Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Беседу вёл ВЛАДИМИР ШЕМШУЧЕНКО


Друг Вольтера, Северный Расин


Дамой сердца поэта-просветителя была русская литература

В преддверии юбилея первого профессионального российского литератора на вопросы "ЛГ" отвечает исследователь русской поэзии XVIII века Наталья Гранцева.

Наталья Гранцева – петербургский поэт, эссеист, волонтёр шекспироведения и исследователь русской поэзии XVIII века. Автор книг "Ломоносов – соперник Шекспира?", "Неизвестный рыцарь России" и других. Главный редактор литературного журнала "Нева".

– Чем может быть интересен современному читателю Александр Сумароков?

– Своей жизненной позицией, образцовым отношением к литературе, страстной любовью к русскому языку, благородством дел и помыслов в поэзии. Вообще он сознавал себя представителем служилой аристократии, призванной нести свет знания в народные массы, формировать литературный вкус и чувство прекрасного. Он оказался по сумме своих деяний подлинным рыцарем литературы, живым воплощением российских образов Ланселота в юности, а в старости – Дон Кихота. Он всегда хотел быть первым и лучшим, продолжателем миссии Петра Великого по преобразованию России.

– Были ли у него для такой высокой самооценки достаточные основания?

– Сумароков не просто дворянин, он был внуком и сыном тех, кто, несмотря на перемены на московском троне, последовательно поддерживал ту часть государственных управленцев, которые вели страну к назревшим преобразованиям, глубоким реформам по западному образцу. Дед его активно действовал в окружении царя Фёдора (отменил местничество!), затем служил в команде Петра Алексеевича (впоследствии – императора).
Отец писателя был даже крестником самого царя! Можно сказать, что три поколения Сумароковых стали частью новой государственной элиты, продвигавшей европейские культурные стандарты и стремившейся вписаться в тренды европейского развития. Поколение внуков преобразователей, сподвижников создателя Российской империи воспитывалось наследниками великой миссии построения нового государства и новой культуры, которые в будущем составили цвет нации. Просвещёнными гражданами своего Оте¬чества, способными в любой момент к штыку приравнять перо.
В юности Александр Сумароков получил всестороннее образование, которое позволило бы ему сделать блестящую карьеру как на военном поприще, так и на административном и дипломатическом. Он выбрал служение литературе. Этот невысокий рыжеватый "горячий финский парень" (родился на территории Финляндии) учился и впоследствии преподавал в учебном заведении, которое его питомцы называли Рыцарской академией. Это было что-то вроде лицея, созданного в правление Анны Иоан¬новны (1732). Располагался он в лучшем здании столицы – Меншиковском дворце.

– Образованному читателю Сумароков известен не только как основатель первого профессионального театра, но и как жёсткий оппонент крупных поэтов своей эпохи – Ломоносова и Тредиаковского. Чем интересен и актуален этот конфликт?

– Можно сравнить этих трёх персонажей истории литературы XVIII века с тремя богатырями: они делали одно общее дело. Но выполняли разные функции. Современники сравнивали их то с Горацием, то с Вергилием, то с Пиндаром – образцовыми авторами античности. Но как создать эталонные произведения в таких условиях, когда декларируется полный отказ от прошлой литературы, когда сам инструмент – русский язык – находится в неустоявшемся состоянии, когда на ходу меняется не только состав словаря, но и правила грамматики и орфографии? Это всё равно, как если бы машинист взялся управлять поездом и в процессе движения менял бы конструкции колёс, дверей... А рядом стояли бы ещё два таких же инициативных машиниста-изобретателя. Столкновение мнений было бы неизбежно на каждом шагу.
В случае с Сумароковым можно отметить, что он не робел перед академическими авторитетами, активно оппонировал старшим коллегам, иногда переходя на личности, высмеивал их, критиковал их творчество. У Сумарокова было развитое языковое чутьё. Он сражался за чистоту и красоту литературного языка, вёл работу по отбору лексических средств, пригодных для создания великой поэзии. Ломоносов и Тредиаковский исходили из своих моделей, формулировали способы стихосложения, конструировали "штили", а Сумароков призывал стихотворцев активно и самостоятельно формировать нормы живого литературного языка. Хотя он и насмехался над стихами Тредиаковского, называл поэзию Ломоносова "надутой" и "пухлой", но и к себе относился с высокой требовательностью. По его признанию, хоть его стихи и были опубликованы в годы учёбы в Рыцарской академии, произведения, написанные за первые девять лет служения Аполлону, он безжалостно сжёг в камине.
Сумароков высокомерно заявлял, что Ломоносов и Тредиаковский регламентируют язык и культуру, не зная и не чувствуя красоты московской русской речи, ибо родились не в культурной дворянской среде, а в провинциальных семьях из социальных низов.
Дискуссия была живой и неравнодушной, Ломоносов с Тредиаковским отвечали – иногда возмущённо и свысока – они формировали науку филологию. Сумароков же всю жизнь яростно отрицал, что был учеником Ломоносова, считал себя более одарённым и опытным поэтом, достойным членства в Академии.

