Панцири доставленных кракпанов уже посветлели, а сами они казались вялыми, ленивыми, и – скажем прямо – едва ли не дохлыми. Одного этого хватало, чтобы понять: день не удался. Ткуш-Сит-Шин нахмурился, поджал губы и брезгливо ткнул металлической ложкой в нос самому большому кракпану. Тот раззявил пасть, клацнул мелкими зубами по металлу и, тут же потеряв ко всему интерес, лениво повалился на спину, медленно, словно в зевке, смыкая широкие бледно-зелёные челюсти. Чёрные глаза его на коротких толстых стебельках уже подёрнулись алым туманом, и Ткуш-Сит-Шин сокрушённо вздохнул, наблюдая за сонными их шевелениями. Ну, что вот с таким продуктом делать, а? Как его прикажете загонять? Он ведь прямо сейчас подохнет, вот сию же секунду!..
Ткуш-Сит-Шин постучал ложкой по раковине – звук был глухой, бухтящий и влажный, словно и не по раковине стучишь, а по мокрому речному песку. Тогда, чтобы окончательно уже убедиться в негодности кракпана, Ткуш-Сит-Шин прицелился и аккуратно щёлкнул его по островерхой макушке, прямо между коротких, похожих на рожки, усов. Кракпан дёрнулся, высунул шипастый красный язык и хрипло пробулькал:
– Мхрта-а-а... брла-а-а-кха... кха-ан...
После чего уткнулся носом в раковину соседа, лежавшего рядом, и, похоже, издох уже окончательно.
– Собачья задница... – вполголоса выругался Ткуш-Сит-Шин и принялся ворошить ложкой в контейнере, поддевая и переворачивая длинные светло-коричневые раковины. Но и остальной продукт пребывал не в лучшем состоянии.
Конечно, можно прямо сейчас связаться с поставщиком (кракпанами ресторан обеспечивала Китс-Мис-Ста) и затеять с ней длинный и бесполезный разговор о том, когда именно выловили этих кракпанов и как долго флаер с ними добирался до Санаранийского плато. Пользы от этого вышло бы немного, но зато можно было услышать от поставщика несколько версий собственного происхождения на свет и парочку сочных эпитетов по адресу своих родителей.
Можно было и просто заявить хозяйке ресторана, что из доставленных кракпанов удастся приготовить лишь два ведра удобрений для партугазиков, растущих на заднем дворе. Но что ответит на это Рис-Ска-Стис – тоже догадаться нетрудно: понятно, это проблема, но сейчас уже новых не заказать, придумай что-нибудь, ты же лучший повар во всём городе, ты же Мастер Блюд, самый-самый, и вообще какого пса я тебе плачу столько денег, если ты не способен накормить гостей, и так далее...
Можно было бы внести изменение в меню праздничного обеда, вычеркнув оттуда ≪Загнанного кракпана≫ и вписав вместо него, например, фаршированные раганокулисом виколики под апрасским соусом. Но это нужно было делать без ведома Рис-Ска-Стис, потому что хозяйка за подобное убила бы на месте. Она, в принципе, всё равно разорётся, но, по крайней мере, не при гостях. А может быть и вообще пронесёт, если приглашённые останутся довольны. Всё равно ведь никто из них ни пса не читает в рассылаемом меню, откуда им знать, что вместо одного блюда подадут другое. Тем более что... (Ткуш-Сит-Шин сверился с записями) да, точно... к красным тийским винам виколики вполне подойдут, особенно если в апрасский соус добавить побольше мяты... а раганокулисы перед фаршировкой потушить с полчасика в милесском вине – есть в крайнем шкафчике примерно с полбутылки неприкосновенного запаса, должно хватить...
Повеселев от этого решения, Ткуш-Сит-Шин полез в шкафчик, достал оттуда бутылку... и понял, что всё намного хуже, чем ему казалось. Потому что бутылка была пуста. И стоявшая рядом на полочке коробка с рагилоктисом тоже показалась подозрительно лёгкой.
Это было плохо. Очень плохо. И не только потому, что этого вина уже не успеть достать, но и потому, что этот шкафчик никто, кроме Ткуш-Сит-Шина, открывать права не имел. Дверца не запиралась, но это и неважно – таковы были правила ресторанной кухни и её главного повара, её Мастера Блюд. В этом шкафчике хранились самые нужные и самые главные вещи, такие, как: ящичек с пузырьками приправ со всего света и второй такой же ящичек, но уже с пакетиками, кулёчками и свёрточками; несколько кувшинчиков и бутылок с различными винами и маринадами, целый ряд баночек со специальными добавками и, наконец, распухшая от вклеенных и вложенных в неё листков тетрадь в переплёте из кожи райсасигаса, на которой змеилась витиеватая надпись: ≪Рецепты для приготовления блюд≫, содержащая самые главные, самые секретные рецепты. Многие из них изначально были инопланетными, но Мастер Блюд адаптировал их под продукты Ксиона. Например, в классическом рецепте патунисики полагалось запекать в мартишанках лишь предварительно слегка отварив их в Эйтерском вине, которого на Ксионе, само собой, было не достать, но Ткуш-Сит-Шин вместо этого просто вымачивал длинные щупальца патунисиков в маринаде из райсасигасского молока и вамского сока с большим количеством найанского перца. И получалось гораздо вкуснее; настолько вкуснее, что уже появилось у гурманов такое выражение, как ≪Запечённые в мартишанках патунисики по-ксионийски≫. Эта тетрадь была самым главным в жизни Ткуш-Сит-Шина; это было сердце его кухни; священная книга, гораздо более важная для ресторана, чем ≪Откровения Преподобной Сатш-Кинс-Мисы≫ для любого храма. И Мастер Блюд свято оберегал свои секреты от посторонних. Равно как и запасы иноземельных специй или страшно редкое милесское вино, хранившееся здесь же в бутылке... до недавнего времени...
– Сес-Тас-Тшан, – печально выдохнул Ткуш-Сит-Шин и в сердцах добавил: – Сучка киритийская...
И тут же испуганно оглянулся – не слышал ли кто? Конечно, Сес-Тас-Тшан официально считается рабыней, и на кухне она обязана беспрекословно подчиняться главному повару, но лучше не рисковать – женщина всё-таки; а отношение к мужчинам на Ксионе повсюду одинаково, хоть в Кирите, хоть на Санаранийском плато. И мало ли, что Сес-Тас-Тшан отбывает здесь срок за попытку кражи скота; хозяйка ресторана вряд ли станет заступаться за повара, с которым развелась три года назад... особенно если принять во внимание внезапную смерть следующего её супруга, случившуюся буквально в прошлом месяце...
Кухонная дверь, ведущая во двор, плавно разошлась и Ткуш-Сит-Шин услышал повелительный голос Рис-Ска-Стис:
– Сюда, сюда! Под ноги смотри, не споткнись! А то разобьёшь себе голову – всю кухню перемажешь! – она звонко рассмеялась.
Ткуш-Сит-Шин убрал пустую бутылку обратно в шкаф (чтобы избежать неприятных расспросов) и только потом обернулся. Рядом с хозяйкой стояла какая-то женщина – вроде бы смутно знакомая, возможно, что подруга – а возле них...
Повар едва не поперхнулся, вытаращил глаза и издал звук, очень напоминающий предсмертное бульканье кракпана. Потому что рядом с женщинами стоял инопланетник; да не просто инопланетник – имперец.
Имперец на кухне!..
– А-а-а... это... как его... – Ткуш-Сит-Шин попытался облечь свои возмущение и растерянность в словесную форму.
– Всё в порядке! – улыбнулась Рис-Ска-Стис. – Этот раб – твой новый помощник. Он немного поработает здесь, пока не выздоровеет окончательно... или пока не умрёт! – женщины переглянулись и рассмеялись, хотя смех хозяйкиной подруги был немного натужным.
– Выздоровеет?! – от услышанного в Ткуш-Сит-Шине пробудилась вся его смелость. – Так он ещё и болен?! Больная обезьяна – на кухне?! А если узнают клиенты?! Что они скажут?
– Постарайся, чтобы не узнали, – дёрнула плечом Рис-Ска-Стис. – И вообще, ему в зале показываться незачем. Дай ему какую-нибудь несложную работу. Ну, не знаю... овощи порезать, посуду помыть, ещё что-нибудь такое... Ну, ты понял, Тку-шик, я в тебя верю! – она хихикнула и потрепала повара по щеке. Затем взяла подруку подругу и направилась к дверям.
