Александр Тимофеевский.
"Я здесь родился"
"Я здесь родился"
М.: Издательство
Евгения Степанова, 2017
Поэт Александр Тимофеевский — знаковая фигура отечественной литературы. Член Академии кинематографических искусств "Ника", автор многих книг, лауреат многочисленных премий, он начал писать стихи еще в начале пятидесятых. К сожалению, долгие годы автор вынужден был работать "в стол", но, к счастью, в девяностые годы ситуация изменилась, и мы получили возможность читать его произведения.
"Я здесь родился" — очередной поэтический сборник книжной серии "Авангранды", в котором собраны стихи разных лет. Как учит нас толковый словарь, "здесь" — это философское понятие, являющееся конкретизацией категории места". Название сборника — утверждение, несущее в себе недвусмысленный лозунг. Руководящая идея проста: что бы ни случилось, без Родины нет и жизни; я родился на русской земле, прожил тут всю жизнь и буду жить столько, сколько судьбой отпущено. В самом деле, как еще может высказаться человек несгибаемой силы духа, во время войны живший в блокадном Ленинграде?
Тимофеевский — поэт разноплановый. О любви он пишет коротко, почти невесомо, поскольку убежден: жизнь, в которой имело место сильное чувство, делается интересной и яркой:
"Я здесь родился" — очередной поэтический сборник книжной серии "Авангранды", в котором собраны стихи разных лет. Как учит нас толковый словарь, "здесь" — это философское понятие, являющееся конкретизацией категории места". Название сборника — утверждение, несущее в себе недвусмысленный лозунг. Руководящая идея проста: что бы ни случилось, без Родины нет и жизни; я родился на русской земле, прожил тут всю жизнь и буду жить столько, сколько судьбой отпущено. В самом деле, как еще может высказаться человек несгибаемой силы духа, во время войны живший в блокадном Ленинграде?
Тимофеевский — поэт разноплановый. О любви он пишет коротко, почти невесомо, поскольку убежден: жизнь, в которой имело место сильное чувство, делается интересной и яркой:
На Киевском вокзале,
Где продают сирень,
Мы сердце открывали
Друг другу целый день.
Где продают сирень,
Мы сердце открывали
Друг другу целый день.
Сирень олицетворяет невинность, часто воспринимается как символ великолепия, красоты и возрождения. Образ же вокзала в современной поэзии выступает в негативном значении, определяющем дисгармонию человеческой жизни. Подвижное, динамическое соотношение, в котором два образа существуют в диалектическом напряжении, придают стихотворению свежесть и остроту. Без лишних слов догадываешься, что речь идет о юношеской любви. Первая любовь — всегда яркая и никогда не забывается. И правда, только ей под силу возвысить в глазах стороннего наблюдателя уличную торговку до уровня чуть ли не сказочной феи. Восхищаюсь лирическим героем: цветочница появляется, "Как на холсте Шагала, / По воздуху паря" и дарит влюбленным три ветки весеннего цветка. Есть в этом стихотворении что-то донкихотское, порывистое, отчаянное. Такое чувство одухотворяет все, к чему прикасается. Любовь дает нам огромные силы, но нет никого нежнее и беззащитнее, чем влюбленные…
И как же контрастирует это светлое стихотворение с циклом "Письма в Париж о сущности любви". Горькая ирония, в которой присутствует ощущение безвыходности, безнадежности. Разговор то маскируется под высокий стиль: "Как возвратить Вас? Дайте мне ответ…", то сбивается на бытовые темы: лирический герой пишет о том, как "мы с женой пошли на остановку", интересуется: "Не прислать ли вам капустки и соленых огурцов"? Но тщетно. От адресата нет ответных писем. Повествовательная интонация укрепляется своеобразным написанием — в строку:
