"В многовековой летописи внешнеполитического ведомства немало ярких событий и славных имен дипломатов, вклад которых в отстаивание суверенитета отечества, продвижение позиций страны на международной арене трудно переоценить. Дипломатическая служба требует разносторонней подготовки, широкого кругозора, умения мастерски владеть словом и пером. Не случайно во все времена в Министерстве иностранных дел трудились преданные родине, творчески одаренные люди, многие из которых обогатили сокровищницу отечественной культуры. Сегодня, опираясь на славные традиции предшественников, сотрудники министерства с честью выполняют свой долг, умело и инициативно защищают интересы России. Целый ряд дипломатов пробует себя на писательской стезе, ощущая свою сопричастность к литературному цеху.
Желаю вам интересного вечера, ярких впечатлений и всего самого, самого доброго".

Мы взяли эти слова из приветствия Министра иностранных дел России С. В. Лаврова участникам литературно-творческого вечера, посвященного 200‑летию зачисления на службу в Министерство иностранных дел России троих из первого выпуска Императорского Царскосельского лицея Александра Сергеевича Пушкина, Александра Михайловича Горчакова, Вильгельма Карловича Кюхельбекера, а также выпускника Московского университета Александра Сергеевича Грибоедова.
Эта увлекательная и познавательная встреча почитателей дипломатии и литературы прошла в Министерстве иностранных дел теплым октябрьским вечером. В празднично убранном фойе Конференц-зала МИД России гостей встречал камерный оркестр Российской академии музыки им. Гнесиных. Торжественность момента дополнялась развернутой в залах фойе выставкой картин художницы Анны Виноградовой, а также подборками книг дипломатов-поэтов. На сцене — организатор мероприятия, председатель литературно-творческого объединения МИД России "Отдушина", секретарь Союза писателей России, дипломат-поэт Владимир Масалов.
К микрофону приглашается Представитель Президента России по международному культурному сотрудничеству М. Е. Швыдкой. Михаил Ефимович — на радость публике — сообщил новость о "перевыполнении им задания" "Отдушины" — о приглашении для участия в вечере артистов Малого театра, так как они прибыли в МИД во главе с самим Юрием Соломиным.
А это из размышлений М. Е. Швыдкого по тематике вечера:
"Когда осознаешь, что одно из важнейших качеств дипломата — это умение очень точно воспринять мир собеседника, его внутренние противоречия и сложности, которые существуют в диалоге, и положить это на бумагу, то понимаешь, что в дипломатии должны служить люди, безупречно владеющие словом.
Казалось бы, естественно, что содержание политической депеши и поэтическое видение той же ситуации — это совсем разные слова. Тем не менее, то, что мне довелось прочитать в документах за почти 10 лет службы в МИД, навело меня на очень простую мысль. Дипломаты не могут не писать стихи или прозу, ибо то, что они должны жестко редактировать, когда сочиняют официальные документы, остается всегда в душе и требует некоего литературного продолжения.
Обычно считается, что стихи — удел молодых. Но в "Отдушине" и в стенах МИД стихи пишут и вполне взрослые дипломаты. А это означает, что у людей сохраняется потребность возвышенного отношения к миру. Мне кажется, это продолжает жизнь, сохраняет юношеские эмоции, это очень важно. Когда председатель "Отдушины" Владимир Иванович Масалов сказал мне, в каком возрасте и в какой момент своей жизни он начал писать стихи, мне подумалось, что творческая деятельность — это и преодоление возраста, и путь от невзгод, и продолжение молодости. Вообще, любое творчество — это вызов смерти, это шаг в бессмертие. Мы боимся формулировать это, но это очень важно всегда".
В зале медленно приглушается свет. На большом экране, цветом старинной сепии, в формате царского дипломатического журнала начинается повествование об истории Императорского Царскосельского лицея и судьбах его выпускников. Меняющиеся на экране кадры проникновенно и поэтически озвучивают учащиеся Колледжа МИД, подчеркивающие торжественность момента безупречным дресс-кодом.