Ткуш-Сит-Шина аж передёрнуло от этого оброненного Рис-Ска-Стис ≪Ткушика≫ –не поймёшь, то ли она как к рабу обращается, то ли как к близкому человеку... На Ксионе-II в обоих случаях использовали сокращение полного имени, поди разберись тут, оскорбили тебя или проявили расположение...
Кроме того, спутница хозяйки перед уходом бросила настороженный взгляд и на Ткуш-Сит-Шина и на инопланетника, и в душе повара шевельнулись не очень приятные мысли, додумать которые он не успел. Потому что в эту же секунду распахнулась дверь в обеденный зал и в кухню вбежала Сес-Тас-Тшан.
–Уже ушла? –быстро спросила она, торопливо натягивая фартук. –Вот, собака! Я думала, что успею! Про меня не спрашивала? Ничего не гово...
Да, именно так. Как раз теперь Сес-Тас-Тшан и увидела инопланетника.
–Обалдеть... –выдохнула она и плюхнулась на стул.
Имперец был невысокого роста, едва ли по плечо Ткуш-Сит-Шину. Одет он был в фермерскую куртку и штаны из плотной синей ткани. На ногах его были грубые башмаки, тоже привычные для фермерского работника. Шею инопланетника украшал кожаный ошейник раба, точно такой же, как и у Сес-Тас-Тшан, только на металлических нашлёпках выгравировано было имя другого владельца (Ткуш-Сит-Шину пришла в голову мысль, что хозяйкой имперца была та самая подруга Рис-Ска-Стис, что только что покинула кухню). То ли из-за тёмного цвета волос, то ли по вине освещения, но выглядел инопланетник бедновато, что для раба с фермы было несколько необычно. Двигался он как-то неловко, словно опасался что-нибудь случайно смахнуть со стола. Да и вообще, Ткуш-Сит-Шину он показался неуклюжим и нескладным. Впрочем, как и все имперцы. Что, кстати сказать, было удивительно, если принимать во внимание проворство их дальних родичей –обезьян.
– Как тебя зовут? – требовательно спросил Ткуш-Сит-Шин.
– Кирк, – голос инопланетника оказался грубым и хриплым. Но Ткуш-Сит-Шину понравилось, что имперец произнёс только первую часть своего имени. Знает своё место, раб... И тут же Ткуш-Сит-Шин некстати вспомнил, что у этих обезьяноподобных и имена были такие же нескладные и корявые, короткие, как плевки, как собачий кашель.
– А полностью как будет? – подала голос Сес-Тас-Тшан, и повар нахмурился – эта рабыня и правда слишком уж много себе позволяет. А теперь, пожалуй, она вообще обнаглеет – теперь ей есть кем здесь помыкать...
– Кирк ван Детчер, – ответил имперец.
– Кирк-Ван-Детч... – попыталась повторить Сес-Тас-Тшан, но на последнем слоге запнулась. – Тьфу!.. И не выговоришь...
– Можно звать меня просто Кирк, – пожал плечами имперец.
– ≪Можно≫! –расхохоталась Сес-Тас-Тшан. –Нет, ты слышал, Ткуш-Сит-Шин? Можно просто ≪Кирк≫! Как будто здесь кто-нибудь станет звать полным именем раба, да ещё и раба имперского!
–Иди сюда! –сурово приказал имперцу Ткуш-Сит-Шин.
Тот сделал шаг вперёд.
–Я здесь повар, –сказал Ткуш-Сит-Шин. –Главный повар! –подчеркнул он, стараясь не обращать внимания на хихикающую за спиной Сес-Тас-Тшан. –Моё слово тут –закон! Ясно?
–Ясно, –кивнул Кирк.
–Ты будешь работать на кухне... на моей кухне... и делать всё, что я прикажу!
–Я понял, –ответил Кирк.
–Будешь называть меня Ткуш-Сит-Шин! Запомни хорошенько! Я не стану по десятку раз повторять каждое своё слово всякому рабу!
–Я запомню, Ткуш-Сит-Шин, –ответил Кирк, и повар удивился, как ему сходу удалось правильно произнести ксионийское имя.
–Я понятия не имею, сколько ты здесь пробудешь, и не испытываю радости от того, что мне навязали нянчиться с тобой, –продолжал Ткуш-Сит-Шин. –Не знаю, насколько ты дорог для своей хозяйки, но я сделаю всё, чтобы ты поскорее начал упрашивать её забрать тебя отсюда. Моя кухня не предназначена для больных мартышек. Так что тебе придётся выздоравливать побыстрее. И для начала ты уберёшь из кухни этот вот контейнер с находящимся там дерьмом. Мусорные баки во дворе, там же есть и водопровод –контейнер должен блестеть, как у кота яйца! Выполняй! Она тебе поможет, –Ткуш-Сит-Шин мотнул головой в сторону Сес-Тас-Тшан.
–Давай, мартышка, шевелись! –Сес-Тас-Тшан поднялась с места и игривой походочкой двинулась к имперцу. –Я тебе объясню, что и как. Будешь звать меня Сес-Тас-Тшан. Ага?
–Ага, Сес, ясно, –кивнул инопланетник.
–Не ≪Сес≫! –взвилась девушка. –Полностью! Понял, ты!.. как тебя там?.. Ну-ка, повтори!
–Повторю, и полностью, но чуть позже, –неожиданно твёрдо произнёс имперец и пояснил, указывая глазами на ошейник: –Когда с тебя снимут этот собачий галстук. Пошли, поможешь мне... –он повернулся, наклонился, неловко ухватился за ручки тяжёлого контейнера и попытался его приподнять.
–Что? –ошалела от услышанного Сес-Тас-Тшан. –Что ты сказал?!
Впрочем, ошалела не только она –Ткуш-Сит-Шин тоже глазами захлопал от такого ответа. Хотя нельзя не признать, что особого огорчения от того, как имперец осадил девчонку, он не испытал. В конце концов, оба они –рабы, вещи, орудия труда. И рабов не принято называть полным именем, даже сами рабы не обращались друг к другу столь официально. А то, что она родилась здесь, на Второй Ксиона, а он –пёс знает где... это не имеет никакого значения. Мало ли на кухне кастрюль и сковородок, привезённых с других планет? И напрасно некоторые сковородки кичатся местным происхождением; ≪местные≫ не обязательно всегда означает ≪лучшие≫...
–Давай, помоги же! –имперец даже не удостоил Сес-Тас-Тшан ответом; он приподнял контейнер и изо всех сил пытался сдвинуть его с места. Было хорошо заметно, что левой рукой он действует неловко, стараясь её не особенно нагружать.
–Я тебе сейчас помогу, мартышка! –взвизгнула Сес-Тас-Тшан, кидаясь к Кирку.
Ткуш-Сит-Шин не двинулся с места. Во-первых, он был бы совсем не против получить повод, чтобы избавить свою любимую кухню от присутствия больной обезьяны и этой нагловатой девчонки-воровки. А драка –повод вполне веский.
А во-вторых... во-вторых, ему было просто интересно, кто из них раньше окажется на кафельном полу.
Но ничего интересного не произошло. Потому что подскочившая к имперцу ксионийка дёрнула его за левое плечо. Кирк издал сдавленный мычащий звук и разжал пальцы, выпустив одну из ручек контейнера. Контейнер накренился и повалился прямо на Сес-Тас-Тшан, сбив её с ног, залив пол водой и извергнув ворох еле шевелящихся кракпанов вперемежку с комками красноватой слизи. Девушка продолжала сжимать рукав куртки инопланетника, и тот тоже оказался на полу.
В следующие несколько минут, пока рабы пытались подняться на ноги, не было слышно ничего, кроме визгливой ругани Сес-Тас-Тшан и откровенно язвительного хохота Ткуш-Сит-Шина.
Первой встала девушка, но она тут же попыталась пнуть имперца ногой (рабыня метила именно по левому боку –поняла, что у инопланетника с ним что-то неладно), поскользнулась и снова грохнулась на пол. Сам же имперец, казалось, даже и не заметил, что лишь чудом избежал болезненного для него удара. Наверное, он не заметил даже падения девушки. Потому что именно в этот момент принялся энергично трясти правой рукой, в манжет куртки которой впился зубами кракпан...
Кракпан!!!
Сердце Ткуш-Сит-Шина бешено заколотилось.
Кракпан! Живой!!!
Повар, скользя по залитому водой полу, поспешил к имперцу, наклонился над ним, одной рукой схватил кракпана поперёк раковины, а другой прикрыл ему глаза. Кракпан мгновенно выпустил руку Кирка и защёлкал зубами, ловя нового, невидимого врага. Кирк, торопливо перебирая ногами по мокрому полу, отполз под стол.
