* * *

О, время праздное - настигло и грозит...
И стали дни прекрасно бесполезны...
Теперь не нужно вглядываться в бездну –
она сама тебе в глаза глядит.
На суд уйдут (узнать бы мне - кому?!)
все томики мои и все тетради.
А крикнув вслед: "Отдайте, Бога ради!",
услышу грозно: "Я отдам ЕМУ!"
.. .Как отдышу, столетие спустя
узнает мой неведомый потомок –
как был тревожен и опасно тонок
угрюмый век, где родилось дитя,
отчаянно держась за Красоту
среди улыбок "девушек в цвету"*...

"Умерь свой пыл, - писал мне на стекле
и на песке писал и на бумаге. –
Твоей не нужно никому отваги:
не улетишь на сломанном крыле".
Железная словесная канва
судьбы моей рисунок исказила.
И, устремляясь ввысь что было силы,
я по пути рассыпала слова.
Когда рождаться наступил черёд,
мне до рассвета не хватило часа –
звезда моя сто лет назад погасла,
а новая свой свет ещё несёт...


ЗАКОЛДОВАННЫЙ КРУГ

Младенец спит от жизни вдалеке,
судьбу свою сжимая в кулачке.
Ещё вопрос сквозь мягкую дремоту
не возникает: "В этом мире кто ты?"
Проходят дни, потом за годом год
взрослеют мысли, чувства и вот-вот
ребёнку станет вдруг пространства мало
там, где ему всегда его хватало!
Загадки собираются толпой,
за мыслью мысль летит наперебой,
и чувства требуют осознанности тонкой
подростком, юношей, мужчиной...
Для потомков?
... А старец спит, сжимая жизнь в горсти,
которую с собой не унести,
(лишь вспомнить), не объять перед кончиной...
И следствие становится причиной


РОЖДЕНИЯ МЛАДЕНЦА...

1

Мой серебряный друг, мой единственный,
выносивший из горя не раз,
звёзды смотрят неярко, но пристально
на двоих - неделимых - на нас.
Нам знакомы и слёзы и пение –
мы прошли всё, что гнуло и жгло,
чтобы в нашей квартире Терпение
как домашний цветок зацвело.
Иногда, если выгляну в молодость,
в том не видишь большого греха –
только б ясные строчки построились
в золотую цепочку стиха.
... Г оды всех провожают до пристани.
Нас с тобою не взять на испуг:
серебро седины - знак таинственный –
бережёт от грядущих разлук.

1986

2

ВО ИМЯ ПРИЧАЛА

Мой товарищ, как птица, был лёгок всегда на подъём –
за стремительным темпом его я едва поспевала...
А теперь моряками мы в тесной каюте живём –
пришвартованы здесь и не видно ни дна, ни причала.
Обитаем в пространстве, где двое - как будто одно.
Перерезать единство душевное, как пуповину,
не пытались:
во имя причала уйдём всё равно
в одиночку,
где тёмный покой, - на глухую чужбину.
.. .Всё заметней и злее у тающей жизни границы,
вещий сон мне одной не сегодня, так завтра приснится.

15 июля - 26 августа 2016


БЛИЗНЕЦЫ СИАМА

Борьбу ведут секунды и минуты –
за ней следит прозрачный Гулливер,
как вниз текут песчинки-лилипуты,
одолевая узенький барьер.
Им ни к чему стремиться вверх упрямо:
закон неумолим... И нет нужды,
что колбы спаяны, как близнецы Сиама, -
наглядное пособие вражды.
И глаз не отвести, когда упорно
песчинки, отрываясь от минут,
бесшумно, обречённо и покорно
себя на гибель часу отдают!


* * *

Утешенья хочу перед вспышкой в погашенном мире,
от которой сознанье ослепнет, но двинется в путь
Дух без тела, и только немного помедлит в квартире,
растерявшись, Душа, никого не желая спугнуть.
Трудно ВОЗЛЕ разбоя, убийств, воровства и притонов
Духу вызнать лазейку и вывести Душу к теплу
(мимо чьей-то вражды, что живёт среди боли и стонов),
где улыбка Джоконды застыла иконой в углу.
Утешенья хочу! Принесите, подайте, вручите,
подарите, как женщинам дарят цветы и меха!
... От уныния и от печали тягучей лечите
самым лучшим лекарством –
сердечной микстурой стиха.


ПАДАТЬ НЕЛЬЗЯ

Плещут ли звуки под вашим окном?
Как вы устроились в мире своём
и в неземном государстве?
Что вы просили у Бога вчера?
Как завершилась на небе игра:
миром, тревогой, коварством?
Или в помине там этого нет?
С вами обшарпанный старый спинет*,
знающий грозного Баха?
Тяжкие ноши на небе легки?
Музыка плачет в четыре руки,
возобновляясь из праха?
Сможет она до земли долететь,
чтобы её не похитила смерть?
Падать нельзя - разобьётся!..
Мне как живётся?
Я, слушая вас,
не признаю вопиющий контраст
неба с землёй!
                        ...Не живётся.


