Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Евгений Степанов, Игорь Харичев.

Евгений Степанов — Литератор. Главный редактор журнала «Дети Ра». Кандидат филологических наук. Автор книг стихов, вышедших в России, США, Болгарии, Румынии. Живет в Москве.


Игорь Харичев — Родился в 1947 году в  Самаре. Окончил физфак Латвийского государственного университета. Автор книг «Кремлёвские рассказы» (1994),»Знакомые незнакомые слова» (1995), «Кремлёвские призраки»(2000), «Кремлёвская секретарша» (2006), «Своя вселенная». Роман.(2008). Генеральный директор журнала «Знания – сила».    Член Союза писателей Москвы.



ТАЙНЫ СТИХОСЛОЖЕНИЯ
Рассказ

Руководитель физической лаборатории филологического факультета знаменитого московского университета Олег Александрович Маричев пребывал в волнении. Только что начался масштабный эксперимент, который должен был ответить на вопрос: откуда берутся стихи? Нельзя сказать, что Маричев относился к тонким знатокам поэзии, но толк в этом виде искусства знал и, что главное, порой сам сочинял стихи, которые публиковали в некоторых сборниках. Не случайно его как опытного физика, глубоко проникшего в тайны материи, заинтересовали тайны стихосложения. Он давно задался вопросом: как изменилось бы творчество Пушкина, если бы тот не трясся неделями в кибитке, направляясь в Болдино или, что еще хуже, в Молдавию, не мучался с гусиным пером и не ждал месяцами ответа на свои письма? Если бы у Маричева была машина времени, он забрал бы Александра Сергеевича в настоящее, дав ему компьютер, Интернет, обеспечив автомобилем и возможностью при первом желании приобретать билет на самолет. Сколько бы тогда поэм и стихов написал гений?
Машины времени Маричев не имел, да и не верил в возможность ее существования, а вот проникнуть в механизм, рождающий последовательность слов, которую потом так сладостно было читать, которая невообразимым образом рождала разные ассоциации, создавала настроение, опытному физику очень хотелось. Сначала его энергия создала физическую лабораторию при филологическом факультете, а теперь настало время научных исследований. Смелый эксперимент представлял собой первый, но очень важный шаг.
В качестве испытуемого был выбран поэт Виктор Стефановский. Несмотря на молодость, он уже успел получить несколько престижных премий, его обожали многие любители поэзии. Но главное – он согласился участвовать в эксперименте, который предполагал ряд тяжелых испытаний.
За день до начала эксперимента прошла пресс-конференция. Журналистов собралась уйма.
- Откуда берутся стихи? – вдумчиво спрашивал сидящих перед ним представителей прессы Маричев. – Вроде бы, из головы. Но так ли это на самом деле? Может быть, существует некое вселенское поле поэзии, которое доступно избранным? И гении – это всего лишь те, кому проще вытаскивать из этого поля стихотворные произведения? А может быть, играют роль особые условия? И каждый, кто попадет в них, станет сорить стихами? На эти вопросы и призван ответить наш эксперимент. Хотя, думаю, он не последний. Фундаментальные тайны даются человеку нелегко. И все-таки, эксперимент, который начнется завтра – первый. И он войдет в историю человечества.
Сидевший рядом Стефановский, большой, плечистый, скромно улыбался. И когда его спросили, готов ли он к испытаниям, уверенно изрек:
- Я ко всему готов. Поэт – это такая сволочь. Он будет сочинять стихи, даже если его подвесить вверх ногами.
И вот эксперимент начался. Обвешанный датчиками Стефановский находился в специальной камере, полностью изолировавшей его от внешних воздействий, лишающей всякой связи с миром. Первое испытание было холодом. Температура плавно опускалась, между тем поэт не имел возможности одеть что-нибудь поверх рубашки. Его начало трясти. Тут Маричев нажал на красную кнопку. В камере раздался звонок. Это означало, что Стефановский должен немедленно сочинить стихотворение. Тема № 1, высветившаяся на экране – любовь к женщине. Подопытный поэт принялся стучать по клавишам компьютера. Маричев не без удовольствия прочитал:

ПАРОЧКА
женщина костлявая как лещ
длинная и тощая как спичка
женщина удобная как вещь
умная красивая москвичка

дяденька согнутый от тоски
спрятавшийся в кущах Интернета
парочка достойная строки
парочка достойная куплета

А поэт вдруг заговорил по-французски. Маричев услышал из динамика:

LA DOULEUR TENDRE

mois — j, avais trente ans —
etrange mais pourtant
attend
le temps

j, aimais terriblement
d, une bellle — sadique! — blonde
attend
deux segondes

attend attend le temps
soit un peu plus doux
...les autres maintenans
ont rendez-vous

(Закончив декламацию, Стефановский сам удивился. Он не знал французского, зарифмованные строчки пришли откуда-то сами).

