Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Страстная седмица



Дмитрий Бураго


* * *

Украина – имя мило – горькое наречье,
Сколько судеб пригубила, похмелиться нечем.
За Дунаем солнце режет рваными краями
Тучи жадные на межи с рвами та горбами.
Хорохорятся сестрицы – удальцы сподвигли
Рукодельные зарницы запихнуть в глазницы.
Гибли, гибли – сколько цвета запеклось в отваге,
Да такого, что ответа не сносить бумаге!
Да такого, что за Доном Солнце-кабылица
Озаряет терриконам скошенные лица.
Воздух жирный, вороненый, что ни вскрик, то искра!
Как же это невозможно. Как же близко.

2015


Изъян



В.И. Гончарову
"волки воют на луне…"


Саботаж всего живого,
саботаж.
Шорох голоса чужого –
это ваш?
Наш не может, наш не должен,
наш – живой!
Город гложет. Насторожен
путь домой.

Мостовая что-то прячет в кулачок.
За спиною скачет мячик-маячок.
Адрес ясен – мимо яра от сырца,
Вдоль трамвая до базарного кольца.

Что ж торопишься водитель,
погоди!
Буквы сбились в алфавите,
жжет в груди.
От искуса до прохруста
тянет боль.
Густо – пусто даже оклик
через ноль.

Что такое этот город, этот жест
О покое горячительных надежд!
О ломбардах, слово за слово – зачет,
И на бардах вся ответственность за счет.

А потом, через неделю,
через тьму
Разуменье от Емели
перейму.
И на девять, и на сорок,
и на год –
Топот стопок, уговоры
до острот.

Где тот мячик, тот холодный маячок?
Город скачет – хвать и тело на бочок!
Кабы не был так радушен – был живой…
Так нелепа эта ложь наперебой.

От запястья до плеча
От напасти да врача
Горяча протока!
Как бы сам себе конек
Закипел и занемог
И свернулся – во как!
Царь, кудесник и злодей
Впрок завел себе друзей
Чтоб потом отпели,
А друзьям то невдомек –
Скачет загнанный денек
В круге карусели.
За товарища! За мать!
Погибать, так поминать!
Поминать, так сгинуть!
Ах, ты господи, волчок,
Воет лунный светлячок
Выгибая спину.

2015 – 2016


Страстная седмица


Рыбаки сушили рыбу,
Старики судачили:
Чудо было это, либо,
Все переиначили…

I.

Я не все понимаю. Абрикосы цветут в трамвае.
Пчелы буянят и бьются в жирные стекла.
Кондуктор – свекла, марципаны ее пассажиры,
Наживка движется для наживы,
еще все живы.
На рельсах пистоны и ржавые гвозди –
грозди смеха и ссадин
Дребезжат с улыбкою наискосок: Бога ради!

II.

Вот и ты понимаешь, что время тебя сжимает,
Как щепотку бессмертная тетя Рая
Над кипящим котлом двора.
И тебе невдомек, что от солнышка будет горько,
Что у книжных полок верблюд не пройдет в иголку,
Толкователь рьян: на траве дрова,
На дровах брательника голова –
Дважды два как выстрелить из двустволки.

III.

Долг слезами исполнится,
В ноги бросится солнышко –
Целый мир у нее навыворот
И чудной такой говор-выговор.
А за домом сад,
А по крови – брат,
А задумал – лад,
А по воле – ад.
Так сама по себе иголочка
Вышивает верблюжью голову.

IV.

Окна вымыла, замела.
Под иконою свечка мается.
Близкий клекот, колокола,
Дальше – больше ушко сужается.

Протирая дубовый стол,
Книги, разные там безделицы,
Побледнело ее лицо
И за садом потемки стелятся.

V.

Спи-чки, пти-чки, че-ре-вички,
За кавычки, за реснички
Выйдем, выпьем, выговорим,
Серебришко выковырнем,
Подсчитаем и споем:
Сад глубок как водоем –
Вот утопленник в саду,
И луна горит в аду.
Не спастись, не схорониться:
Слава – вечная блудница.

VI.

Сад оливковой горечью полнится,
Кухня в луковой шелухе,
Кружит пыль над сухой смоковницей,
Путник движется налегке.
Нечего не понятно, вроде бы,
Солнце катит земную тень,
И уже ни друзей, ни родины,
Только долгий воскресный день.

2017


Косоветров


По привычке безответно
С детства круглыми глазами
Улыбался Косоветров
И смущался между нами.

По привычке стыли будни,
Выходные прокисали.
Он отзывчив был как бубен,
Но к нему не прикасались.

Безответно проходили
Опасенья, страсть, обида.
Его словно бы забыли,
Так ни разу не увидев.

С детства думал Косоветров,
Что ему безумно рады,
Мастерил друзей из фетра
И любил смотреть парады.

Круглых суток было мало
Для обернутых в газеты
Книг, альбомов и журналов –
Их советы Косоветров

Глаз от букв, не отрывая,
Повторял с благоговеньем,
Но судьбы его кривая
Не меняла направленье.

Улыбался, был не в духе,
Очень редко, но случалось,
Что кричал он так, что мухи
Ему тоже улыбались.

Косоветров жил героем,
Но герои тоже плачут:
Он влюбленной был горою –
Мыши ездили на дачу.

И смущался перед встречей,
Что всегда не получалась,
Потому что в белом свете
Есть и черное начало.

Между тем проходят годы
Косоветрова не тронув,
Словно у самой природы
Отклоненье от канона.

Нами правит убежденье,
Нам присущи прорицанья:
Косоветров – наважденье,
Он фантом и отрицанье.

Он сплошное впечатленье.
Косоветров – невозможен!
Почему же ощущенье,
Словно что-то ему должен.

Не взаправду, понарошку,
Так, нет-нет и обернешься:
Косоветров то в окошке,
То присядет на дорожку.

То гуляет по столице,
Улыбаясь тем и этим,
Словно бы улыбкой метя
Тех, кому не расплатиться.

2017