Николай КАРАМЕНОВ
* * *
* * *
Мы опять уйдем с тобой: нам привычно.
Мы уже оставили мир в кавычках,
окружающий. Мы ведь плевали на деньги.
Нам наполненный текстом невиданным день бы.
Мы опять уйдем с тобой на рассвете,
когда в утро вставлено, словно кассета,
восходящее солнце. Мы знаем, что песня
та же самая, но она лишь для местных.
Мы опять уйдем с тобой, — ты поверь мне.
И не важно, что жизнь подходит к вечернему…
И не важно, что проданы все, что башли
вавилонской стали повыше башни.
Мы опять уйдем с тобой. Как ни комкай
свое прошлое — остается котомка
и уход. Мы отточим зрение,
чтобы видеть один горизонт, и трением
я добуду огонь и скажу: "Ты видишь:
мы ушли, и на русском наречии, идиш
говорим…". Так будет однажды.
Мы с тобою уйдем — остальное неважно.
Мы уже оставили мир в кавычках,
окружающий. Мы ведь плевали на деньги.
Нам наполненный текстом невиданным день бы.
Мы опять уйдем с тобой на рассвете,
когда в утро вставлено, словно кассета,
восходящее солнце. Мы знаем, что песня
та же самая, но она лишь для местных.
Мы опять уйдем с тобой, — ты поверь мне.
И не важно, что жизнь подходит к вечернему…
И не важно, что проданы все, что башли
вавилонской стали повыше башни.
Мы опять уйдем с тобой. Как ни комкай
свое прошлое — остается котомка
и уход. Мы отточим зрение,
чтобы видеть один горизонт, и трением
я добуду огонь и скажу: "Ты видишь:
мы ушли, и на русском наречии, идиш
говорим…". Так будет однажды.
Мы с тобою уйдем — остальное неважно.