Привкус пространства,
Разлитого в порыве
Несозревшей молодости,
Перезревшей старости,
Несуразности момента.
Мыльный пузырь
Под названием жизнь.
Запах мыла,
Не купленного
В кустарной лавке.

Сон в летнюю ночь
Постигается вдруг.
Переплетенье душ
Во сне беспрерывном.
И в сон погружаясь,
Душам мозолишь глаза.

Не там, где «русалка на ветвях»,
Не там, где монетки золотые.
Не под тем, и не под этим деревом
Сидели мы,
Зажатые волей судеб.
И думали плавно,
И размышляли сладко,
Сознательно и осторожно,
Не предаваясь безумию,
Не преступая грани
Пространства.
И не были
Сами собой.
Несчастные взрослые дети.

В понедельник предаться лени,
Удачливо выиграть в карты и казино,
И неприличную ссору устроить в трамвае,
Огрев по башке кривого лысого дядьку.
И биотоками (просто тебе) уничтожить соперницу.
Только не сможешь ты.

Скоростью поезда
Ты измеряешь любовь мою.
Думаешь, что нереальна
От точки до точки побега.
Мы не в пространстве, —
Во времени.
Именно там мы с тобой, где реальность.

И в субботу,
И в воскресенье, —
Недосягаемость,
Умолчанье.
Полая полая трубка.
Молчит.
И тебе
Назначают
Молчать,
Играя в трех обезьянок,
Которым приказано
Видеть и слышать,
И не говорить.

Софиты советовали
Сойти
На нет.
И утратить себя.
Как мир.
И как миф.
И постигнуть реальность.
Но в реальности было паршиво.
И на фиг ее постигать?
Ведь это сложный вопрос,
Всегда ли страданье
Приносит бонус.

Болезнь.
Меня оставляют с бабушкой.
Дедушка жарит яичницу с салом.
Я лежу на диване, пахнущем мятой.
Простыни тонкие, нежно-прозрачные от стирки.
За окном — снегирь. Зима. Ветки яблони бьются в окно.
                                                                              Обледенелые.
Я слушаю радио.
Сказку.
Мягкий мужской тембр.
История Красной Шапочки.
Этот мужчина — чей-то папа.
И папа этот — кот-мурлыка.
Он намурлыкивает детям сказки.
Каждый день.
Я читаю Работницу. Персоль.
В этой персоли что-то от соли.
Персоль едка и безжалостна к людям.
Персоль сатирична.
Я начинаю учиться сатире и ядовитости, я извращаюсь.
Это жизнь меня учит смеяться.
Иногда не по делу.
Но всегда для защиты.
Персоль — мой учитель.
Я читаю Библию для верующих и неверующих.
Мне все кажется правильным и остроумным.
И что за невежды верят в Бога — думаю я, —
Когда так много несостыковок в Библии этой?
Как ловко автор смеется над тем, кто носит имя Христа.
И много-много эротики. Как в Кама-Сутре.
Но слова этого я не знаю. Пока.
Но знаю, что есть Саваоф, про Ветхий Завет и Новый.
Спасибо автору, атеисту. Я все узнала про Бога, и ОН,
                               которого не было, плавно вошел в мою жизнь.
А утром опять — пионерская зорька.
И бабушкин чай.
И кусочки яблок с таблетками.
И за окном — снегирь.
И радостно очень, что мне не идти в школу.
И странное чувство от камня, от температуры
                                                            на всем безграничном теле.
Но в промежутках, когда становится легче, я завожу
                                                                   мелодию белых часов.
Часов из слоновой кости.
Снова и снова.
Под колокольчики стройно танцует, привстав на пуант, балеринка.
Это мелодия детства.
Потом иду по морозу домой.
С мамой за ручку.
И вдруг понимаю, что я живу не впервые.
Что путь по снегу домой — отрывочек новой жизни.
А опыт прошедшего смутен, но ощущаю себя
                                                                       пожившей и мудрой.
А мне 7 лет.