Поглубже в снег улечься,
Чтоб не оледенеть.
А чтобы не обжечься —
Заранее сгореть.

А чтоб не обижаться —
Самой сказать "прости".
А чтобы докричаться —
На шепот перейти.

В Шарлоттенбурге — сиплый сплин,
Дождем промытые недели.
Двуликий Янус — мой Берлин,
Стремящийся достигнуть цели.
Снимая плащ времен былых,
Бахвалясь плотью городскою,
Рукою правой бьет поддых
И гладит левою рукою.
Кивнешь с грехом напополам —
Ответишь городской гримасе.
Но будет снежно на Кудамм
И нежно на Фазаненштрассе.

Не упустить хвоста удачи,
Прямая чья весьма крива.
Не опозориться при сдаче
На оголтелые права.
Не прозевать цветок в окошке,
А то как Плейшнеру — хана.
Не задержаться на подножке,
Не (Боже!) перепить вина...
Не кланяться закрытой двери
И не попасть под колесо
Мученья комплексом Сальери
В огранке комплекса Руссо.

Я мыла Милу и белье стирала,
Я мыла раму с мылом каждый день.
Врала, но не лгала.
Бросав, не предавала.
И тень не наводила на плетень.
Никто мне мыльных ран не подытожит.
Но в миг, когда набат пробьют часы,
Четыре белых камушка положит
Мой Ангел на престольные весы.
И с горсткой незначительного сбора,
Не годного ни сердцу, ни уму,
Он будет мне защита и опора.
И будет,
видно,
нелегко ему.