Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

ВИКТОР ВЕРСТАКОВ


В литературу не играют


Валторна

Дирижёр городского оркестра
в артистической горькую пьёт,
из футляра трубу достаёт,
обнимая её, как невесту.

Да, прекрасна и с виду покорна,
но жениться на ней не судьба,
потому что упряма валторна –
королевская эта труба.

По-змеиному скручено тело,
сто изгибов и тыща колец.
Целоваться до крови умела,
ну а всё ж не пошла под венец.

Он не знает, когда изменила,
но она изменила ему.
И ушёл он в оркестр, как в могилу,
в дирижёрскую злую тюрьму.

Вот стоит и ладонями машет,
разгоняя виденья и страх:
пусть народ погрустит и попляшет
на танцульках и похоронах.

А потом в гортеатре, за сценой
в артистической пьёт допоздна.
И прощает валторне измену,
и ему отдаётся она.


Письмена

А был бы Пушкин без Наполеона,
без той почти проигранной войны,
когда тускнели русские знамёна
и в Кремль входили сукины сыны?

Великое растёт на пепелище,
на поражённой ужасом земле,
на корабле с пробитым в бурю днищем,
не в ясный день, а в безнадёжной мгле.

Поэзия лишь с виду дочь Победы,
трагически рождается она.
Враг побеждал, но изгнан. И по следу
великие ступают письмена.


Кукла

В литературу не играют.
В ней проживают, умирают, –
как, впрочем, и в любом труде
в любой эпохе и везде.

Но жизнь игра по высшей сути,
она вмещается в минуте,
в мгновенной вспышке бытия,
где полыхнёт душа твоя.

Так деревенская девчонка
лучину в тряпочку-пелёнку
в игре извечной завернёт, –
и колыбельную поёт.


Квазары

Есть во Вселенной маяки.
Они безмерно далеки,
но свет их несравненный
трепещет во Вселенной.

Квазары. Так назвали их
в отличие от всех других
созвездий и скоплений
и световых видений.

Как будто звёздные тела
наука их обозвала.
Как будто, словно, квази.

Всё прочее в приказе
Божественном нам не прочесть.
Но есть они, ребята. Есть!


Разговор с одиночеством

…Тут не одни последствия витийства,
словесной и телесной суеты.
Ведь даже Лев Толстой самоубийством
хотел покончить.
Почему же ты –
такой же вития, как и другие
из прошлых героических времён, –
влюблён в явленья быта дорогие,
хотя в судьбу давно уж не влюблён?

В пустейшем из пустых, бездарном веке
под карточным числом двадцать одно,
душа и плоть ничтожны в человеке,
бессмертие погибели равно.

Внедряем в тело хитрые приборы,
меняем даже сердце на насос.
Откладываем Божьи приговоры,
тоскуя на земле до смертных слёз.

Искусство разломали, как игрушку,
есть пустозвоны, а поэтов нет.
– Зачем стрелять по воробьям из пушки? –
смеёшься, опуская пистолет.


Городу и миру

Написать бы стихи ни о ком,
ни о чём, – просто несколько строчек,
что я был с этой жизнью знаком,
что испил её. Далее прочерк.

Но получится вновь о себе,
о любви, о войне, о похмелье,
о счастливой печали в избе,
о тоскливом столичном веселье.

Я заброшу стихи на чердак,
разобью допотопную лиру.
…Ни о чём, ни о ком, просто так,
ни Москве, ни деревне, ни миру.