– Ныне поэзия Александра Сумарокова выглядит для читателя менее архаичной, чем поэзия его оппонентов.

– Действительно, поэт на своём примере обучал молодых стихотворцев простоте и изяществу стиля, чёткости мысли, актуальности и прямоте высказывания. Вот, например:

Танцовщик! Ты богат. Профессор! Ты убог.
Конечно, голова в почтенье меньше ног.
1759

Поэт неустанно вёл борьбу против засилья модной иноязычной лексики, которая принималась молодыми авторами как суперсовременное и прогрессивное явление. Он прямо обращался к "несмысленным стихотворцам" и виршесплетателям, обвиняя их в невежестве и кривописании. "С новою модою вошло было к нам и новомодное кривописание".
Сумароков утверждал, что из-за чрезмерных заимствований погибли эллинский и латинский языки. Он призывал "отфильтровать" литературный русский язык.
С досадой писал: "Это мне смешно, что мы втаскиваем чужие слова, а то еще и смешнее, что тому не многие смеются, хотя язык народа и не последнее дело в народе.Силой въехали в наш язык, их трудно выжить, десять человек их выталкивают, а многие тысячи ввозят". Считал, что русскому языку приносят вред не только плохие писатели и переводчики, но более всего – "худые стихотворцы", призывал не отдавать в печать явный вздор. Понимал силу печатного слова: "Простой народ почитает то все законом, когда что хотя и к бесчестию автора напечатано".
Слова "благородство", "долг", "честь", "достоинство" были для поэта не пустыми звуками.
А разве нас и ныне не тревожит состояние русского языка, перенасыщенного заокеанскими заимствованиями и стремлением молодёжи к "новомодному кривописанию"?

– Действительно, Александра Сумарокова можно было бы назвать и рыцарем поэзии, и патриотом русского языка. Почему ж "благодарные" школьники-потомки не знают ни одной строки Александра Петровича?

– Хоть стихи Сумарокова и входят в антологии и хрестоматии литературы XVIII века, но по существу он был изъят из большого культурного пространства с лёгкой руки Виссариона Белинского, который безапелляционно заявил, что вся поэзия XVIII века бесполезна для развития литературы. Практически целое столетие, базовое для понимания литературного процесса, было выбито из-под ног будущих поколений, упоминания славных имён первотворцов остались лишь в пушкинских отзывах. Повезло только Ломоносову и Державину, но и их литературное наследие не вполне оценено.

– Сумарокова называют отцом русского театра, современники его величали наш Северный Расин. Удалось ли поэту стать основоположником отечественной драматургии? Могут ли его пьесы сегодня появиться на сцене? Будут они "смотрибельны"?

– Сейчас мы бы назвали первый театр, созданный Сумароковым, учебным или университетским, ибо он появился в середине царствования Елизаветы в стенах Сухопутного шляхетского корпуса, где служил Сумароков. Он и написал первую отечественную пьесу "Хорев", которая была поставлена на сцене театра, получившего название "Российский театр". Просвещённая публика была в восторге от того, что российский стихотворец смог создать пьесу, соответствующую канонам европейского театрального искусства, не уступающую пьесам французского классика Расина, превозносимого Вольтером в пику Шекспиру. Один из питомцев Сухопутного корпуса, находившийся в числе зрителей, и спустя полвека вспоминал о том блестящем успехе, который принёс драматургу славу Северного Расина. Действительно, драматургия соответствовала высоким стандартам эпохи Просвещения. Конфликт чувства и долга, красивая любовная история, экзотические интерьеры времён Древней Руси и языческого князя Кия… Такого публика ещё не видела! Яркие живые диалоги, эффектные монологи, динамичные сцены…
Да, характер Александра Сумарокова был неровным, нервическим, бойцовским. Напор, горячность, уверенность в правоте – свойства его натуры. Он шёл в сражение, подобно рыцарю печального образа, не заботясь о выгодах и барыше. Совершенно не умел распоряжаться финансами, пережил семейную драму, отдалился от родственников, впал в бедность и бражничество… Ушли из жизни Ломоносов и Тредиаковский, соперники-тяжеловесы… Непревзойдённым оставался только Шекспир, которого он первым открыл для россиян.
В конце жизни он остался один.
Хоронили его в складчину несколько друзей-актёров. Погребение вскоре было утеряно: уже в недавнее время на территории Донского монастыря поставили скромный памятный знак… Но пришёл ли хоть один поэт на место упокоения Александра Петровича? Вспомнил ли добрым словом этого несомненного подвижника российского просвещения?