"Как Вы там живете, дамы, у Нотр дамы де Пари? Там, небось, не скажут ”здрасьте“ — все ”бонжур“ или ”мерси“…"
Эти стихи написаны в 1992-м, в период либерализации цен и начала рыночных реформ в России. Вера в светлое будущее была навсегда разрушена, а ничего другого общество предлагать не собиралось. Тимофеевский интуитивно обращается к истокам: в его стихах возникает хорошо знакомое, традиционное, чеховское начало. Вот, к примеру, отрывок из поэмы "Тридцать седьмой трамвай":
И как же контрастирует это светлое стихотворение с циклом "Письма в Париж о сущности любви". Горькая ирония, в которой присутствует ощущение безвыходности, безнадежности. Разговор то маскируется под высокий стиль: "Как возвратить Вас? Дайте мне ответ…", то сбивается на бытовые темы: лирический герой пишет о том, как "мы с женой пошли на остановку", интересуется: "Не прислать ли вам капустки и соленых огурцов"? Но тщетно. От адресата нет ответных писем. Повествовательная интонация укрепляется своеобразным написанием — в строку:
"Как Вы там живете, дамы, у Нотр дамы де Пари? Там, небось, не скажут ”здрасьте“ — все ”бонжур“ или ”мерси“…"
Эти стихи написаны в 1992-м, в период либерализации цен и начала рыночных реформ в России. Вера в светлое будущее была навсегда разрушена, а ничего другого общество предлагать не собиралось. Тимофеевский интуитивно обращается к истокам: в его стихах возникает хорошо знакомое, традиционное, чеховское начало. Вот, к примеру, отрывок из поэмы "Тридцать седьмой трамвай":
И тот окликает Каштанку,
Чья ласка была столь крута,
Кто вывернуть мог наизнанку,
Чтоб выдрать кусок изо рта.
Чья ласка была столь крута,
Кто вывернуть мог наизнанку,
Чтоб выдрать кусок изо рта.
Поэт задает риторический вопрос: откуда в русском гордом человеке такая коленопреклоненность:
…Фонариков светы косые
Не могут пробить снегопад.
Каштанка, Каштанка, Россия,
Зачем ты вернулась назад?
Не могут пробить снегопад.
Каштанка, Каштанка, Россия,
Зачем ты вернулась назад?
А вот другое стихотворение. Задумчивое, созерцательное. Поэт уводит нас из городской суеты, оригинальное сравнение заставляет нас рисовать в воображении умиротворенные картины светлого, спокойного леса. Автор напоминает: шум влияет не только на наше душевное состояние, но и на поведение и призывает нас научиться слушать тишину:
Но когда те пойдут на войну,
А другие пойдут в магазины,
Мы с тобой соберем тишину,
Как грибы, и уложим в корзину.
А другие пойдут в магазины,
Мы с тобой соберем тишину,
Как грибы, и уложим в корзину.
Тишина в современном мире — вещь драгоценная. Роскошь, недоступная вечно суетящемуся среднестатистическому россиянину. Она замедляет течение времени. Когда в душе у человека воцаряется тишина, он становится спокойным и доброжелательным. "Суета убивает", — предупреждает поэт. Мы так привыкли к фоновому шуму, что больше не замечаем его. Но стоит только отречься от никогда не насыщаемой погони за удовольствиями мира сего, как перед нами открывается вечность:
И глядя в небо необъятное,
Одетое на ось времен,
В тот миг мы трое стали братьями,
Но я не помню их имен.
Одетое на ось времен,
В тот миг мы трое стали братьями,
Но я не помню их имен.
Тишина — необходимая человеку передышка, позволяющая обратить свои чувства не наружу, а внутрь себя. Здесь не рассматривается привычное противопоставление неба и земли, присущее классической поэзии, поскольку выбор уже сделан. Принятое автором решение открывает миротворческий смысл извечной дилеммы. Как разрешит это противостояние каждый из нас, остается за кадром — целиком и полностью на его совести. Выбор ведь только один — "земля" или "небо". Об этом нам говорит Александр Тимофеевский — признанный мэтр современной русской поэзии.
Ольга ЕФИМОВА