Геннадий КРАСНИКОВ
Геннадий Красников — поэт, публицист, критик, доцент кафедры творчества Литературного института имени А. М. Горького.
Окончил факультет журналистики Московского университета. Двадцать лет работал в издательстве "Молодая гвардия" редактором всесоюзного альманаха "Поэзия" (вместе с известным русским поэтом-фронтовиком Николаем Старшиновым). О творчестве Геннадия Красникова писали известные поэты и критики — Е. Винокуров, Н. Старшинов, Е. Евтушенко (автор предисловия к первой книге Красникова), В. Костров, Ю. Друнина, И. Шкляревский, В. Казанцев, В. Шефнер, Ал. Михайлов, И. Волгин, А. Дементьев, Л. Васильева и др.
Е. Винокуров в статье "Прикосновение к истине" ("Комсомольская правда" за 12 ноября 1986 года) писал: "Сборник "Пока вы любите..." мне представляется одним из лучших среди книг молодых поэтов, изданных за последние годы. Тончайшее чувство лирики в сочетании с философским осмыслением жизни придают стихам Красникова особую притягательность и гармонию".
Автор книг стихотворений: "Птичьи светофоры" (предисловие Евгения Евтушенко, 1981), "Пока вы любите..." (1985), "Крик" (1988), "Не убий!" (1990), "Голые глаза. Верлибры" (2002), "Все анекдоты рассказаны" (2016). Автор книг литературной критики и эссеистики: "Роковая зацепка за жизнь, или В поисках утраченного Неба" (2002), "В минуты роковые. Культура в зеркале русской истории" (2011).
Геннадий Красников как составитель и редактор выпустил целый ряд книг, имеющих большое значение для культурной жизни нашей страны, получивших признание и большой отклик в читательской и издательской среде и отмеченных почетными дипломами и премиями. Он также является составителем большого количества книг поэзии и прозы, среди которых произведения С. Есенина, М. Цветаевой, М. Волошина, А. Блока, Ю. Друниной, В. Кострова, Н. Матвеевой, Л. Васильевой, В. Гаршина, Б. Лавренева, Л. Андреева,
Е. Замятина, Б. Зайцева, Н. Гумилева и др. Лауреат литературных премий имени А. М. Горького, имени Б. Полевого, премий газеты "Литературная Россия", журнала "Москва", Горьковской литературной премии (Российский фонд культуры, журнал "Литературная учеба"), Всероссийской литературной премии имени К. Д. Бальмонта "Будем как солнце", Всероссийской Пушкинской премии "Капитанская дочка", премии имени Константина Симонова, литературной премии имени Б. Корнилова "На встречу дня!", Большой литературной премии России, номинант Патриаршей литературной премии имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, лауреат литературной премии имени С. Т. Аксакова в номинации "Лучшее художественное произведение для детей и юношества" (2016).
Окончил факультет журналистики Московского университета. Двадцать лет работал в издательстве "Молодая гвардия" редактором всесоюзного альманаха "Поэзия" (вместе с известным русским поэтом-фронтовиком Николаем Старшиновым). О творчестве Геннадия Красникова писали известные поэты и критики — Е. Винокуров, Н. Старшинов, Е. Евтушенко (автор предисловия к первой книге Красникова), В. Костров, Ю. Друнина, И. Шкляревский, В. Казанцев, В. Шефнер, Ал. Михайлов, И. Волгин, А. Дементьев, Л. Васильева и др.
Е. Винокуров в статье "Прикосновение к истине" ("Комсомольская правда" за 12 ноября 1986 года) писал: "Сборник "Пока вы любите..." мне представляется одним из лучших среди книг молодых поэтов, изданных за последние годы. Тончайшее чувство лирики в сочетании с философским осмыслением жизни придают стихам Красникова особую притягательность и гармонию".
Автор книг стихотворений: "Птичьи светофоры" (предисловие Евгения Евтушенко, 1981), "Пока вы любите..." (1985), "Крик" (1988), "Не убий!" (1990), "Голые глаза. Верлибры" (2002), "Все анекдоты рассказаны" (2016). Автор книг литературной критики и эссеистики: "Роковая зацепка за жизнь, или В поисках утраченного Неба" (2002), "В минуты роковые. Культура в зеркале русской истории" (2011).