–Кастрюлю! Живее! –заорал Ткуш-Сит-Шин. –Сес! Кирк! Шевелитесь же, рабские отродья! Высеку обоих, собачьи дети!
Как ни странно, но первым на ногах оказался всё-таки Кирк. А впрочем, что тут странного?! В некоторых случаях обезьяны оказываются даже ловчее кошек; наверное, это же самое можно сказать и об обезьяньих и кошачьих потомках... Но вот, что удивило Ткуш-Сит-Шина, так это то, что поднявшись с пола Кирк, прежде чем исполнить приказ повара, протянул руку Сес-Тас-Тшан. Хотя, может быть, всё дело было в том, что имперец просто не знал, где лежат кастрюли...
Вероятно, рабыня подумала так же, потому что она сразу метнулась к полкам с кастрюлями, схватила нужную –большую, с плотно прилегающей крышкой –и грохнула её на стол, рядом с поваром. Ткуш-Сит-Шин аккуратно опустил счастливо обнаруженного кракпана в кастрюлю, прикрыл его крышкой и принялся шарить взглядом по полу, в надежде обнаружить ещё хотя бы парочку таких же живых.
–Сес, подай щипцы! –приказал он, но в ответ услышал совершенно неожиданное.
–Соба-а-ачья ма-а-ать... –негромко протянула Сес-Тас-Тшан.
Ткуш-Сит-Шин сердито обернулся, посмотрел на неё, перевёл взгляд на имперца, на которого расширенными от изумления глазами уставилась рабыня, и сам едва не повторил сказанное ею.
От падения куртка на инопланетнике расстегнулась, и сейчас он неловко пы тался справиться с застёжками. А от правого плеча его наискосок через грудь и вниз, по животу, густо алели четыре глубоких шрама в белых пунктирах недавно наложенных швов. Ткуш-Сит-Шин переводил взгляд со шрамов на лицо Кирка, словно бы пытаясь удостовериться, что перед ним именно имперец, а не ксиониец.
–Ты боец?! –изумлённо выдавила Сес-Тас-Тшан.
–Ну... наверное, да... –криво усмехнулся Кирк, застёгивая куртку.
–Впервые вижу... –заканчивать Сес-Тас-Тшан не стала, но и так всё было понятно.
Ксион был единственной планетой, где мог существовать такой вид спорта, как ксиболдинг. Его принципы, его правила и особенности были от рождения заложены в самой сути обитателей планеты, что вели своё происхождение от кошачьих. Они были столь же естественны для потомков кошек, сколь чужды и дики для остальных рас. И то, что имперская мартышка не просто принимала участие в турнире, а и умудрилась остаться в живых, было удивительнее, чем обнаруженный живой кракпан.
Впрочем, в тот момент повару было не до размышлений. И в следующие несколько часов он тоже об этом не вспоминал. Потому что живых кракпанов удалось найти как раз три штуки –в обрез на запланированное блюдо. А от рабов толку сегодня было особенно мало: новичок-имперец вечно делал что-то не то и на него всё время приходилось орать. Как, впрочем, и на ксионийку, которая не вовремя вдруг принималась поучать имперца и сама делала всё не так. ≪Загнанного кракпана≫, однако же, Ткуш-Сит-Шин приготовил на славу. И когда в самом центре зала из прожаренного с хрустящей корочкой загона на громадном металлическом блюде, разламывая нежно-голубую глазурь и поднимая волною украшавшие загон яркооранжевые водоросли, под восторженные крики гостей разом выскочили все три слегка недопечённых кракпана, сопровождая свой прыжок ласкающим слух воем: ≪Кра-а-а-акпа-а-ан!≫, повар не смог сдержать радости. Радостно завизжала на кухне и наблюдавшая за этим через окошко Сес-Тас-Тшан, а Кирк ван Детчер, стоявший рядом, вздрогнул и пробормотал что-то про сумасшедших. К тому моменту, как в зале собрались гости и Мастер Блюд выкатил на тележке главное угощение, Кирк уже успел убраться на кухне и вытащить во двор весь мусор. Мыть посуду Ткуш-Сит-Шин ему не позволил (не хватало ещё, чтобы гости узнали, что тарелки, из которых они едят, лапала какая-то обезьяна), так что это осталось на долю Сес-Тас-Тшан. Но всё равно вдвоём рабы справились с задачей быстрее.
Вообще же, Ткуш-Сит-Шин удивился, насколько охотно Кирк выполнял все его поручения. Повар обратил внимание, что каждый следующий день на Кирка приходится орать всё меньше и меньше. Иногда даже Сес доставалось больше, чем имперцу. Уже через два десятка дней повар перестал даже и напоминать, что столы надо протереть, пол помыть, отходы вынести к мусорным бакам, а полотенца и халаты заменить на свежие. И перестал волноваться, что Сес как-нибудь ночью прирежет Кирка или устроит ещё какую пакость. Теперь он спокойно мог оставлять их на ночь в примыкавшей к кухне комнате.
Комнатка была не очень большой, но рассчитанной на четырёх рабов, так что двоим там было даже просторно. Выхода на улицу она не имела, только дверь в кухню. И повар всегда мог быть уверен, что его ≪инвентарь≫ на месте. Ну, если только Сес не отпрашивалась у него на ночь погулять, что Ткуш-Сит-Шин изредка по доброте своей позволял. Повар вообще был мягок с рабами, даже излишне мягок, как ему самому казалось. Но может быть именно поэтому и между самими рабами не возникало стычек и не царила в их отношениях злоба, а скорее даже наоборот –что-то, напоминающее дружбу. То ли тут сыграло роль участие Кирка в турнире, то ли сказывался его не по-мужски твёрдый и жёсткий характер, присущий скорее ксионийке, чем ксионийцу, то ли она с ним... но нет, это вряд ли!.. до подобных извращений склонны были аристократы, а не рабы и не воровки скота.
К Ткуш-Сит-Шину Кирк обращался по полному имени, а вот Сес-Тас-Тшан через несколько дней стала для него ≪Сеси≫. Какое-то унизительное, сумасшедшее обращение, собачья кличка какая-то, а не имя! Ткуш-Сит-Шин не понимал, почему она терпит подобное. Но девушка и Кирк и правда очень подружились, словно две школьницы, наказанные за какие-то проступки –они часто перебрасывались такими шуточками, от которых у Сес-Тас-Тшан волосы становились дыбом. А однажды (было это уже дней через тридцать после появления на кухне имперца) они поздно ночью выпили вина и отправились погулять... ну, с милостивого разрешения Ткуш-Сит-Шина, разумеется, и только после того, как вся кухня блестела, словно вылизанная. Вино, кстати, им тоже выделил повар. Конечно, они рабы, но ведь и рабы тоже живые существа, подумал Ткуш-Сит-Шин. А если уж с ними что-то случится или они провинятся в чём-то... что ж, за плохую работу Рис-Ска-Стис –владелица ресторана – всегда может заплатить хозяевам рабов меньше положенного.
Наутро, слушая по новостному каналу, что возле ресторана ≪Герой≫ произошла драка, Ткуш-Сит-Шин немного пожалел о своём поступке. ≪Герой≫ был исключительно мужским рестораном, где собирались ярые сторонники маскулизма, и припереться туда женщине (да ещё и с имперцем) было верхом глупости. Особенно в ошейниках рабов. Но больше всего жаль было четверых госпитализированных с переломами посетителей. И весь следующий день Ткуш-Сит-Шин сердито поглядывал на непривычно молчаливых, отводящих взгляд и старательно работающих ≪подружек≫, костяшки пальцев рук которых были разбиты в кровь. О чьи-то зубы, надо полагать.К этому времени раны Кирка уже полностью затянулись, но работать он более продуктивно не стал, потому что возникло некоторое осложнение –в виде молодой женщины, дочери той, чьей собственностью был Кирк. Однажды имперец вдруг попросил у Ткуш-Сит-Шина выделять ему время от времени полуторачасовой перерыв для... занятий спортом!
Пёс его раздери! Каким таким, собачье вымя, спортом?!
Ксиболдингом –каким же ещё...
И где же он намерен обучаться? В спортивном комплексе? Или в элитной спортивной школе?
Нет, прямо здесь же, на заднем дворе.
Ага, на заднем дворе... А на кой пёс ему ксиболдинг? И кто его вообще будет учить?..
Тут же и выяснилось, что обучать Кирка будет Нис-Тнис-Тсир, дочка хозяйки.
