7 сентября исполнилось 140 лет со дня рождения выдающегося русского писателя Александра Ивановича Куприна. "Почти все мои сочинения — моя автобиография. Я иногда придумывал внешнюю фабулу, но канва, по которой я ткал, вся из кусков моей жизни", — писал о себе Куприн в 1917 году. И надо признать, что жизнь писателя получилась не менее интересной, чем его книги. Он всегда страстно желал увидеть и испытать все, что доступно человеку: прыгал со второго этажа за ненужный ему поцелуй дамы, верхом на лошади въезжал в ресторан, чтобы выпить рюмку коньяка, летал на воздушном шаре с летчиком Уточкиным и на аэроплане с борцом Заикиным. Он испытал много приключений, овладел многими профессиями, чтобы все, что видит и слышит, перенести на бумагу. "Ей-богу, я хотел бы на несколько дней сделаться лошадью, растением или рыбой или побыть женщиной и испытать роды; я бы хотел пожить внутренней жизнью и посмотреть на мир глазами каждого человека, которого встречаю". Это слова одного из его героев из повести "Яма". Они, безусловно, применимы к самому писателю.

Отец Куприна был мелким чиновником, он умер, когда сыну не исполнилось и года. Мать происходила из княжеского рода Кулунчаковых. Куприн будет неоднократно поминать свою упрямую "кулунчаковскую татарскую кровь". С малолетства он прошел обычный по тем временам путь сироты "из благородных". Годы детства отложили свой отпечаток на становление его натуры. В 1908 году он писал: "…первые детские впечатления — это запас на всю жизнь". В юности по окончании кадетского училища "он смел, силен, ловок в драках, удачлив в любовных приключениях". Когда он умер, его вторая жена, остававшаяся с ним до самого конца, сказала его первой жене, своей доброй подруге: "Из меня вынули жизнь". Куприн не считал себя образцом для подражания. Он писал о себе: "В учители жизни я не гожусь: сам всю свою жизнь исковеркал, как мог. Для многих читателей я просто добрый товарищ и занятный рассказчик. И все". И все? Нет, здесь Александр Иванович, конечно, ошибался.

В эмиграции Александр Куприн провел восемнадцать лет. Эти годы он называл годами своего несчастья. "Мне нельзя без России, — говорил он. — Я дошел до того, что не могу спокойно письма написать туда, ком в горле". О родине ли он скучал? Наверно, не только о ней. "Ну что я могу с собой поделать, если прошлое живет во мне со всеми чувствами, звуками, песня-ми, криками, образами, запахами и вкусами. А теперешняя жизнь тянется передо мною как ежедневная, никогда не переменяемая истрепанная фильма". Так исповедовался писатель в 1930 году. Вся Москва встречала возвращающегося из-за границы писателя Куприна в мае 1937 года. Умер он на родине, как он говорил, "в родной берлоге", прожив здесь чуть более года, одного дня не дожив до своего 68-летия. От литературного мира в последний путь его провожали ленинградцы Зощенко, Слонимский, из москвичей — лишь поэт Луговской...

Он рано пристрастился к писательскому ремеслу. В юности его склонность к литературной деятельности даже повредила ему на военной службе. Главной школой мастерства стала для него репортерская работа в киевских газетах, к которой он навсегда сохранил теплое отношение. На стыке двух веков он создает едва ли не все самые значительные свои произведения. "Молох", "Олеся", "Белый пудель", "Поединок"... Их автор по праву выдвинулся в первые ряды русской литературы того времени. Переехав в Петербург, он стал сотрудничать в популярных тогда "толстых" журналах: "Русское богатство" и "Мир Божий". В 1897 году Куприн познакомился с И. А. Буниным, несколько позднее — с А. П. Чеховым. Молодого писателя заметил и оценил Максим Горький. В Москве Куприн посещает основанное Н. Д. Телешовым литературное объединение "Среда". В 1903 году выходит в свет его первый сборник рассказов, тепло встреченный читателями. Через 6 лет за три тома своих художественных произведений он получает академическую Пушкинскую премию, поделив ее с И. А. Буниным.

К сожалению, до сих пор не издано полного академического собрания сочинений А. И. Куприна. Но повторим за писателем К. Паустовским, который сказал о нем так: "Мы должны быть благодарны Куприну за все — за его глубокую человечность, за его тончайший талант, за любовь к своей стране, за непоколебимую веру в счастье своего народа и, наконец, за никогда не умиравшую в нем способность загораться от самого незначительного соприкосновения с поэзией и свободно и легко писать об этом".