Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»


"ГОЛОДНЫЕ АНГЕЛЫ"

* * *

Ольге Климовой

Ты помнишь  ?
слышишь

Голодные ангелы верещат,
когда мы их кормим с руки.

Не говори никому.
Ты слышишь?
Чуть шелестит тёмный  огонь
бледный
осенней весны.
В нём догорает
память/ любовь/ всё остальное.
Фарфоровые ангельские лики
расколоты в куски,
но щебет и чириканье слышны ещё долго,
долго.

Ты помнишь?
Тихий туман, недвижная дымка,
и облако зависло, такое всё...
как бы из камня ясписа кристалловидного
и розовой органзы,
и Кто-то выходит из.

Если заглянешь в зеркало...
(Не смотри! Не гляди! Не надо!
Там — белый циферблат расколот,
там — струи  древа дождевого
ветви
распластаны по тусклому стеклу...)
— Так вот: если заглянешь т у д а, поймешь:
этот сон никогда не будет окончен,
и никогда змея зари не заползёт
на небо.

Нет ничего. Забудь.
Лишь чёрный шелест огня

да клёкот
голодных ангелов.

Бог любит тебя.
Прямо здесь и сейчас.
Не раздеваясь.

Не говори никому.



Младшие боги

Младшие боги толпятся, хихикают в ладошку,
отталкивают друг друга локтями,
тянутся посмотреть — что же там творится,
на этом очередном
маленьком шарике,
таком нелепом.

Они напоминают школьников
на лабораторной по биологии,
когда учитель вышел на минутку, —
с кем не бывает, —
и они вот-вот на радостях грохнут микроскоп
со всеми инфузориями-туфельками
и хламидомонадами.

Они пыхтят и сопят,
высунув от усердия острые язычки,
помешивают сломанными карандашами
культуру в пробирках, —
на полу похрустывают
осколки разнокалиберных колбочек
и чьих-то жизней.

А что случится, если вот эту вот
крошечную розовую двуногую штуковину
поддеть и зафигачить во-он туда,
где дрыгается такая же, но с длинной
светлой шёрсткой на голове?

— Ну до чего ж смешон, уродец,
глядите, глядите, как посверкивают
эти крохотные стёклышки у него на глазах!

Младшие боги дружно смеются
(а самый шустрый — ну просто в голос ржёт),
когда эти две фигурки под микроскопом
вдруг начинают на грязном предметном стекле
замысловатый, но бессмысленный танец.

Потом та, что поменьше, — с длинной шёрсткой, —
заигравшись на краешке, бухается куда-то
на пол, и её, конечно, уже не найти
в этой пыли, ну и ладно.

А уродец зачем-то срывает с себя стёклышки,
отшвыривает их прочь,
и из его уморительных глазок
начинает сочиться вода.
А потом он падает на колени
и долго-долго, скучно-прескучно
стоит не шевелясь,
сложив ладошки перед грудью
и задрав голову кверху, —
видимо, притворяется мёртвым.

— Да они же почти разумны! — радуются
младшие боги
и тыкают в шарик ланцетами, скальпелями
и перочинными ножичками.
А самый шустрый
уже разжёг спиртовку
и греет щипцы.

...Когда старшие боги вернутся,
они, конечно, наведут порядок,
и младшие, всё ещё тихо хихикая,
рассядутся по своим местам.

Бог с ним, с шариком.
Шариков таких
в кабинете биологии —
немерено.

Правда, этот был
самый
смешной.



Тот, Кто Сочиняет Сюжеты

Тот, Кто Сочиняет Сюжеты,
сидит обычно очень высоко
и довольно потирает маленькие руки,
очень белые в лучах незакатного солнца.

Он сочиняет наши жизни
и тихо посмеивается,
наворачивая нелепость за нелепостью.
Он обожает театр абсурда.
Собственно, именно Он
этот самый театр и изобрел.

...Незакатное солнце
бессильно ломает лучи,
но оно не умеет плакать.



Из цикла
"Зона саморазрушения"

* * *

В пятом часу утра
жизнь становится проще.
Грубей и понятней — любовь,
ближе — смерть.

...Хрустальный, туманный, дымчато-странный,
почти нежеланный
сон
никак не слетит
на гололёдные пустоши.

...В пятом часу утра
я уже не хочу
думать о тебе.
Но по-другому —
не получается.