Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Тамара Жирмунская.
"Веет осенью… Тишина…"



М.: "Вест-Консалтинг", 2015

Представляемый вниманию читателей поэтический сборник — прекрасный пример того, как качество превалирует над количеством. Эта маленькая, карманного формата книжечка представляет собой на самом деле итог поэтической работы автора за десятилетия. Итог творческого, личного, личностного пути — от многословия к безупречной точности, краткости и одновременно емкости в выражении своих мыслей ("Путь в гору,/ как возвышенная речь,/ путь под гору —/ два слова напоследок"); от зависимости от окружающего мира до полной внутренней свободы, дарованной опытом долгих, нелегких лет ("Удобно быть одной из иностранок:/ идешь и говоришь сама с собой…"); от земной преходящности до небесной вечности ("Побыли — и улетаем./ В синей безмерности медленно таем./ Тенью. Пустой оболочкой./ Зернышком. Звездочкой. Точкой".)
Ни одно из стихотворений не грешит ошибками ученичества, незавершенностью, неограненностью. Наверно, так и надо составлять свои сборники художникам слова: чтоб каждое — точно в цель, чтоб не было стыдно ни за одно. Есть в книге стихотворение о талантливом хирурге, где, возможно, наиболее полно выражено отношение автора к человеческой одаренности и мере ответственности за свой дар: "Хочу, чтоб был вещественным талант,/ талант, а не удобная личина./ Чтоб, отработав, сбрасывать халат,/ где каждое пятно красноречиво".
"Слепок времени моего" — так говорит о себе Т. Жирмунская. И верно, несмотря на всю камерность, лиричность, тихую исповедальность поэтического языка автора, читатель ощущает в этих стихах всю полноту жизни со всеми ее радостными и печальными моментами, становящимися источником вдохновения поэтессы ("Весь этот белый свет —/ мой персональный кабинет"). В мире лирической героини и эмиграция, тоже трансформировавшаяся — от "идейной" до чисто бытовой: "измельчал наш престарелый эмигрант…/ Так устал от груза пройденных дорог,/ изболелся, исстрадался, изнемог,/ что решился: "Закругляться буду тут,/ где дожить по-человечески дадут"". И беспокойство за все, что происходит в мире: "Ты кто? Мой друг? А может, брат?/ Любовь — натянутый канат…/ Не охладей, не отрекись,/ давай мотай его на кисть,/ где был недавно перелом…" Здесь вера в Бога и стыд за не изживаемые человечеством грехи: "И каждый день, и каждый час,/ собрав у башни всю округу,/ чтоб коротко взглянуть на нас,/ идут апостолы по кругу…/ Что думают они, шепча/ слова молитвы за пропащих?" ("Староместская площадь в Праге"). Здесь память о детстве ("Мы были угловатыми/ подростками зажатыми"), об отце ("У моего отца бессонница…/ И это я его бессонница"), о войне ("Четыре года нам должна./ Все детство нам должна война./ И вот уже который год/ Она его не отдает".) Здесь сказки, учителя и школьные подруги, весна и осень — и как время года, и как время жизни. Здесь святое отношение к любви — которая должна быть обязательно чудом и волшебством. Поэтесса словно вторит Э. Асадову с его знаменитыми строками "А если я в жизни не встречу такой, тогда мне совсем никакой не надо":

Сколько на свете дурочек!
Вот и я не могла бы
из весенних снегурочек —
просто в снежные бабы.

Так же, как и о любви, пронзительны у Т. Жирмунской стихи о стариках: "А старики за столами сидят,/ без аппетита, как дети едят,/ страстно, как дети, играют в лото,/ но не приходит за ними никто".
И с той же страстью, которую не в силах замаскировать даже плавное, лирическое, очень женственное и мудрое повествование, поэтесса то вываливает щедрой рукой на страницы своей книги целую опушку леса, усеянную грибами ("Грибное место") или черемуховые майские заросли, то тихо признается в своей любви и природе, и самой жизни:

"Ничто не кончено", — твержу
Земле, по коей я хожу,
Тебе, любовь, тебе, природа.
"Ничто не кончено", — шепну,
когда в последний раз глотну
из черной трубки кислорода.

Любовь к жизни и благодарность ей за все передает поэтесса как завещание своей дочери: "Превзойди меня/ в ощущении полноты жизни,/ своей уместности/ и необходимости в ней —/этого достаточно".
А еще сборник завершает великолепная поэма, посвященная Е. Ю. Кузьминой-Караваевой, с таким глубоким проникновением в судьбу и личность знаменитой матери Марии, что кажется, она сама написала эту автобиографическую вещь.
Словом, читателя ждет восхитительное путешествие по волшебному миру поэзии в сопровождении талантливейшей поэтессы современности Т. Жирмунской.

Ольга ДЕНИСОВА