Геннадий Красников как составитель и редактор выпустил целый ряд книг, имеющих большое значение для культурной жизни нашей страны, получивших признание и большой отклик в читательской и издательской среде и отмеченных почетными дипломами и премиями. Он также является составителем большого количества книг поэзии и прозы, среди которых произведения С. Есенина, М. Цветаевой, М. Волошина, А. Блока, Ю. Друниной, В. Кострова, Н. Матвеевой, Л. Васильевой, В. Гаршина, Б. Лавренева, Л. Андреева,
Е. Замятина, Б. Зайцева, Н. Гумилева и др. Лауреат литературных премий имени А. М. Горького, имени Б. Полевого, премий газеты "Литературная Россия", журнала "Москва", Горьковской литературной премии (Российский фонд культуры, журнал "Литературная учеба"), Всероссийской литературной премии имени К. Д. Бальмонта "Будем как солнце", Всероссийской Пушкинской премии "Капитанская дочка", премии имени Константина Симонова, литературной премии имени Б. Корнилова "На встречу дня!", Большой литературной премии России, номинант Патриаршей литературной премии имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, лауреат литературной премии имени С. Т. Аксакова в номинации "Лучшее художественное произведение для детей и юношества" (2016).
ПОЭЗИЯ
Почему стихи? — вопрос возник,
потому, что люди позабыли,
что поэзия — наш праязык,
на котором все мы говорили
в незапамятные времена...
Оттого изводим мы страницы,
чтобы, память вытряхнув до дна,
как язык свой помнят только птицы,
вспомнить все до золотой крупицы.
Вот зачем поэзия нужна.
ПОЭТ
С эхом веселым сравним,
близок и неуловим,
то — как мальчишка дурачится,
то — за деревьями прячется.
Звонко с ним перекликаемся
рощами и опушками,
в Болдино и в Михайловском
все мы немного Пушкины…
Все мы стремимся за ним
в дверь, приоткрытую им,
где с дерзновенной беспечностью
шутим, как равные, с вечностью.
* * *
Почему стихи? — вопрос возник,
потому, что люди позабыли,
что поэзия — наш праязык,
на котором все мы говорили
в незапамятные времена...
Оттого изводим мы страницы,
чтобы, память вытряхнув до дна,
как язык свой помнят только птицы,
вспомнить все до золотой крупицы.
Вот зачем поэзия нужна.
ПОЭТ
С эхом веселым сравним,
близок и неуловим,
то — как мальчишка дурачится,
то — за деревьями прячется.
Звонко с ним перекликаемся
рощами и опушками,
в Болдино и в Михайловском
все мы немного Пушкины…
Все мы стремимся за ним
в дверь, приоткрытую им,
где с дерзновенной беспечностью
шутим, как равные, с вечностью.
* * *
В те дни, когда в садах Лицея
Я безмятежно расцветал...
А. Пушкин
Я безмятежно расцветал...
А. Пушкин
Мальчик веселый и шумный,
смуглый, подвижный чертенок,
зорю встречает при свечке,
черные кудри ероша.
Капает воск на бумагу,
гаснет фитиль и дымится,
свежесть в открытые окна
входит и шторы колышет...
Смотрят Россия и Муза,
как, засыпая, ребенок
с детской счастливой улыбкой
сонными шепчет губами.
Солнце святое восходит,
день обещая чудесный,
но отчего так тревожно
смотрят Россия и Муза?..
ВАЛЕНТИНУ КУРБАТОВУ
Не в поле рыщет одинокий волк,
не лямку тянет работяга вол,
ни даже вор, не римский прокуратор,
в окно мне постучал, как древний Волхв,
предвестник чуда — Валентин Курбатов.
Не в голову ударило вино,
не совесть, не болевшая давно,
не двор с забытым занесенным следом —
друг Пушкина мне постучал в окно,
и мир, где было только что темно, —
вдруг осветился благодатным светом!
Далекий друг, я понял в этот час,
что Пушкин жив и понимает нас,
зачем мы смотрим влажными глазами.
Младенец в яслях чутко спит сейчас —
Спаситель мира, не спасенный нами!
ДИАЛЕКТИКА
Река времен вбирает
все судьбы вперемешку,
и солнце в ней играет
с волной в "орла и решку".
Судьба тасует роли,
испытывает болью,
любовь — рифмует с кровью,
рифмует кровь — с любовью.
