…Читая книгу иного современного автора, глядя фильм или спектакль какого-нибудь "золотомасочного" режиссёра, невольно вспоминаешь строки Евангелия от Матфея: "Если свет, который в тебе, тьма, то какова же тогда тьма?" Есть такая точка зрения, будто искусство подчиняется лишь своим особым законам, и если крупный художник считает нужным вместо иконы повесить в красном углу "Чёрный квадрат", пусть вешает. Искусствоведы потом всё объяснят и оправдают. Это, по-моему, лукавство.
Подлинный талант никогда не борется с моральными табу и нравственностью. Он может жёстче других выразить ужас морального падения, глубже проникнуть в душу, тронутую тленом зла, тоньше исследовать анатомию греха. Но истинный талант всегда чувствует ту грань, за которой начинается хаос вседозволенности, ведь сохранение выработанных столетиями нравственных ценностей – это то же самое, что поддержание ядерного паритета в геополитике. Лишь ослабни – и окажешься посреди радиоактивной пустыни. А зло, как известно, никогда не станет разоружаться.
Человек, пришедший в искусство без искры божьей, – за славой или заработком, – действительно вынужден постоянно, имитируя новизну, прибегать к эпатажу, переступать границы допустимого, отвергать мораль как преграду для самовыражения и сиюминутного успеха. Нецензурная надпись на заборе тоже ведь привлекает внимание, хотя бы на секунду. Подобные произведения, а точнее, производные от бесталанности, я бы не рискнул называть искусством, тут нужен какой-то специальный термин, обозначающий это явление, увы, распространённое ныне. Могу предложить: коммерческий эпатаж или провокативно-коммерческая деятельность. Кстати, называя "современным искусством" исключительно экспериментальное направление, мы впадаем в заблуждение и невольно становимся участниками мутных игр арт-дилеров. Сегодняшний реализм куда более современен. А пробирка, увеличенная до размеров домны, металла никогда не даст.
К тому же новизна, и об этом тоже помалкивают искусствоведы, бывает обогащающей и обедняющей. Сегодня мы чаще имеем дело с обедняющей новизной. Так, нынешняя наша литература за редкими исключениями во многом утратила многоплановую сложность смыслов, художественную выразительность и вербальное богатство дореволюционной и советской классики. Она стала нищей духом не в аллегорическом, а в буквальном смысле. В этом её новизна. Но нужна ли такая новизна? Культ самовыражения тоже ничего особенного не дал, ибо в искусстве выразиться можно только через мастерство. И никак иначе.
Особенно остро ощущается утрата нравственного авторитета в сфере детского и юношеского искусства. Прежде всего исчез без целенаправленной поддержки государства мощный некогда цех литераторов, пишущих для подрастающего поколения. А поскольку литература в нашей традиции – базовый вид искусства, питающий и театр, и кино, возник дефицит фильмов и спектаклей для "юношей, обдумывающих житьё". Многие забыли, что ТЮЗ – это Театр юного зрителя, а не зона для болезненных режиссёрских экспериментов, требующих иной раз маркировки 18+. В павильонах некогда знаменитой и плодовитой Киностудии детских и юношеских фильмов им. М. Горького ещё недавно снимали всё, что угодно: шоу о маньяках и сериалы о бандитах, – только не ленты для тех, кто вступает в жизнь. Кстати, за качеством собачьих консервов в магазине "Пушистый друг" у нас надзирают строгие органы, а вот за качество телепередач и фильмов, идущих в прокате, а также выставок не отвечает, кажется, никто.
Тем временем в обществе есть запрос на искусство, обращённое к сложным духовным проблемам. Сошлюсь на пример из собственного творческого опыта. Когда недавно во МХАТе имени М. Горького, которым руководит народная артистка СССР Т.В. Доронина, ставили мою новую пьесу "Золото партии", я опасался: будет ли интересна зрителям одна довольно продолжительная сцена. Не заскучают ли? Ведь, как известно, все жанры хороши, кроме скучного. В этой сцене почти столетний персонаж, в прошлом партийный руководитель крупной области, спорит о вере, атеизме, земной и вечной жизни со своим внуком, ставшим священником. Но именно этот спор оказался особенно интересен зрителям.
Слава богу, мы отошли от навязанной нам в 1990-е годы концепции, когда театры оказывали потребителям "зрелищные услуги", а консерватория – "музыкальные". Возвращается во многом благодаря Православной церкви традиционное понимание воспитательной функции искусства, не отменяющей, конечно, и эксперимент, и самовыражение. В известной степени искусство – это особое зрение, которое необходимо человеку, чтобы понять себя и осознать своё место в обществе, истории, мироздании. И снова на память приходят строки евангелиста: "Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло. Если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно…".

Из выступления на Рождественских чтениях в Совете Федерации РФ