Сама женщина во время этого разговора стояла на кухне, возле дальней плиты, и с деланным интересом изучала расположение регуляторов температуры.
Ах, вот как? Отлично! Нис-Тнис-Тсир? Замечательно! Но знает ли владелица ресторана, что переданный ей раб будет за её же деньги полтора часа заниматься ерундой вместо работы?
Да, конечно, имперец заручился её разрешением, он в первую очередь спросил у Рисы, и та...
–Что-о-о?! Ты спросил... у... у КОГО?! –Ткуш-Сит-Шин вытаращил на Кирка глаза.
–У госпожи Рис-Ска-Стис, –сказал Кирк, честно глядя на повара.
Ткуш-Сит-Шин услышал, как Сес прекратила нарубать виртаншики; он не поворачивался, но живо представил себе её округлившиеся от изумления глаза, приоткрытый рот и замершее в воздухе лезвие ножа.
–Ну, раз такое дело... –растерянно пробормотал Ткуш-Сит-Шин, –тогда... конечно...
–Спасибо большое, господин Ткуш-Сит-Шин! –радостно поклонился ему Кирк.
–Если позволите, я отлучусь прямо сейчас!
–Что? А, ну да... –кивнул Ткуш-Сит-Шин. –Иди, можно...
–Спасибо! –ещё раз поблагодарил его Кирк и, направившись к двери во двор, громко позвал: –Ниска, пойдём!
Когда Кирк и Нис-Тнис-Тсир покинули кухню, повар и Сес некоторое время молча смотрели на закрывшуюся за ними дверь, а потом уставились друг на друга.
–Вот такая фигня, котята... –растерянно пробормотала Сес.
–Именно, –не нашёл лучшего ответа повар.
И только когда он, немного успокоившись и дав уже нагоняй Сес за слишком крупно порезанные виртаншики, вернулся к отмериванию специй для риссальской подливки, повар понял, что ответа на вопрос, зачем это нужно имперцу, он так и не получил. И тут же решил, что дело, вероятно, совершенно не в спорте. Мало ли зачем женщине захотелось уединиться с обезьянкой; вкусы-то у всех разные, кому, как говорится, и кобель –жених...
Нис-Тнис-Тсир появлялась каждые два-три дня. Она просто забирала Кирка и проводила с ним на заднем дворе ресторана час или полтора. Ткуш-Сит-Шин не особо удивлялся этому, потому что невоздержанность аристократок Ксиона была хорошо известна. Не удивлялся до того момента, когда однажды вышел за чем-то во двор и увидел Кирка и Нис-Тнис-Тсир, стоявших друг напротив друга в боевых позах. Это было настолько неестественно, что Ткуш-Сит-Шин замер на месте, наблюдая, как Кирк грациозно склоняется на полусогнутых ногах, опускает правое плечо к колену, стремительно кидается на Нис-Тнис-Тсир и та еле успевает отбить нацеленный в лицо удар. Прямо чемпионат города, только перчаток с лезвиями им не хватает, подумал Ткуш-Сит-Шин. И ещё он подумал, что для того, чтобы замаскировать свою похоть, любое прикрытие сгодится, и тренировки по ксиболдингу ничуть не хуже, например, уроков по стрельбе или рисованию.
Но похоже было, что Кирка и правда интересовал именно ксиболдинг, а не Нис-Тнис-Тсир. И Ткуш-Сит-Шин убедился в этом очень скоро –как раз в тот день, когда норгинасский салат едва не оказался безнадёжно испорченным. Если бы, конечно, Ткуш-Сит-Шин проявил немного сдержанности, ничего бы и не случилось. Но, в конце-то концов, он же не женщина, чтобы сдержанность проявлять! Он эмоциональная личность, с богатым духовным миром и творческим складом души и ума! К тому же он не какой-то там банальный повар, а Мастер Блюд! И мог ли он сдержаться, видя, как эта тупая и неуклюжая мартышка рубит плоды арпардиса колечками? Колечками, пёс его возьми! Хотя Ткуш-Сит-Шин ясно сказал ему, как следует нарезать арпардис! Ведь колечки в ваарусском масле, которым щедро заправляется норгинасский салат, непременно слипнутся, поэтому все овощи для него полагается нарезать уголками, иначе это всё даже и перемешать толком не получится. Ужас, на что салат тогда станет похож: бесформенные слипшиеся в комок лизгарские травы, полное отсутствие сока самого арпардиса; сока, придающего тот самый незабываемый аромат! Да и гриллионы, кстати –о них и говорить не стоит!.. Конечно, гриллионы колечками нарезать не выйдет ни у кого, а вот продолговатые апардисы изгадить сумеет каждый... хотя нет, не каждый –≪каждый≫ запомнил бы, что резать надо именно уголками. И только безмозглая мартышка, которой надо всё повторять по сто раз, способна мигом забывать услышанное и сделать всё, чтобы аппетитное и ароматное блюдо изумительного вида превратилось в натуральную помойку, когда уже ни одному посетителю ресторана не будет дела до его вкуса и аромата, когда кроме банальнейшего имперского мухтар-бозбаша из него ничего уже и не приготовишь, когда... Всё это Ткуш-Сит-Шин выпалил на одном дыхании, потом набрал в грудь новую порцию воздуха и высказался о том, что рабам надлежит больше думать о работе, а не о ксиболдинге. На третьем вдохе Ткуш-Сит-Шин принялся было излагать своё мнение о Межзвёздной Империи вообще, но тут захихикала Сес-Тас-Тшан. И тогда Кирк бросил на неё один короткий взгляд. Всего один.
И Сес-Тас-Тшан отвернулась, сделала вид, будто закашлялась, и с удвоенной скоростью принялась чистить озёрных рантов –аж чешуя полетела.
Ткуш-Сит-Шин тоже замолчал, у него почему-то пропала охота разговаривать, хотя Кирк стоял перед ним, покорно склонив голову и глядя в пол. Разозлившись уже на самого себя, Ткуш-Сит-Шин сгрёб испорченные апардисы в горсть и направился к дверям. Кирк бросился подбирать с пола несколько упавших долек, одна из них закатилась под стол, он полз за ней...
Но Ткуш-Сит-Шин уже вышел во двор и направился к мусорному ящику. И тут-то он и привлёк к себе внимание проходивших мимо подростков.
Девочек было трое. Молодые, наглые, злобные. Явно невысокого мнения о своих отцах. И явно не делающие различия между отцами своими и чужими. И просто довольные, что на пути их оказался мужчина, на котором можно сорвать злость.
Ткуш-Сит-Шин выбросил апардисы в мусорный ящик и захлопнул крышку. Но вокруг него уже стояла троица ехидно усмехавшихся подростков. Одна из девочек подтолкнула Ткуш-Сит-Шин в спину и мотнула головой в сторону дальнего глухого угла двора, почти скрытого густыми зарослями оттиса. Ткуш-Сит-Шин попятился, но другая девочка крепко схватила его за воротник и едва ли не поволокла за собой.
–Отпустите! –воскликнул Ткуш-Сит-Шин. –Что вы делаете? Отпустите сейчас же! Хулиганьё!..
–Ты ещё полицию позови! –звонко предложила одна из хулиганок. –До смерти будешь на костылях ползать!
Ткуш-Сит-Шин краем глаза заметил, как из кухни вышел Кирк с обрезками апардисов в руках. Но потом Ткуш-Сит-Шину стало не до него, потому что он получил очень болезненный удар по почкам, и сразу за ним второй –по колену. Но третьего удара не последовало, а вместо этого воздух огласился громким визгом и звуком шлепка тела о землю.
Вторую нападавшую Кирк, как-то неожиданно изогнувшись, ударил ногой прямо в лицо. А третью –наотмашь кулаком по скуле. Первая девочка попыталась встать, но двух ударов Кирка хватило, чтобы заставить её отказаться от этого.
–Пошли, –Кирк торопливо потянул Ткуш-Сит-Шина к дверям.
–Ну, тварь! –злобно прошипела одна из девчонок. –Мы ещё встретимся!
–Тебе мало? Хочешь ещё получить, сучка? –спросил Кирк.
–Ты это матери моей скажешь! –с ненавистью прищурившись выплюнула вторая. –Она у меня офицер полиции! С ней поговоришь!
–Не забудь рассказать матери, –криво усмехнулся Кирк, –как вас трепала за шкирку мартышка в собачьем ошейнике! Пошли вон, подстилки пёсьи! Вон отсюда, я сказал!!! –неожиданно рявкнул Кирк, да так громко, что повар вздрогнул.
