* * *

Пожаловал в деревню за стихами
Поэт давно и прочно городской.
Готов вставать зазнамо с петухами,
Встречать табун, коль водится такой.
Ни хрен с бугра, но ровников живее,
Которого назвать не стыдно вслух.
С поправкой на ненастье лес, ржавея,
К искусству оказался нем и глух.
Не вдохновили ни холмы, ни ямы
Преступно разоренного гнезда,
Где до сих пор хореи или ямбы
Журчат в лихой дурнине, как вода.


* * *

Море пахнет стиранным бельем.
Баржи слева — лишние в пейзаже.
Мы еще не курим, и не пьем,
И с любовью не знакомы даже.
Малый промежуточный народ
С неуемным зудом комсомола.
Чайка оглашенная орет.
Ноет сломанная челюсть мола.
Задаль дымка ветха на просвет
И до горизонта меньше мили.
Мы еще... а нас уже и нет,
Только что, поверьте, жили-были.


* * *

Природа надо мной не потрудилась,
В чем твердо убедился даже я.
А вот весна, похоже, подрядилась
В скворца перечирикать воробья.
Воздушное пространство нарушая,
Над садом хищно кружит воронье.
Где неконкретная, зато большая
Прикрыла тень наличие мое.
Догожий, без злодейского резона,
Улегся пес на озелень газона.
Вокруг от одуванчиков желто.
Басят шмели, которым я никто.


* * *

Трактор кинетической скульптурой
Водрузили посреди села,
Жалуя колхозникам натурой
Как бы за великие дела.
У подножья выросла крапива.
Лозунг съела ржавчина с концом,
Где я в красном галстуке красиво
Реял героическим лицом.
Кончилось все бражно и пассивно.
Зло давно помножилось на зло.
Ну, а за романтику спасибо.
Внукам нынче меньше повезло.


* * *

Пока слезоточивой прозой
Турусит невпросып село,
Впишусь нишком в пейзаж с березой,
Которой статься повезло.
Девичьим сплетничеством занят
Осинник, где туман потух,
А речка вяло, как сказанье,
Течет без творческих потуг.
Блажит душа в больном и старом,
Ведет на свет и голоса...
Невнятно-серое с подгаром
Исходит небо в Небеса.


* * *

Лес не болен еще, но уже не здоров.
Прелый запах от скользких до слизи ковров.
Издолбил мелкий долбень березу в труху,
Задолбал, затупил долото наверху
Горе есть, а ума, говорят, два пима.
Из глуши философии путь на простор
Без приятства укажет однажды зима.
Снег текстурой скорлупчатой выстелит двор.
Переводом с санскрита — сорочьи следы.
Гидромет за свои пусть ответит слова...
А покуда меняется форма воды,
Я смотрю, как уходят в себя дерева.


* * *

Писанница цифрового века
На скале вблизи Тургояка
Дикого по стилю человека
И по содержанью дурака.
Пялится ворона из-под веток.
Пучится на грядке кабачок.
Обоняю жизнь любых расцветок.
Осязаю смерть, о чем — молчок.
Порхлый дождь идет, и я не против.
Вот в обнимку с деревом стою.
Скоро осень брагою забродит
И замутит пьяно грусть мою.


* * *

В деревне девок накраснело,
Как ягод в Реткульском лесу.
Пусть самоуком, то и дело
Овсянка зенькает умело —
Тоска окольно на весу
По лошадям и по овсу.
Поля с цикорием направо.
Налево крепкий иван-чай...
Но как-то пишется коряво.
И нет положенного права
Скосить албанский молочай
И сведать слово невзначай.