Хоть нищенствуй, хоть царствуй,
всяк горек мед познанья,
и рядом с каждым "здравствуй"
как стражник — "до свиданья!..".
Расставленные сети —
с рождения до тризны,
жизнь любит сны о смерти,
смерть любит сны о жизни.
И пусть нам смысл неведом,
живем в кругу нелепом —
то — не единым небом,
то — не единым хлебом.
* * *
Знающим откроется и думающим,
знание незнающих спасет —
прошлое когда-то было будущим,
и о будущем ему известно все.
Знающего мучает и думающего:
на часах Земли — который час?
Много ли еще осталось будущего,
не исчерпан ли его запас?
И зачем — пока мы тупо тренькаем
на одной струне который век —
Моцарту заказывает Реквием
черный человек?
* * *
Последний берег и перрон,
и грубый наглый крик ворон
со всех сторон: Харон, Харон!.. —
как будто бы носильщик он.
Не помня лиц, чинов, имен,
не помня дней, эпох, времен,
в своей ладье, как страшный сон,
гребет, в глаза не глядя, он...
Ужасен вид его в тот час,
его лицо во тьме — без глаз,
и весел блеск в ночной воде,
и вы, увы, уже нигде.
* * *
А в общем, быть и не могло иначе,
свершилось все, что было суждено...
И даже сны,
которых ты не видел, —
и те сбылись...
* * *
Время летит
словно снег
на огонь
смуглый, подвижный чертенок,
зорю встречает при свечке,
черные кудри ероша.
Капает воск на бумагу,
гаснет фитиль и дымится,
свежесть в открытые окна
входит и шторы колышет...
Смотрят Россия и Муза,
как, засыпая, ребенок
с детской счастливой улыбкой
сонными шепчет губами.
Солнце святое восходит,
день обещая чудесный,
но отчего так тревожно
смотрят Россия и Муза?..
ВАЛЕНТИНУ КУРБАТОВУ
Не в поле рыщет одинокий волк,
не лямку тянет работяга вол,
ни даже вор, не римский прокуратор,
в окно мне постучал, как древний Волхв,
предвестник чуда — Валентин Курбатов.
Не в голову ударило вино,
не совесть, не болевшая давно,
не двор с забытым занесенным следом —
друг Пушкина мне постучал в окно,
и мир, где было только что темно, —
вдруг осветился благодатным светом!
Далекий друг, я понял в этот час,
что Пушкин жив и понимает нас,
зачем мы смотрим влажными глазами.
Младенец в яслях чутко спит сейчас —
Спаситель мира, не спасенный нами!
ДИАЛЕКТИКА
Река времен вбирает
все судьбы вперемешку,
и солнце в ней играет
с волной в "орла и решку".
Судьба тасует роли,
испытывает болью,
любовь — рифмует с кровью,
рифмует кровь — с любовью.
Хоть нищенствуй, хоть царствуй,
всяк горек мед познанья,
и рядом с каждым "здравствуй"
как стражник — "до свиданья!..".
Расставленные сети —
с рождения до тризны,
жизнь любит сны о смерти,
смерть любит сны о жизни.
И пусть нам смысл неведом,
живем в кругу нелепом —
то — не единым небом,
то — не единым хлебом.
* * *
Знающим откроется и думающим,
знание незнающих спасет —
прошлое когда-то было будущим,
и о будущем ему известно все.
Знающего мучает и думающего:
на часах Земли — который час?
Много ли еще осталось будущего,
не исчерпан ли его запас?
И зачем — пока мы тупо тренькаем
на одной струне который век —
Моцарту заказывает Реквием
черный человек?
* * *
Последний берег и перрон,
и грубый наглый крик ворон
со всех сторон: Харон, Харон!.. —
как будто бы носильщик он.
Не помня лиц, чинов, имен,
не помня дней, эпох, времен,
в своей ладье, как страшный сон,
гребет, в глаза не глядя, он...
Ужасен вид его в тот час,
его лицо во тьме — без глаз,
и весел блеск в ночной воде,
и вы, увы, уже нигде.
* * *
А в общем, быть и не могло иначе,
свершилось все, что было суждено...
И даже сны,
которых ты не видел, —
и те сбылись...
* * *
Время летит
словно снег
на огонь