Девочки замолчали, и никто из них больше не проронил ни слова. Когда же дверь захлопнулась, Ткуш-Сит-Шин вдруг понял, что Кирк остался снаружи. И ему сделалось страшно. Этот имперец умел говорить обидные вещи. Он не просто избил их, он ещё и напомнил, что сам принадлежит к враждебной, воюющей с Ксионом расе, и кроме того подчеркнул, что сам он находится здесь на положении раба. И после его слов у девочек не оставалось иного выхода, как либо убить его... либо и правда убраться отсюда...
Когда Кирк вернулся на кухню, Ткуш-Сит-Шин понял, что второе предположение оказалось верным –девочки ушли. А Кирк отправился к рукомойнику.
–Почему ты не вошёл вместе со мной? –деревянным голосом спросил Ткуш-Сит-Шин, и сделал он это не столько из интереса, сколько чтобы понять, может ли он уже говорить.
–Я рассыпал во дворе апардисы, –ответил Кирк. –Надо же было их убрать.
–Из-за апардисов?! –не поверил Ткуш-Сит-Шин.
–Ну, да, –пожал плечами Кирк. –Не оставлять же мусор перед дверью.
И тогда Ткуш-Сит-Шин понял, что он совершенно не знает имперцев. И вряд ли кто-то на Ксионе вообще может похвастаться тем, что знает их.
Да и как их можно было узнать, если до Большой Войны имперцы на Ксионе-II были очень редкими гостями, даже как туристы; во время войны они встречались ещё реже, даже в качестве рабов или военнопленных (ксионийцы предпочитали пленных не брать –слишком много с ними возни, а рабов достаточно и на своей планете), а после войны, уже много лет, вплоть до сегодняшнего дня...
Нет, конечно, туристы на Второй Ксиона появляются, но почему-то подавляющая часть их в военной форме. Да и насчёт войны –тоже нельзя сказать, что она закончилась. Боёв нет, нет и штурмовых атак, никто не захватывает межзвёздные корабли, планеты или города, но...
Но иногда вдруг где-то что-то случается, какая-то неприятность, типа не так давно рухнувшей плотины. И вроде бы даже не самой по себе рухнувшей, а взорванной. И неподалёку от неё почему-то обнаруживаются три-четыре имперца. И почему-то в военной форме. С оружием. На десантном боте или штурмовом флаере.
Их почти всегда убивают; тела после передают сотрудникам имперского посольства, выражают соболезнование по поводу гибели ≪от несчастного случая≫. Сотрудники посольства делают вид, что верят, приносят свои извинения, предлагают помощь... по выгодной цене. Погибших имперцев вывозят на боевых катерах на случайно оказавшийся рядом с планетой имперский крейсер... полный туристов, надо полагать... Странная это война, сильно отличающаяся от Большой Войны, где враг хорошо известен и где доблестью, а не преступлением оказываются взятие заложников, массовые убийства и диверсии в городах. Эта совсем другая война, особая такая война –война, которой нет. Война, во время которой завтрашние враги сегодня мирно гуляют по улицам одного города, вернувшись туда после вчерашней перестрелки. Война, где ксионийцы продают убивающим их имперцам продукты, чтобы купить на эти деньги оружие, которым будут убивать тех же имперцев. Война, в которой захватываются не города и планеты, а рынки сбыта, территории под фабрики и заводы; где диверсии совершаются не ради убийства мирных жителей, а только лишь ради ухудшения их жизни. Странная война, необычная война, незнакомая и пугающая ксионийцев прежде всего тем, что идёт она исключительно на их территории. Война, в которой гибнет очень мало ксионийцев и очень много имерцев. И некоторые из имперцев даже попадают в плен, как этот вот Кирк ван Детчер.
Ткуш-Сит-Шин не знал (да и не хотел знать), что такого натворил работавший на его кухне имперец. Но что бы он ни сделал, за это наверняка уже сто раз извинились сотрудники имперского посольства. Возможно, они даже предложили ксионийцам в качестве компенсации какой-нибудь свой товар по сниженной цене. Ведь если брать, к примеру, ресторанную кухню Ткуш-Сит-Шина, то одних только сделанных в империи кастрюль там было едва ли не три четверти от общего их числа. Такая вот это была война: война имперских кастрюль против всех –и против ксионийцев, и даже против самих имперцев, наверное.
Инопланетники уже много где на Ксионе надёжно закрепились. По-обезьяньи ловкие руки их в производстве оказывались много полезней мягких кошачьи лапок, привыкших в основном к фермерской работе. Да даже и фермы имперские, говорят, уже появляются. Ходят слухи, что большой участок заповедника в самом центре Ликсийских гор выкуплен имперцами. Во всяком случае, их продуктов на рынке появляется с каждым годом всё больше и больше. А вот теперь некоторые из них, оказывается, собираются ещё и национальный ксионийский спорт подмять. И непонятно вообще, на кой пёс сдался этому Кирку ксиболдинг?! Против бойца-ксионийки он не выстоит и пары минут. Так для чего же рисковать жизнью?..
Этим вопросом Ткуш-Сит-Шин задавался очень долго, пока однажды не решился и не спросил об этом напрямую Нис-Тнис-Тсир, тренировавшую Кирка.
–Не знаю, –пожала плечами она. –Здесь, на твоей кухне, ему неплохо, сам знаешь. Да он вообще не может на тебя нахвалиться! –рассмеялась девушка. –Работа не тяжёлая, и на ферме его тоже не слишком утруждали... потому что... ну, там ему камни грызть не приходилось, одним словом... –она бросила короткий взгляд на повара и продолжила: –А через два года он уже избавится и от ошейника раба. Мы за него недорого заплатили –имперцы стоят дешевле ксионийцев, сам знаешь. Так что расходы на него давно окупились, даже с учётом его лечения. И через два года –мы с матерью уже решили –он уже перестал бы быть рабом. Но он захотел участвовать в Турнире Свободы. Буквально через пару месяцев после того, как мы его купили у Санаранийских охотников. Представляешь? Он впервые надел боевые перчатки за час до начала турнира! Чудо ещё, что в отборочном матче его выпотрошили на четвёртой минуте, а не сразу же и не насмерть.
–Не понимаю, зачем вы с матерью вообще позволили ему участвовать, –удивился Ткуш-Сит-Шин.
–Кирк ван Детчер умеет уговаривать, –вздохнула Нис-Тнис-Тсир. –Он даже уговорил меня обучать его приёмам боя. Чтобы участвовать в следующем Турнире Свободы.
–У него теперь есть хоть какие-то шансы? –спросил Ткуш-Сит-Шин.
–Отборочный тур он пройдёт, –уверенно ответила Нис-Тнис-Тсир. –И даже наверняка продержится первый бой или даже два первых боя. Но из последней четвёрки ему победителем не выйти. Два последних боя он не осилит. Я не особенно верю даже, что он останется жив. Но... он так хочет... Тебе его жалко? –вдруг спросила девушка.
–Не знаю даже, –задумчиво проговорил Ткуш-Сит-Шин. –Привык я к нему. Он неплохой работник, и вообще... он умеет дружить. Для меня было новостью, что имперцы умеют дружить. Знаешь, они вообще очень похожи на нас, только раса другая. А так, между нами очень много общего.
–Очень много общего, –кивнула Нис-Тнис-Тсир. –Он рассказывал мне о своей планете, там жизнь примерно как у нас –тоже неспешное фермерство, только главным является не пол, а старшинство по возрасту... глупость какая... Ему там наскучило, и он пошёл на военную службу. Может быть, поэтому ему так легко в рабстве... он офицер, в звании лейтенанта –это примерно как у нас коринторол последней ступени...
–Не разбираюсь я в этих женских штучках, –поморщился Ткуш-Сит-Шин. –Не мужское это дело –армия. И турниры –тоже не мужское дело. Жалко будет, если его там убьют. Знаешь, я вот подумал... да, жалко будет. Он ведь морально совсем не готов к этому. Я точно знаю, что наша Сес –вторая моя кухонная рабыня –тоже будет участвовать в Турнире Свободы. Надеюсь, что Кирка убьют раньше и они не встретятся на арене. А то ведь у него рука, наверное, не поднимется... а Сес... она может... она такая, что... –повар замолчал. Он и не подозревал, что тема этого неоконченного разговора всплывёт на его кухне три дня спустя, уже в беседе между Кирком и Сес. И что результат их беседы окажется настолько обескураживающим.
