***

Разом в ночную тьму
снова иду ко дну.
Снова иду к тому,
если не утону,
то побегу наверх,
в облака белый мех.
Слышишь звенящий смех?
Так я прощаю всех.


***

Душит валенки сугроб.
Снег скрипит и след съедает.
Что потом, никто не знает
И, крестясь, целует в лоб.

Но за этой тишиной
только свет, и снег, и слово,
что на божий свет готовы
следом вырваться за мной.


***

Тянет к себе шмеля
мертвой петлей земля,
теплой от рос травой.
Он улетит живой.
А за его спиной,
а за его виной —
свет, без огня живой,
жмется к земле кривой.


***

Тянет руки, просится в меня,
словно не рожденное дитя,
музыка с того на этот свет...
Ничего другого в смерти нет.
Ничего другого в жизни нет.


***

Сна не осталось. В глазах полынья —
света живого косая полоска
жизнь эту до и на после меня
чертит, и кажется будто бы сносным
все, что за этой условной чертой,
все, что звучит, а когда-то молчало
небом, землёю, огнём и водой,
чтоб возвратиться в начало.


***

Остановилось время,
только-то и всего.
Время ли, сердце, семя
вздрогнет из ничего,
крикнет из ниоткуда.
Из мировых широт
речью иною чудо
к небу произрастёт.


***

Слезятся яблони глаза
в тени родительского сада.
Само пройдёт, жалеть не надо
того, кому немного за...

Бросает яблоки в траву,
ветвями разбивает стекла
душа, которая промокла...
А я как жил, так и живу.