгим. И удивительным. Вы познаете то, что никто за свою жизнь так никогда и не узнает…
А сейчас просто добавлю. Опять же обобщённо. К примеру, каждый шестой на земле – убийца (включая не пойманных и действующих по приказу), каждый пятый – вор, каждый четвёртый – наркоман или пьяница, каждый третий – неадекватный, каждый второй – потенциальный убийца, вор, наркоман, пьяница или сумасшедший (просто повезло им не стать)… И вот остаётся золотая единица. Один миллиард нормальных людей на планете по имени Земля или по имени Грязь, если после дождя…
Вас это устраивает? Устраивают тюрьмы, психбольницы? Нищета, подворотни, беспризорщина, разбой, грязь, сумасшествие? Или всё-таки чистые руки? Чистые дома? Чистая сытная еда? И конечно, покой, радость и мир. Сюда можно добавить розы, солнце и детей. По желанию. Вот – уже знак одобрения в ваших глазах… А теперь, с вашего позволения, я откланяюсь. До завтра. Надеюсь, мы все доживём до завтра. Ведь всем так хочется дожить.
Склифосовский театрально поклонился. Все как по команде подняли руки для аплодисментов. Но тут же резко опустили, заметив, как недовольно блеснули кругленькие очки.
Мы выходили по парам. Последний раз я так выходил из класса лет в десять. Впрочем, мне было не до школьных воспоминаний. Мысли путались, сердце стучало, руки дрожали. Я ничего не понимал. Куда я попал? Зачем? Почему? И во имя чего?.. Я даже не разглядел своих "одноклассников". А возможно, подсознательно боялся разглядывать. Боялся проявлять излишнее любопытство.
Вообще, мы все, похоже, были одержимы страхом. Самоконтроль был невероятный! Тем более что с каждым из нас рядом шла тень – по имени Страх…