…Название "лицей", как отмечали современники, поражало публику. Ведь "ликеем" было святилище бога солнца и искусств Аполлона. Веяния эпохи не могли оградить лицеистов от воздействия вольтерьянства и представителей широко распространившихся в тот период в России тайных обществ. Лицей, задуманный как школа для "юношества, особо предназначенного к важным частям службы государственной", становится по утверждению Б. Мейлаха — автора вступительной статьи к первому тому стихотворений Пушкина в серии "Библиотека поэта" — одним из центров воспитания молодежи в духе политического вольномыслия. Наверное, не случайно отдельные, закончившие лицей друзья Пушкина оказались в числе декабристов…
Лицеист первого выпуска Александр Сергеевич Пушкин был определен на службу в Коллегию иностранных дел 13 июня 1817 года в чине коллежского секретаря. Его обязанности были довольно размытыми и состояли в основном из переводов различных бумаг. Согревает душу то, что период государственной службы в Коллегии иност­ранных дел (формально — 1817–1824 годы) не помешал развиться творческому гению и создать многочисленный ряд бессмертных произведений.
"Роста он был небольшого, но сложен замечательно крепко и ладно. Прекрасный пловец, ловкий наездник и опасный фехтовальщик, этот спортивный поэт (так писал один из его знаменитых биографов Анри Труайа) уже тогда приводил современников в изумление. Энергичный, шустрый, небрежный, дерзкий, бесстрашный и легкомысленный, он стремился занять свое место в первом ряду поэтов".
Будущий второй в государстве Российском человек — канцлер Александр Михайлович Горчаков — окончил лицей с золотой медалью и был назначен в Коллегию иностранных дел на должность титулярного советника. С юности, по выражению А. С. Пушкина, — "питомец мод, обычаев блестящих наблюдатель". Помимо светских талантов и салонного остроумия обладал значительными знаниями русской литературы, которые впоследствии и сказались в красноречивых дипломатических нотах. За 60 лет служения отечеству познал немало горьких минут, обид, интриг завистников, но и восторг своих почитателей. Обучаясь в лицее, А. М. Горчаков дружил с Пушкиным, что неоднократно отражено в творчестве поэта:

Вильгельм Карлович Кюхельбекер — из немецких дворян, окончил лицей с серебряной медалью. Зачислен в 1817 году вместе с А. С. Пушкиным в Коллегию иностранных дел. В 1824 году вошел в круг декабристов, поступил в тайное общество. Арестованный в Варшаве, он был приговорен к смертной казни, замененной длительной каторгой и ссылкой. И в тюрьме, и в ссылке продолжал заниматься литературным творчеством.
В лицее и после окончания его был близким другом Пушкина, о чем писал великий поэт:

Александр Сергеевич Грибоедов родился в Москве в обеспеченной семье, получил блестящее не лицейское, а университетское образование, с детства владел латинским, греческим, немецким, французским, английским, итальянским, персидским и частично арабским языками, был блестящим музыкантом. В Московском университете последовательно прошел три факультета — словесный, юридический и естественно-математический. 9 июня 1817 года был принят на службу в Коллегию иностранных дел, где и познакомился с А. С. Пушкиным.
В начале 1818 г. за присутствие на дуэли в качестве секунданта, А. С. Грибоедов направляется из центрального аппарата Коллегии иностранных дел в Персию, секретарем русского представительства при персидском дворе.
Замысел комедии "Горе от ума" зародился у А. С. Грибоедова еще в Петербурге. В Тегеране и Тебризе он продолжал работу над этим произведением и дал ему действующее название.