ИГРА "ЖИЗНЬ"

Кто уснул этой ночью? Кому суждено поутру
выходить из пещер сновидений в кромешное солнце? –
то зажмурив глаза, то на ощупь продляя игру,
не гадать и не знать, как она в этом мире зовётся.
Кто не спал в эту ночь? - у кого ни двора, ни кола...
Ось земная скрипела, светилась луна вполнакала.
Накренилась Земля, но низвергнуть людей не смогла –
возвратилась на место, как будто ни в чём ни бывало.
Как тяжёл Человечества груз для бедняги Земли!
(но Она позволяет ему на себе прокатиться).
И плывёт как Летучий Голландец...
как все корабли, потерявшие якорь...
И не за что Ей уцепиться.


* * *

Пустота, немота, роковое отсутствие слуха.
Календарь мой ослеп, и часы онемели вчера.
Только вижу, как бьётся в окно ошалевшая муха,
и стекает со стёкол дождем долгожданным жара.
Отражение в зеркале я изучу досконально,
чтоб найти совмещенье с самою собой хоть чуть-чуть.
Говорящей была и смеющейся, и музыкальной...
Кто так шутит со мной, не давая спокойно уснуть?
Преломляется дух в помутневшей и треснувшей призме.
Только вижу, как свет воскресает на каждом шагу:
снова чей-то ребёнок растёт из светящейся жизни;
снова точит топор человек на точильном кругу -
это строится дом из пахучих белеющих брёвен.
И семья прилетит из далёких холодных краёв.
Молодая хозяйка, подняв соболиные брови,
рассмеётся и спросит: “Неужто всё это моё?!”
И часы заведёт и прогонит жужжащую муху...
Эта женщина будет отмечена жизнью земной.
...Я сижу за столом - то ли девочка, то ли старуха –
карандаш тяжелее бревна под моею рукой.
Пустота, немота, роковое отсутствие слуха...


* * *

Поэта не всегда с креста снимает время.
Он - человек, себя берущий на прицел.
И нам не уследить, как прорастает семя,
и не сорвать плода, который не созрел.
Он сторож своему проснувшемуся саду.
В любой из этих дней ему несносны мы
желанием пустым - взять тусклую лампаду
и перебраться с ней через потоки тьмы
в попытке осветить загадочность сближенья
томящихся стихов и белизны листа...
Он, пережив в саду с самим собой сраженье,
увидит вдалеке мерцание креста.
Вбивая в немоту, как гвозди, рифмы, строфы,
озвучивая мир, где каждый виноват,
он нас не поведёт дорогой до Голгофы,
но пустит подремать в свой Гефсиманский сад.


СЦИЛЛА и ХАРИБДА

По проливу любви мы плывём меж надеждой и верой,
но обманута вера, и жмётся к надежде она.
И раздавлен корабль - и оплачены полною мерой
прегрешенья людей на глубинах холодного дна.
Тех, кто выплыл, высокой волною выносит на остров –
это воды любви подхватили желавших любить.
Но надежда и вера над ними натешатся вдосталь
в непреклонной попытке живую любовь погубить.
Станут в прятки играть с человеком и нощно и денно:
то исчезнет надежда, то вера растает, как дым.
Две сестры над проливом любви в карауле бессменном...
Да не будет застигнут их местью храбрец –
ну хотя бы один!


* * *

Человечество болеет непробудной глухотой.
Говорю я человечеству: "Куда же ты? Постой!".
А оно меня не слышит и внушительно молчит
и жуёт то вредный орбит, то полезный компливит.
Молодое человечество и в счастье и в тоске
пишет письма в Интернете на "Олбанском" языке.
Человечество постарше, на конверты разорясь,
через ящики на улице поддерживает связь.
Ходят сбившимися в стаи молодые молчуны –
собеседники для кайфа им нисколько не нужны.
Разбиваются на пары сиротливо старики –
голубей и кошек кормят молча с собственной руки.
А когда, не рассуждая, некто ветрено сказал,
что имеет цену только ослепительный металл, -
говорить никто не хочет, а тем более запеть:
всяк страшится быть уловленным в серебряную сеть.
Всюду рыцари скупые копят каждый "золотой" -
и болеет человечество всеобщей немотой.