Кирк тогда вернулся с тренировки, держа в руках небольшой свёрток плотной тёмно-зелёной материи. Он положил его на краешек стола, на котором стопками высилась немытая посуда, посмотрел на Ткуш-Сит-Шина и улыбнулся.
–Завтра я участвую в турнире, –сказал Кирк, и глаза его просто лучились радостью. –И если всё у меня получится, то я стану свободным.
Ткуш-Сит-Шин промолчал. На душе его было неспокойно. Он чувствовал, что этот дурацкий турнир может стать последним для Кирка, к которому повар уже и правда привык.
–Ух ты! –звонко воскликнула Сес-Тас-Тшан. –Значит, мы с тобой на арене увидимся! Я ведь тоже там участвую!
–Ага! –весело кивнул Кирк, поворачиваясь к девушке. –Я уже видел списки. Но в отборочном мы не встречаемся, нас вообще развели по разным веткам, столкнёмся только в финале... если тебе, конечно, повезёт до него доползти, киска! –расхохотался он.
–Повезёт, повезёт! –так же весело рассмеялась Сес-Тас-Тшан. –Я настроена на победу! А что это у тебя? –она указала на свёрток, принесённый Кирком. –Перчатки? И... и одежда, да? А ещё что?
–Да, перчатки! –Кирк развернул плотную ткань и достал оттуда пару новеньких перчаток, каждый палец которых был снабжён длинным, слегка изогнутым стальным лезвием. –А ещё –вот! –Кирк гордо показал девушке кожаные шорты. – Настоящий райсасигас! –похвастался он. –Никакой синтетики! Мягкая, гибкая и крепкая, как броня!
–Ну, конечно! –хихикнула Сес-Тас-Тшан. –Тебе это дело беречь надо, ага!
Единственное, чем может похвастаться мужчина! А это что?.. –она удивлённо замолчала. И было от чего.
Потому что ≪это≫ был точильный камень.
Тсистский камень.
Только самые состоятельные бойцы могли позволить себе такое –поющий точильный камень с острова Тсист.
–Ничего себе... –растерянно пробормотала Сес-Тас-Тшан. –Знаешь, я теперь, пожалуй, начинаю верить, что ты дойдёшь до финала...
Кирк хитро посмотрел на неё, поставил камень ребром на стол и провёл по нему ногтем. Камень отозвался лёгким шипением, которое внезапно перешло в тихий звон хрустальных колокольчиков и превратилось в длинную затихающую ноту.
Сес-Тас-Тшан зачарованно смотрела на камень.
–Боишься, киска? –ткнул её пальцем в бок Кирк. –Правильно! Бойся боевых мартышек! Особенно в финале! –он подмигнул ей.
–Размечтался! –фыркнула Сес-Тас-Тшан, усаживаясь на стул. –Финал ему, ха! Что ты в финале делать-то будешь, обезьянка?! Против меня-то?
–Ну, как это –что? –пожал плечами Кирк. –Мне нужна победа. Значит, буду побеждать, вот!
–Смелая макака, да. За это я не стану тебя убивать, –Сес-Тас-Тшан улыбнулась, закинула руки за голову и томно изогнулась всем телом. –Я даже калечить тебя не стану, –промурлыкала она. –Ты просто проиграешь, вот и всё.
–Ми-и-илая! –Кирк улыбнулся. –И до-о-обрая! Я не такой добрый, Сеси, я тебя убью.
–Что? –переспросила Сес-Тас-Тшан.
От столь неожиданного ответа она замерла, сцепив на затылке пальцы рук; тело её застыло статуей, плечи были откинуты назад, ткань майки обтягивала маленькие груди, крепкие ноги едва касались пальцами пола, колени были плотно сжаты и приподняты к животу, а локти женщины напоминали крылья птицы, готовые расправиться, взмахнуть и унести свою хозяйку к облакам. Кирк с нескрываемым удовольствием рассматривал её, довольный произведённым эффектом. И с не меньшим удовольствием спокойным голосом повторил уже сказанное:
–Я тебя убью.
Сес-Тас-Тшан опустила руки, распрямилась и захлопала глазами.
–Ты что, и правда надеешься победить?! –изумление её было искренним.
–Конечно, –ответил Кирк. –Я не настолько подготовлен, чтобы нанести тебе пять ударов, необходимых для победы. Поэтому у меня будет в запасе только один удар. И он должен оказаться для тебя последним. У меня просто нет другого выхода.
–Не, ну ты сам подумай! –воскликнула Сес-Тас-Тшан. –При чём тут, есть у тебя выход или нет?! Ни у кого нет другого выхода, и у меня тоже! Но я –ксионийка! И ксиболдинг –это моё! Понимаешь, Кирк? Моё!!! Я росла в нём, как и все мои сверсницы, как и все поколения до меня! Я с самого детства живу в этом! Моими первыми игрушками были перчатки с безопасными пластмассовыми лезвиями! И наконец, я – кошка! Понимаешь? Кошка! И спорт этот –кошачий, а не обезьяний! Вот если бы вы соревновались в очистке бананов или орехов!.. –она прыснула и зажала рот ладошкой. В глазах её скакало сумасшедшее веселье и изумление непонятливостью собеседника.
Но Кирк тоже смеялся, ему и правда было весело.
–Погоди, Сеси! –он схватил её за плечи и принялся тормошить. –Ну, перестань ржать, как лошадь! Кошке это не к лицу! Послушай, что я скажу! Успокоилась,да?
–Ну? –Сес-Тас-Тшан всё ещё улыбалась, когда Кирк, слегка склонившись к ней, держа её за плечи и внимательно глядя в глаза, начал медленно и спокойно говорить.
–Понимаешь, –сказал он, –мы действительно разные. Я произошёл от обезьяны, а ты от кошки. Но разные мы не только в этом. Ведь и на Третьей Тагара и на Второй Ксиона обитают такие животные, как кошки и обезьяны. У вас обезьяны водятся в лесах, это дикие звери. Забавные, потешные и смешные, но –дикие звери. А у нас кошка –это домашнее животное. Которое живёт едва ли не у четверти семей в домах. Ласковое, милое домашнее животное, чьими изображениями полны социальные сети и поздравительные сообщения. Домашнее животное, мягкое и пушистое, нуждающееся в уходе, в ласке, в том, чтобы его кормили и гладили; животное, которое выглядит очень забавно, но которому можно безнаказанно дать по уху, если оно нашкодит и разорвёт занавеску или скатерть, –голос Кирка постепенно делался жёстче и холоднее, руки его всё крепче сжимали плечи Сес-Тас-Тшан, а сам он продолжал говорить: –И завтра на турнире я буду бить по уху маленькую шкодливую домашнюю зверушку, а ты будешь драться с диким и безжалостным зверем из леса, который никогда и никому не подчинялся и который всегда был обязан жизнью
только лишь себе одному, а не милостивым хозяевам. Поэтому можешь не сомневаться, что я тебя убью.
Кирк замолчал. Сес-Тас-Тшан смотрела на него без улыбки, приоткрыв рот. Она дернула плечами, пытаясь высвободиться.
–Отпусти меня, –тихо сказала она.
Кирк выпустил её плечи. Сел на стул и с интересом посмотрел сначала на Сес-Тас-Тшан, а потом на Ткуш-Сит-Шина. Повар неподвижно стоял в углу, скрытый тенью посудного шкафа. Ему казалось, что вот прямо сейчас он присутствовал при каком-то таинстве, которое пока что недоступно никому во всём мире. Будто незримое откровение витало в воздухе, опираясь на тишину, которую все боялись нарушить.
Но Сес-Тас-Тшан судорожно вздохнула, дёрнула головой и резко встала, с шумом отодвинув стул.
–Ты сумасшедший, –сказала она Кирку безо всякого выражения. –Ты просто сумасшедший. И всё, что ты говоришь –обыкновенный бред. И тебе меня не победить; никакой бред не способен помочь тебе победить, как бы ты в него ни верил.
Она развернулась и торопливо вышла из кухни во двор.
Кирк посмотрел ей вслед, затем перевёл взгляд на Ткуш-Сит-Шина и спросил:
–Можно, я сегодня больше не буду работать? Я хотел подготовиться и немного отдохнуть.
–Отдыхай, –согласился Ткуш-Сит-Шин. И когда Кирк, забрав перчатки, камень и шорты, скрылся в своей комнатёнке, повар открыл заветный шкафчик, достал оттуда бутылку крепкой настойки и налил себе большую кружку.