Как известно, в январе 1829 года толпа местных жителей, подстрекаемая фанатичным духовенством, напала на русское посольство в Тегеране. А. С. Грибоедов мужественно сражался, но силы были не равны, и он погиб. Уже на смертном одре автора "Горя от ума" судьба вновь свела его с "чрезвычайным явлением русского духа" (по выражению Н. В. Гоголя). Вот как написал об этом сам А. С. Пушкин в "Путешествии в Эрзрум":
"…Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. "Откуда вы?" — спросил я их. — "Из Тегерана". — "Что вы везете?" — "Грибоеда". Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис. Он погиб под кинжалами персиян, жертвой невежества и вероломства. Обезображенный труп его, бывший три дня игралищем тегеранской черни, узнан был только по руке, некогда простреленной пистолетной пулей".

В зале снова зажигается свет и к микрофону приглашается главный редактор журнала "Наш Современник" Станислав Юрьевич Куняев.
Талант глубочайшего, патриотического поэта, писателя и публициста ("Добро должно быть с кулаками!"), открывателя новых литературных "Ньютонов", борца за сохранение высоких идеалов русской словесности и русского мира всегда притягивал дипломатов к его творчеству. И на этот раз Станислав Юрьевич снова "выстрелил в десятку", подарив гостям вечера изящный и тонкий "мастер-класс" литературной дипломатии:
"Дорогие друзья, мне очень приятно побывать сегодня на вашем празднике. Послушал, как выступает ваша молодежь, и думаю, что они нас не подведут и не будут, как американские высокопоставленные дипломаты, путать Австрию с Австралией…
Перед тем, как сюда прийти, я перелистал свой заветный десятитомник Пушкина, который вожу с собой уже лет 40 или 50, с тех пор, как меня после окончания МГУ послали учительствовать в маленький сибирский город Тайшет. Так происходит, что всегда, перечитывая Пушкина, я открываю для себя что-то новое, хотя, кажется, знаю его до корки. И вот что я подумал. Александр Сергеевич никогда за свою короткую жизнь не выезжал за границу. Но каким-то чудом он лучше многих политиков и других людей — интеллигенции, дворянского света, своих друзей-поэтов, регулярно выезжавших в Европу — понимал сущность всякого европейского и не только европейского народа, какой-то Божьей милостью, данной ему сверху.
Хотим мы, например, знать, какие из себя поляки? Читаем "Бориса Годунова" про 1612 год, про Марину Мнишек, Гришку Отрепьева, польскую шляхту и понимаем характер и менталитет поляков.
Прочитаешь "Пир во время чумы" и понимаешь, кто такие англосаксы.
Прочитаешь "Скупого рыцаря" и не нужно тебе больше изучать, что такое немцы, кто такие "псы-рыцари". Зерна их национальной сущности Пушкин уже уловил, написав эту маленькую трагедию.
Прочитаешь "Подражание Корану" — и ты уже знаешь, какие они турки-османы.
Прочитаешь "Песни западных славян" и ты понимаешь, кто такие сербы.
Нужно тебе постичь испанский характер — читай "Дон Жуана" Пушкина.
О французах я уже и не говорю. Пушкина и в лицее звали "французом". Он, часто цитировавший Вольтера, Дидро и других, как никто другой знал и понимал Францию, пожалуй, даже лучше большинства учителей французского, имевшихся после нашей победы в войне 1812 года чуть ли не в каждой второй дворянской семье в России.
Америка тогда только-только появилась на исторической арене. Прошло всего несколько десятилетий после возникновения Американских штатов, и Европа еще плохо знала Америку. Но Пушкин интересовался Америкой и оставил запись об американской жизни …С тех пор прошло около двухсот лет, а все как сейчас. Посмотрите, что он пишет:
"С некоторого времени современные Американские штаты обращают на себя в Европе внимание людей наиболее мыслящих. С изумлением увидели мы демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую подавлено неумолимым эгоизмом и страстью к довольству. Большинство нагло притесняет общество. Рабство негров посреди образованности и свободы. Со стороны избирателей — алчность и зависть, со стороны управляющих — радость и подобострастие".
