Шла кукла
и меняла
платья.
Подмостки,
декорации
казались ей
под стать.
Но роли
все
давались
трудно,
Текст забывался,
ей хотелось
спать.

Всё думала –
Какая в том
Причина?

Но вдруг
пожар
нешуточный, –
сгорела,
как лучина.

Ей пламя
было как
награда, –
за сплетни,
за аплодисменты,
за её таланты –
способность
тонко и красиво
врать.

Сгорела, –
плакали
родные!

Сгорела –
причитали
Все вокруг!

А кукла их
тёмной
волошбы
не замечая,
смотрела
сквозь тебя.

Смотрела
сквозь
на ясный
светлый
круг.
Настал и этот
день,
декабрьский
и снежный.

Она забралась
в ванну и,
обмазавшись
тоской,
взметнулась
ввысь.

Как солнечный
карась,
как лунный карп,
как неизбежность
гудящего и протекающего
крана в ванной.
Как Маргарита рыжая.

Как ясный
светлый день
и канитель его.

Не покидай меня,
любимый,
Мастер.
Ещё чуть-чуть
со мной
побудь.


***

О чём ты
Так вздыхаешь
Во сне с придыхом?
К сердцу твоему
Прильну –
там часовой
Механизм
Тикает себе и тикает.
Буду целовать
Бережно,
Чтоб не сорвать
Чеку.
Птицы заснули
В саду,
Рыбы уснули в пруду.
Напевает
Мне песню
Бабайка,
Тот, что днём
Рассыпает то
Сахар,
То соль.
Не бессонь же,
Бессонница,
Ты меня не
бессонь.


***

Мы уже наигрались
В прятки вдоволь,
Перед нами все
Дороги обернулись
Глубокой мариинской
Впадиной.
Хочешь, буду для
Тебя Змеей Горгоной,
Или другой
Сказочной Гадиной.
Душно от жизни,
И всех её
Перепитий.
Обними меня этим
Дождём,
Господь,
Тело которого
Темнее
Грозовой тучи.

Капля за
Каплей,
Да наотмашь
И по лицу.
Гляди и
Уйдет всё,
Что меня
Ночами
Мучает.
От каждой
Трещины
И прорехи
Сердце моё
Скулит,
И болит,
Как прижатый
Дверью щенок.
Лишь от тебя
Светлей.
Каждую морщинку
Твою люблю
Каждый седой
Волосок.