Он не успел отпить и половины, когда из комнаты послышались нежные звуки таинственной, с трудом угадываемой мелодии. Она была незнакома, от неё было радостно и почему-то хотелось плакать. И даже вернувшаяся на кухню Сес ступала на цыпочках, чтобы не потревожить её. Девушка молча прошла в ту же комнату, оставив дверь неплотно прикрытой. И вскоре повар с удивлением понял, что музыка ему сделалась знакомой. А потом сообразил, что играют теперь уже двое –Кирк и Сес.
Ткуш-Сит-Шин сидел к комнате рабов спиной, но хорошо представлял себе, как Сес и Кирк расположились друг напротив друга, поставив на колени поющий камень. И как они проводят по нему лезвиями перчаток, переплетая знакомые с детства мелодии с чужой музыкой, неслышанной доселе никогда. Он словно наяву видел их глаза, губы и скользящие, изредка задевающие друг о друга стальные лезвия перчаток, с которых завтра, быть может, будет стекать на песок арены их же кровь.
Ткуш-Сит-Шин никогда особенно не любил ксиболдинг, но этот турнир он пропустить просто не смог. И на трибунах Мастер Блюд оказался едва ли не раньше всех, ещё за час до начала официального представления участников.
Он ожидал, что объявление Кирка вызовет на трибунах бурю волнения и смеха. Но он никак не ожидал, что имперцев на турнире окажется двое. Более того –оба они были в одной ветке. Очевидно, никто всерьёз даже и не рассматривал возможность того, что в каком-нибудь бою они встретятся. Однако отборочные бои оба прошли на удивление легко, а этот второй имперец –худенький, длинный и гибкий светловолосый парень, который двигался по арене ловчее и изящнее даже ксиониек –своей быстрой победой вызвал у повара непонятные опасения. Ткуш-Сит-Шину вдруг сделалось не по себе от мысли, что два имперца могут сойтись в поединке. И когда светловолосый выиграл свой первый бой, повар напрягся. Потому что через минуту и Кирк одержал победу.
Трибуны словно бы сошли с ума. Ткуш-Сит-Шину хотелось заорать: ≪Да замолчите же! Дайте послушать!..≫ Потому что он явственно видел, что губы кружащих по арене имперцев шевелятся, и ему до смерти хотелось узнать, о чём они говорят. Словно бы эта их беседа могла иметь громадное значение для него –повара из ресторана на Санаранийском плато; словно бы у него появилась возможность подслушать какой-то секретный рецепт особенно вкусного блюда.
Но крикнуть он так и не решился. А через минуту Кирк нанёс сильный удар в бок светловолосому, от которого тот согнулся, выплюнул на арену тёмный комок, пошатнулся и опустился на колени. Кирк в этот момент стоял прямо перед ним, и светловолосый, зажимая кровоточащий бок, поднял голову и что-то сказал Кирку. Тот плотно сжал губы, кивнул и одним резким ударом перерезал противнику горло. Грудь светловолосого моментально залило кровью, тело его покачнулось и повалилось на бок, но Кирк согнулся, подхватил его и бережно опустил на песок. Затем, стоя на коленях над противником, стащил с правой руки перчатку и провёл ладонью по лицу светловолосого, закрывая ему глаза.
Трибуны молчали. Похоже, они даже перестали дышать. Над стадионом повисла такая глубокая тишина, что было слышно, как хрустит песок под ногами уходившего с арены Кирка. Это была первая смерть на нынешнем турнире. Никто из зрителей не понимал, в чём была её необходимость, неизбежность её. И только у Ткуш-Сит-Шина на миг мелькнуло дикое и абсурдное предположение, будто имперцы этим просто захотели испортить ксионийцам праздник. Но если это и было так, то своего им добиться удалось –следующий поединок зрители приветствовали гораздо более сдержанными криками. А через один бой смерть вновь опустилась на арену.
Две ксионийки, обе свободные, без ошейников. Мало того –одна из них офицер. Она уже явно проиграла, её соперница была и моложе, и крепче, и двигалась она, словно молния. И было уже четыре касания против одного; четыре неглубоких пореза тоненькими красными штрихами алели на её груди и животе, она же успела всего однажды достать противника, да и то как-то вскользь. Наверное, она и сама уже смирилась со своим проигрышем, потому и подпустила противницу так близко. И той достаточно было нанести всего один порез или укол...
Нет.
Она коротким ударом всадила ей в живот все пять лезвий перчатки, дёрнула их вверх и изо всех сил рванула на себя.
Ткуш-Сит-Шин закрыл глаза, чтобы не видеть брызнувшего вверх и в стороны красного, летящего, словно карминовая трупная мошкара над гниющими останками.
Это не было необходимостью, это было жестокостью –необъяснимой, ненужной, хотя и не запрещённой правилами Турнира.
Ткуш-Сит-Шин не издал ни звука, но очень хорошо слышал, как кое-где на трибунах одобрительно засвистели, заголосили, заулюлюкали зрители.
А в следующем бою опять участвовал Кирк ван Детчер. И он снова победил, ценой ещё одной жизни. На этот раз трибуны взорвались воплями, на арену полетели пластиковые бутылки. Но Кирк лишь улыбнулся, повернулся к телу соперницы спиной и шаркнул по песку в её сторону ногой –совсем как кошка, закапывающая погадки.
Трибуны словно бы сошли с ума. И за следующим боем, кажется, никто и не следил, кроме Ткуш-Сит-Шина –он-то не отрывал взгляда от поединка, потому что в нём участвовала Сес-Тас-Тшан, и если она победит, то в финальном бою...
Она победила. И тоже ценой жизни соперницы. Ткуш-Сит-Шин с трудом узнавал в этой забрызганной кровью, скачущей и дико орущей на арене девчонке рабыню со своей кухни. Она сейчас была похожа на зверя, на взбесившегося пса, готового разорвать любого ради победы. И повар подумал, что Кирку не поздоровится, хотя оба они сейчас, пожалуй, стoят один другого.
Бой был короткий. Как бы хорошо имперца ни учили, но в ловкости с ксионийкой ему было не сравниться. Первый же удар пришёлся ему в грудь. Стальные лезвия не пробили кость, оставив на теле Кирка лишь следы неглубоких уколов. Но Сес, похоже, и не стремилась убить его сразу.
Второй удар пришёлся Кирку по спине, когда он, промахнувшись во время атаки, опрометчиво проскочил мимо противницы. В развороте он попытался отмахнуться от неё –нелепое и сквозившее уже отчаянием движение, –но Сес рухнула на песок и ударила его по ногам. И сразу же затем, упруго вскочив на ноги, по животу, наотмашь, распарывая противника.
Кирк рухнул на колени и обеими руками схватился за живот. Сейчас он очень напоминал своего соплеменника-имперца, того самого светловолосого, которого недавно убил в поединке. Сес подошла к нему, и Кирк, покачиваясь из стороны в сторону, поднял на неё взгляд. Ксионийка постояла над ним несколько секунд, потом опустилась на колени, положила левую руку ему на плечо, а правую согнула в локте и слегка отвела назад для колющего, последнего удара.
И тут Ткуш-Сит-Шин заметил, что губы Кирка шевелятся. Имперец что-то говорил ксионийке. На губах его выступила кровь, было видно, что слова даются ему с трудом и что он считает очень важным успеть сказать их именно сейчас. Сес слушала его, никак не показывая, что слышит –она ещё была напряжена, бой для неё ещё не завершился. А Кирк продолжал говорить, губы его двигались всё медленнее, он закашлялся и выплюнул на песок кровавую слюну. Сес внимательно смотрела на него, левая рука женщины, лежавшая на плече имперца, ослабла; правая рука опустилась на колени, она внимательно слушала.
И тут Ткуш-Сит-Шин заметил брошенный на неё Кирком взгляд. Точно так же имперец смотрел на хулиганок, напавших на Ткуш-Сит-Шина на кухонном дворе.
Повар похолодел. Он понял, что сейчас будет. Помимо своей воли он вскочил с места, чтобы крикнуть, предупредить, отвлечь внимание имперца и...
Кирк ударил.
Изо всех сил.
Точно так же, как до этого собиралась ударить Сес –в живот противнику. С трибуны, где сидел Ткуш-Сит-Шин, было хорошо видно, что в этот удар имперец вложил всю свою силу –лезвия перчаток буквально пропороли ксионийку насквозь, одно из них, подобно ядовитому жалу аласпаса, на короткий миг выглянуло из спины женщины, оставив после себя быстро бегущий ручеёк крови.
Ксионийка согнулась, раскрыла рот, но, кажется, не издала ни звука.
