Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

АНАТОЛИЙ АВРУТИН


АВРУТИН Анатолий Юрьевич родился в 1948 году. Окончил БГУ. Автор более двадцати поэтических сборников, изданных в России, Беларуси, Германии и Канаде. Лауреат Национальной литературной премии Беларуси и многих международных литературных премий. Академик Международной Славянской Академии (Варна, Болгария), член Общественной Палаты Союзного Государства. Главный редактор журнала “Новая Немига литературная". Почётный член Союза писателей Беларуси и Союза русскоязычных писателей Болгарии. Живёт в Минске.


ПРОСТОР УВИДИТСЯ СКВОЗНОЙ


ПРОЩАНИЕ С АВГУСТОМ

Позднее светает... Уносят тепло
Смущённые аисты.
Пока что не осень, но время пришло
Прощания с августом.
Молоденькой прелью пропахший овраг
Грустит в одиночестве.
Приходит к нему только Ванька-дурак...
Растрёпа... Без отчества...
Чадит костерок.
— Подходи, посидим —
Вот здесь, под берёзою...
Но Ванька питается духом грибным
И дымкою розовой.
— Эй, Ванька, чего это в душах свербит,
— Вот ёлки зелёные!
Он лишь отмахнётся и что-то бубнит
Своё, забубённое.
О чём ни спроси, Ванька врать не мастак:
“Не знаю... Не ведаю...”
Прощается с августом Ванька-дурак,
А мы тут с беседою...
Тридцатое августа... Голос далёк.
Редеет дубравушка.
А истину знают лишь ванькин киёк
Да вдовый журавушка.


* * *

Когда отзовётся холодным и сумрачным вечером
Всё то, что осталось
На донышке стылой души,
Вдруг вспомнишь внезапно,
Что в общем-то вспомнить и нечего —
Исписаны перья да сломаны карандаши.
И сколько сквозь полночь
В кромешную даль ни поглядывай,
И сколько на полке средь старых блокнотов ни шарь,
Припомнится только
Оконце под плёночкой матовой,
Да радужный полдень, где с неба течёт киноварь...
А так — ничего...
Хорошо хоть, что узкая стёжечка
Могла, но не стала
Коварной дорожкой кривой...
И юная мама всё кормит сыночка из ложечки,
А папа смеётся, чтоб кануть в дали заревой...
Что было, то сплыло...
Все дали слезой затуманены.
Скатилась слезинка...
Размыла на справке печать...
Остались строка...
Переулочек...
Драники мамины...
Ладони любимой...
И что-то, о чём не сказать...


* * *

Чуть курчавится дым от воткнутой в салат папиросы.
Не идёт разговор... И не пьётся... И мысли не в лад.
Все ответы даны... Остаются всё те же вопросы:
“Что же делать теперь?..” И, конечно же: “Кто виноват?”
Да, характер таков у смурного от жизни народа,
Всё: “Авось, перебьёмся... Авось, доживём до поры...”
Будут мёд добывать, а себе не останется мёда,
Воздвигают палаты, а хаты кривы и стары.
Угорая в чаду, что дарит позабытая вьюшка,
Всё боятся чего-то, и вечен тот давящий страх.
Но наутро из хаты — чуть свет! — выбегает девчушка,
И сама, как росинка, и солнце несёт в волосах.
И её узнают и деревья, и рыбы, и птахи,
И листок золочёный всё тщится в ладошку слететь...
Крикнет: “Папа, гляди!..” И отцы забывают про страхи,
И шеломистый купол на Храме спешит золотеть.
Засочится смола вдоль недавно ошкуренных брёвен,
Мужики пожалеют, что вечером слабо пилось...
— Кто виновен? — спроси. И ответят: — Никто не виновен...
— А что делать-то нужно? — Так выживем, людцы... Авось...


* * *

Она всего лишь руку убрала,
Когда он невзначай её коснулся.
Он пересел за краешек стола...
Налил фужер... Печально улыбнулся.
Она в ответ не выдала ничуть,
Что прикасанье обожгло ей кожу.
Сказала тихо: “Поздно... Как-нибудь
Увидимся... Я вас не потревожу...”
И поднялась... Напрасных мыслей рой
Пульсировал артериею сонной.
Ушёл он... С обожжённою душой...
Ушла она... С рукою обожжённой...


* * *

В струенье жизни быстротечном
Слышнее грома — только тишь.
Вовек не станет слово вечным,
Когда о вечном говоришь.
Но если, предваряя звуки,
Вдруг захлебнёшься тишиной,
Немым предвестником разлуки
Простор увидится сквозной.
И так — от выдоха до вдоха,
От первых дней до серых плит...
И кем ты стал — решит эпоха,
А вечность — кем не стал, решит...


* * *

Черта... Забвения печать
В просторе пегом...
Исчезнуть?.. Или снегом стать?..
Я стану снегом!
Чтоб вьюга закружила всласть
Под ветер грубый,
Хочу снежинкою упасть
Тебе на губы.
Чтобы, хмелея без вина,
Не сняв косынку,
Ты удивилась — солона
Одна снежинка...
То просто вымолив себе
Твою простуду,
Я буду таять на губе,
Я таять буду...