ЧЕМОДАН

"Когда бежал за поездом, всё думал:
зачем я взял в дорогу чемодан?"
Алексей Воскобойник

Мы слишком поздно задаём вопрос,
который нужно задавать в начале.
Неужто ждём, чтоб "черти накачали"*,
и до небес наш "чемодан" подрос?
Взвалив себе на горб излишний груз,
согнувшись в три погибели, поспешно,
несём в поту, но выглядим... успешно,
не избавляясь от никчемных уз
супружества, где каждый взгляд - приказ;
мучительных обязанностей, долга
или повинностей совсем иного толка.
Всё тащим, будто кто неволит нас.
Ещё чуть-чуть - захлопнется капкан,
застынет жизнь у самого откоса!
И нам в конце не избежать вопроса:
"Зачем я взял в дорогу "чемодан"?"

* Поговорка: "не было печали - черти накачали"


* * *

Когда столкнул меня и Вас
душевный голод,
предупредил устало нас
подземный город:
сейчас защёлкнется метро
в кольцо стальное,
и станет чёрною дырой
всё остальное.
Нас вынесло из той дыры
поодиночке –
на вздохе брата и сестры,
на взлёте строчки.
И кнопку моего звонка
Вы не нажмёте...
Легко спрошу издалека:
- Как Вы живёте?
Но, сохранив суровый вид, -
портрета пленник – глядите
Вы, как не глядит мой современник:
в себя, в глухую глубину
дороги стылой...
Зачем тогда меня одну
Вы отпустили?


* * *

Не заглядывай, девочка, дерзко за плотный туман!
Хороню, если там пустота! Ну а если другое!
Слышишь, песню акына уже продолжает шаман?
Ты не знаешь ещё про шаманство...что это такое...
У шамана проклятье легко соскользнёт с языка,
если ты не поддашься его обольстительным чарам.
Он танцует, как бог, но твоя кружевная строка
для тебя обернётся богемным нечистым угаром.
Он разденет тебя и нагую к толпе подтолкнёт,
что на площади столько веков ожидает сожженья!
У костра будет он танцевать, соблазняя народ,
и покажет обряд, под который сожгут вдохновенье.
С чем останешься, девочка!
Не проходи сквозь туман!
Это дело мужчины - бесстрашно стоять над обрывом,
наблюдая, когда обезумевший нищий шаман
вдохновение будет вскрывать, как вскрывают нарывы.


В НАЧАЛЕ БЫЛО...

Вам скучно, бес? А мне не скучно.
Понаблюдайте хоть часок,
как я одна, собственноручно
пытаюсь МЫСЛЬ поймать в сачок.
Но вижу, СЛОВО в крыльях птицы
укрылось и летит во тьму!
Ах, вы сумели притвориться,
что ни при чём? Я не пойму,
зачем вам СИЛА злого ветра?
Вы к людям ближе, чем Господь!
Нет?!
...Вы не знаете ответа,
как ДЕЛОМ СЛОВО побороть?
А МЫСЛЬ я всё-таки поймала,
не умерла она в сачке
и обречённо трепетала,
как мотылёк, в моей руке.
Вам странно, бес, моё искусство?
Я повинуюсь бытию!
.. .Продляя дерзко мысль свою,
скажу: "В начале было чувство".

В греческом тексте Евангелия от Иоанна вместо "слово" стоит "логос".
То есть: "В начале был Логос".
"Логос" переводится по разному: мысль, слово, воля, действие, любовь.
Поэтому Фауст у Гёте делает СВОЙ выбор: "В начале было Дело"


ДОЧЕРИ

Виноград “изабелла” свисает с клубящихся веток,
в терпком запахе сока купая полуденный зной.
А дворовые дети жуют аппетитно креветки –
рядом плещется море, дразня шелестящей волной.
Этот дом, этот двор, этот быт и детишки босые –
не моё это всё и не в этом краю я живу.
Только гроздь винограда, небесной согретая синью,
будет душу смущать в сновидениях и наяву.
И тоскуя по югу, где так упоительно тело
обнимается с морем, прохладу бросая к ногам,
назову свою дочь жарким именем - ИЗАБЕЛЛА –
чтобы как-то избыть эту тягу к морским берегам.
Будет взгляд у девчонки искрящийся и фиолетовый
и заблудится солнце в горячих её волосах...
Виноград “изабелла” свисает с клубящихся веток
там, где южное солнце не знает о зимних часах.


СЫНУ

Мальчик танцует в полоске холодного света.
Узеньких плеч разворот беззащитно бескрыл.
Смотрят на танец со стен беспокойно портреты.
Только бы кто-нибудь мальчика не разбудил!
Кто ты? Виденье моё или явь золотая?
Как от опасности таинство мне уберечь?
Только бы свет от луны чуть помедленней таял.
Только бы крылья росли из-за худеньких плеч.


* * *

Я не играю с тенью в прятки –
она всегда меня найдёт:
то наступает мне на пятки,
то забегает вдруг вперёд.
К самой себе её ревную.
Жива она - жива и я.
                                        Когда я эту жизнь миную,
                                        кого полюбит тень моя?

г. Обнинск, Калужская область