Они стояли на песке арены, друг напротив друга, на коленях, глядя друг другу в глаза. И в этот момент Кирк улыбнулся. И Ксиоийка почему-то улыбнулась ему в ответ. А потом они одновременно повалились на бок, только Сес рывком подтянула колени к вспоротому животу и замерла, а грудь Кирка продолжала ещё вздыматься.
Ткуш-Сит-Шин подумал, что раны Кирка настолько глубоки, что и ему не выжить. Однако он ошибся. Может быть, в этом была заслуга его хозяйки Шис-Си-Тсир определившей своего раба в одну из лучших клиник, может быть помог в этом постоянный уход её дочери, Нис-Тнис-Тсир, но так или иначе, а Кирк ван Детчер получил свободу не посмертно. Правда, лечение затянулось и Ткуш-Сит-Шин увидел Кирка только через полсотни дней, перед самым отлётом имперца на родину, когда тот зашёл попрощаться. Ткуш-Сит-Шин не надеялся на подобное, хотя в глубине души почему-то ожидал этого. Кирк вошёл в кухню из ресторанного зала, он был в военной форме, на рукаве были какие-то нашивки, лицо его расплывалось в улыбке.
–Ткуш-Сит-Шин! –воскликнул он, протягивая повару руку. –Как же мне будет недоставать тебя! Ты –замечательный повар и отличный хозяин! Поверь, дни моего рабства здесь я буду вспоминать без обиды или печали! И тебя буду вспоминать, и... и Сеси, –он на миг запнулся, и улыбка его сделалась печальной. –Жаль, что так с ней получилось... –тихо добавил он.
Ткуш-Сит-Шин, всё ещё не отпуская руки Кирка, спросил:
–Можно же было иначе? Или нет?
–Нет, –помотал головой Кирк. –Нельзя. Поверь, если бы можно было обойтись без этого, я бы обошёлся.
–Имперец, –сказал Ткуш-Сит-Шин, выпуская руку Кирка. –Удивительно даже... Имперец, и –победитель Турнира...
–Это вы называете нас имперцами, –улыбнулся Кирк. –Мы называем себя людьми. Просто –людьми.
–Подчёркивая этим, что все остальные расы –нелюди, –кивнул Ткуш-Сит-Шин. –Я знаю. Но мне привычнее думать о тебе, как об имперце. Мы ведь тоже называем себя людьми. Просто мы никогда не требовали такого обращения от представителей иных рас. Ведь все разумные –люди.
–Это точно, –согласился Кирк. –Все разумные –люди. Но –только разумные.
Ткуш-Сит-Шин внимательно смотрел на Кирка ван Детчера.
–Может быть, когда-нибудь наступит между нашими племенами мир, –сказал Кирк с улыбкой.
–Может быть, –согласился Ткуш-Сит-Шин. –И тогда мы будем жить рядом.
–Да, –кивнул Кирк, кладя руку на плечо повара. –Люди и кошки. Рядом. Мы
будем о вас заботиться! –рассмеялся он.
Ткуш-Сит-Шин криво улыбнулся. Шутка не показалась ему смешной. Но он всё-таки сказал:
–Приятно знать, что среди имперцев есть хоть кто-то, кто хорошо к нам относится.
–Ну, это ты уж загнул! –покрутил головой Кирк. –Нет таких среди людей, поверь мне.
–То есть, ты исключение? –Ткуш-Сит-Шин с интересом посмотрел Кирку в глаза.
–Я не исключение, –жестко сказал Кирк, сгоняя улыбку с лица и убирая руку с плеча Ткуш-Сит-Шин. –Запомни это Ткуши, потому что это –самое главное; самое главное и для тебя и для всего твоего племени: нет среди людей тех, кто хорошо будет относиться к кошкам, рвущим наши занавески и скатерти. Нет, никогда не было и никогда не будет. Прощай, Ткуши! Ты отличный кот, правда! Но ты –просто кот!..
Кирк развернулся и твердым шагом вышел в ресторанный зал.
Он неторопясь прошёл мимо столиков, и сидевшие в это время в зале ксионийцы старались не смотреть на него. Он вышел на улицу и подошёл к припаркованному десантному флаеру. Стоявший возле распахнутого люка офицер отдал честь и принялся было что-то торопливо говорить, но тут же махнул на всё рукой, обнял Кирка за плечи и утянул внутрь. Люк закрылся, и флаер взмыл в небо.
Ткуш-Сит-Шин аккуратно закрыл дверь в зал и направился к заветному шкафчику в дальнем углу. Он открыл дверцу и вытащил из шкафчика толстую тетрадь в кожаном райсасигасовом переплёте с надписью ≪Рецепты для приготовления блюд≫ на обложке. Ткуш-Сит-Шин положил тетрадь на стол, сам уселся на высокий табурет, достал карандаш, отыскал в тетради чистую страницу и принялся аккуратно туда что-то писать.
Минут через двадцать до его слуха донеслись торопливые шаги, дверь во двор распахнулась, и в кухню влетела запыхавшаяся Нис-Тнис-Тсир.
–Он здесь? –с трудом переводя дыхание спросила она. –Был? Уже ушёл, да? Или здесь?.. Ой, прости! Я не знала, что ты занят. Я тебе помешала, да?
–Ничего страшного, –немного грустно улыбнулся Ткуш-Сит-Шин, закрывая тетрадь и откладывая в сторону карандаш. –Кирк уже улетел. А я уже закончил.
–Новый рецепт? –спросила Нис-Тнис-Тсир.
–Да, –ответил Ткуш-Сит-Шин. –Новый рецепт.
–Опять секретный, наверное? –она попыталась улыбнуться.
–Конечно, –кивнул Ткуш-Сит-Шин. –Ужасно секретный рецепт. Но на этот раз не для тебя. И не для остальных. Для всей вселенной, но не для нас.
–А что за блюдо? –без особого интереса спросила Нис-Тнис-Тсир. –Название уже придумал?
–Придумал, –ответил повар. –Блюдо под названием ≪Жизнь≫.
–Из чего готовится?
–Из обезьяны.
–Что?! –у Нис-Тнис-Тсир было такое выражение лица, словно бы ей влепили пощёчину. –Ткуш, ты что?.. зачем ты так?.. за что?.. –голос её дрогнул, и на глазах блеснули слёзы.
–Не пугайся, это хороший рецепт, он многим из наших понравится. Нужно просто издать закон, чтобы каждый ксиониец завёл себе в виде домашнего животного обезьянку.
–Ты с ума сошёл? –очень серьёзно спросила Нис-Тнис-Тсир.
Но Ткуш-Сит-Шин продолжал, не обращая на девушку внимания, не слушая её и, кажется, вообще не замечая её присутствия:
–Пусть в каждом доме, на каждой ферме появится домашняя обезьянка. Милая и забавная, добрая и смешная. Домашние животные, за которыми мы станем ухаживать, которых мы будем любить, о которых мы станем заботиться. Мы будем с любовью наблюдать за их ужимками, слушать, как они что-то болтают на своём, понятном только лишь им одним языке. Будем переживать, если они заболели, и радоваться, когда у них хорошее настроение.
Их поведение станет для нас привычным и легко объяснимым; мы не будем уже всерьёз воспринимать их драки и междоусобные стычки. Мы перестанем их опасаться, начнём стерилизовать их и вообще возьмём под контроль их размножение.
Мы станем с ними единым целым, и слово ≪мартышка≫ со временем перестанет быть ругательным. Мы будем говорить любимым: ≪Ты моя ласковая мартышка≫, и любимая не станет отвечать нам на это пощёчиной.
Мы научимся без обиды принимать от них царапины и укусы, потому что они станут нашими младшими братьями: станут теми, в ком мы будем пытаться воплотить свою нерастраченную ласку и доброту, кого мы станем учить ходить, как мы, одеваться, как мы, есть, как мы, жить, как мы. Отныне они будут сидеть у нас на коленях во время обеда и получать лучшие куски с нашего стола, даже если они того и не просят. И мы совершенно забудем, что они живут в неволе, прекратим придавать этому значение и всячески постараемся, чтобы наши милые домашние питомцы тоже навсегда позабыли страшный тёмный лес, дикую жизнь и даже само это слово: ≪Воля≫!
И мы тоже постепенно перестанем отдавать себе отчёт, что нужно всё это отнюдь не им, а нам и только нам –нашему народу, нашей планете!
Пусть будет так!
И тогда, через несколько поколений мы, может быть, сумеем победить Империю!
Может быть сумеем...