Первое испытание завершилось. Маричев – несколько удивленный! – переключил регуляторы. Холод должен был смениться жарой. В камере медленно теплело. Стефановский более не дрожал от озноба. Прошло некоторое время, и на его лице выступил пот, который он вытер носовым платком. Дождавшись, когда платок намокнет в ходе непрестанных вытираний, Маричев опять нажал кнопку. В камере вновь прозвучал звонок. Стефановский бросился писать новое стихотворение. Тема № 2 – любовь к детям. Стоящий перед Маричевым монитор показал следующий текст:

жена становится как мать
а мать становится как дочь
а дочери пора б рожать
и воду в ступе не толочь

а я старею точно пень
никто не может мне помочь
а день по-прежнему как день
а ночь по-прежнему как ночь

Второе испытание закончилось. Третье требовало гораздо большего времени. Испытуемому поэту предстояло написать стихотворение после трех суток, проведенных без сна. А для того, чтобы Стефановский не заснул, имелось несколько приспособлений. Самое простое из них начинало трясти кресло, как только подопытный закрывал глаза. Еще можно было производить в камере громкие неприятные звуки. В качестве крайней меры наверху было закреплено ведро воды, которое опрокидывалось при нажатии специальной кнопки. Теперь Маричев мог передохнуть. Предстоящие трое суток за поэтом должны были ассистенты ученого.
Два дня Стефановский держался молодцом, но на третий начал засыпать. Пришлось постоянно трясти под ним кресло, а несколько раз, когда это не помогала, прибегнуть к неприятным звукам. Под утро пошло в ход ведро. Порция холодной воды привела поэта в чувство. Тут Маричев нажал красную кнопку. Настало время третьего стихотворения. Тема – любовь к природе. Стефановский не заставил себя ждать. Монитор отразил результат его творчества:

я мальчик я во сне калиточку закрою
и я наедине с деревьями травою

державна тень ольхи цвета люпинов броски
но я прочту стихи есенинской березке

изящна и светла как подобает даме
она сюда пришла небесными шагами

прочту — она простит пошелестит листвою
как будто сам пиит поговорил со мною

Наступило время четвертого испытания. Стефановского начали морить голодом. Это продолжалось семь дней. Поначалу испытуемый отсыпался, потом, чтобы как-то заполнить время, сочинял стихи. Но это было незачетное творчество, и оно не принималось Маричевым во внимание. На шестой день поэт затих. Сидел молча и ничего не писал. А на седьмой день глаза его были чаще всего закрыты. Поздно вечером Маричев надавил на красную кнопку. Звонок вывел поэта из забытья. Было видно, что ему нелегко приняться за очередную тему – любовь к мирозданию. Строчки рождались медленнее, чем прежде. Тем не менее, вскоре весьма озадаченный Маричев прочитал на мониторе нерифмованные стихи:

и нету больше слов — только одно — люблю
люблю маму и папу жену (пусть и бывшую) и дочку
и всех женщин которые любили когда-то меня
и глупо что я не богат как роман абрамович
я бы купил всем белоснежную яхту и дал бы много-много денег
как глупо

Наступило время пятого, самого длительного испытания. Собственно говоря, оно началось вместе с первым испытанием. Суть его состояла в невозможности поэта общаться с миром и с любимой женщиной в течение месяца. И вновь за испытуемым большей частью следили ассистенты. Маричев лишь изредка подходил к камере, смотрел текущие показания приборов. Поэт вел себя стойко. Теперь, когда ему не мешали спать и три раза в день давали еду, он непрестанно писал стихи. Из любопытства Маричев посматривал это незачетное творчество. За беспечными стихами последовала поэма на измену любимой. Маричев не знал, случилось это ранее или привиделось поэту, но, по условиям эксперимента, не стал выяснять. Ибо испытуемый должен был провести месяц без всяких контактов с миром.
В последние дни испытания тема измены стала превалирующей. Потом последовала поэма о конце света. Наконец месяц заточения истек. Маричев с замиранием сердца в последний раз нажал на кнопку. Тотчас высветилась на экране последняя тема – любовь к Родине. Поэту потребовалась минута, чтобы сосредоточиться и начать творить. Монитор показал результат:

Запада плоть измочалена.
Желтый сгущается цвет.
Мальчик, похожий на Сталина,
Пишет автопортрет.
Бес улыбается тщетно.
Видно, что это бандит.
Так притворяется Этна —
Мол, утомленная спит.
Кроткий стою, как ягненок,
Вижу наш мир без прикрас.
Господи, дай нам силенок
Выстоять в горестный час.

Поэт был выпущен на волю. Его тотчас окружили корреспонденты. Но он не захотел с ними общаться. Он быстро уехал в неизвестном направлении. Тогда пресса переключилась на ученого.
- Каковы результаты эксперимента, профессор? Что удалось выяснить? Вы достигли поставленных целей?
Маричев помолчал в задумчивости, потом важно проговорил:
- Потребуется некоторое время для обработки результатов. Но предварительный вывод можно сделать. Стихосложение – весьма сложный процесс. Похоже, имеет место воздействие неизвестных пока сил. Большего пока что сказать не могу.
Подняв руку в знак того, что он заканчивает разговор, Маричев скрылся в своем кабинете.
Он сидел за столом, заваленным таблицами с многочисленными данными, и думал: «Хрен его знает, откуда они берутся, всякие стихи. Но Стефановский прав: поэт – это такая сволочь. Он будет сочинять стихи, даже если его подвесить вверх ногами… – Тут ученый встрепенулся. – А вот за ноги я его не подвешивал. Надо бы попробовать!»