"Полагаю, что эти характеристики Пушкина вполне приемлемы с какими-то оговорками и для современных США. Так что Пушкин мог бы быть послом в любой из перечисленных стран, если бы не чувствовал в себе призвание поэта. Потому что посол должен и обязан понимать сущность национального характера народа той страны, в которую он направляется с высокой дипломатической миссией.
Чему еще научил дипломатов Пушкин? Он научил нас разговаривать с Европой. В 1830 году Европа (французские парламентарии) спровоцировала польское восстание, как и сейчас она вместе с Америкой устроила переворот на Украине. Каким образом откликнулся тогда на это Пушкин?
Осознавая, что предстоит (в современном понимании) информационная война и русскому обществу надо объяснять, что происходит в мировой истории, он идет к Бенкендорфу с письменным предложением. Вот что он писал: "С радостью взялся бы я за редакцию политического журнала. Около него соединил бы я писателей с дарованиями. Ныне, когда справедливое негодование и старая народная вражда, долго растравляемая завистью, соединила нас против польских мятежников, озлобленная Европа нападает покамест на нас не оружием (как сегодня — С. К.), но ежедневной, бешеной клеветой (как сегодня — С. К.), пускай позволят нам, русским писателям, отражать бесстыдные и невежественные нападки иностранных газет".
"Пушкин хотел завести политический журнал или газету, чтобы как-то объяснять обществу тот феномен, что вся Европа всего через 18 лет после освобождения ее Россией от Наполеона стала проклинать нас, лгать и обливать помоями. Собственно — также, как и сейчас: 70 лет прошло после нашей победы над фашизмом и освобождения нами Европы от Гитлера, а нападки на Россию продолжаются, нас обвиняют во всех мыслимых и немыслимых грехах.
Пушкин, как великий патриот, не мог с этим мириться. Правда, никакого журнала или газеты завести ему не позволили. Бенкендорф оставил это письмо без внимания и, может даже, не доложил о нем Николаю I. Но Пушкин не сдался. Он сделал еще один персональный выпад в этой информационной войне, причем такой, который останется навечно и в русской, и в мировой истории. Он написал два знаменитых стихотворения — "Бородинская годовщина" и "Клеветникам России" (С. Ю. Куняев прочитал гостям вечера отрывки из этих стихотворений).
Я вот думаю, когда наш нынешний президент Владимир Владимирович Путин собирается выступать на международной арене — в ООН, в Мюнхене или на Валдае, он один сосредотачивается, садится в кресло, включает настольную лампу и начинает перечитывать Пушкина. Поэтому у него все получается".
Наступил черед концертной программы литературно-музыкального вечера.
В гости к многочисленным приглашенным пожаловал сам Академический Малый театр с фрагментом бессмертной комедии А. Гри­боедова "Горе от ума". Всеми любимые актеры — народный артист СССР Ю. Соломин (Фамусов), заслуженный артист России А. Вершинин (Молчалин) и заслуженная артистка России П. Долинская (Софья) — великолепно сыграли четвертое действие знаменитого спектакля и получили букеты и горячие аплодисменты зала.
На смену театральному действию, с проникновенным исполнением романсов на стихи А. Пушкина и других авторов, на сцену выходили лауреаты многих всероссийских и международных конкурсов артисты Е. Коничева (оперное сопрано), С. Чечетко (партия фортепиано), студенты "Гнесинки" И. Хардиков и А. Ростовская.
С интересной программой выступили молодые поэты — студенты МГИМО. Свои стихи по тематике вечера прочитали и дипломаты-поэты, члены Союза писателей России В. Масалов, В. Казимиров, Г. Нес­терова, В. Василенко, М. Романов.
Талантливое кадровое пополнение Коллегии иностранных дел 1817 года возвратилось в стены МИД России через 200 лет, чтобы достойно передать дипломатическую эстафету новому творческому поколению российской дипломатии.