Приближалась осень. Летний августовский день клонился к вечеру. Море сильно штормило.
Макс стоял на берегу моря и наблюдал за тем, как ураганный ветер гнал штормящее море на берег. Огромные волны, увенчанные легкой пеной, тяжело катились одна за другой. Столкнувшись с твердым скатом суши, усыпанной валунами, они поднимались на дыбы и с оглушительным грохотом обрушивались на берег. В воздух взмывала пена и, гонимая ветром, кружась, летала над землей.
Продолжая наблюдать за стихией, молодой человек прокручивал в голове роящиеся в ней мысли об Ирине, после встречи с которой он начисто потерял голову, влюбившись в нее, как мальчишка — окончательно и бесповоротно.
Они встретились в Новороссийском пароходстве совершено случайно около двух недель тому назад. Он вернулся с рейса, с дальнего плавания, и увидел ее. Разговорились, познакомились, и этого было достаточно, чтобы влюбиться ему с первого же взгляда.
Ирина — так звали молодую женщину, лет тридцати, была красива, стройна и достаточно умна.
Он вспомнил первые минуты их знакомства, и в глазах его засверкала радость.
— Позвольте с вами познакомиться, — вспоминал Макс. — Пусть это и банально, но вы мне очень понравились. — Как минимум хотел бы войти в число ваших друзей.
— А как максимум? — не скрывая своего удивления, спросила она. И, не давая ему сорваться с крючка, продолжила: — И как?..
— Что как? — улыбнулся в растерянности Макс.
— Вы упомянули только о своих минимальных желаниях. А как будут выглядеть ваши максимальные стремления?
— О-о-о! — протянул, балагуря, тот. — Об этом трудно поведать в двух словах! Это целая душевная гармония! Однако для начала скажу, что звать меня Макс, а точнее Максим Михайлович Максимов.
– Допустим! Значит, Максим Максимыч? А я — Ирина Михайловна Левитина, из Ростова. Пребываю в командировке, — представилась женщина.
— А я из Курска, — уточнил Макс. — Плаваю старшим механиком на танкере. Думаю покончить здесь с делами и уехать домой. У меня отпуск целых пять месяцев.
— Жируете! — вырвалось у Ирины. — Простите за грубость! Не хотела вас обидеть! Целых пять месяцев безделья! Так свихнуться недолго!
— Что верно, то верно! — согласился с ней Макс. — Погуляю в отпуске пару месяцев, а там снова на работу потянет.
— А как ваша семья переносит долгие разлуки с вами?
— У меня нет семьи. Только мама.
— А я замужем. У меня две дочки-близняшки. Живу без них, почитай, уже две недели, — призналась Ирина. — Соскучилась по ним — жуть как!..
От такого признания Ирины Макс пришел в замешательство.
"Об этом я и не подумал, — сокрушался он. — И не мудрено: такая красивая женщина, и не замужем — этого быть не может! Это просто невероятно!"
Потом были ночные прогулки по городу, кафе, рестораны. На третий день знакомства Макс пригласил ее к себе в гостиничный номер. Затем, они того не заметили, как оказались в одной кровати.
Ночь у них была бурной, страстной. Под утро они, усталые, но вполне счастливые, молча лежали в объятиях друг друга, едва переводя дыхание.
Первый заговорил Макс.
— О чем задумалась, дорогая?
— Не называй меня так, — строго сказала Ирина. — А думаю я о своем грехопадении, о чем же еще?
Она призадумалась, а потом продолжила:
— Ты, Макс, мне очень понравился, иначе как объяснить наше общение с тобой? Муж мой очень хороший человек, друг мне и прекрасный отец моим дочерям, но не более того. С тобой же я впервые узнала, что такое настоящая любовь. Теперь ты всегда будешь жить в моем сердце! Думаю я и о том, что потеряла бдительность, что, на мой взгляд, слишком.
— Дорогая, к чему твои опасения? — удивился Макс.
— Опять за свое! — косо глянув на него, сказала она. — Неужели я так дорого стою? Что я, бриллиант какой-нибудь?..
— Бриллиант не какой-нибудь, а самый настоящий! В миллион каратов, — улыбаясь, ответил тот и теснее заключил ее в объятия. От избытка чувств он поцеловал ее в макушку.
Ирина высвободилась из его объятий, слезла с кровати и пошла к окну. За ней последовал и Макс. Он обнял ее сзади и прижал к груди.
— Знаешь, я влюбился в тебя с первого взгляда и жить без тебя не смогу!
— Нам не следует больше встречаться! — не оборачиваясь, выдавила она из себя. — Обуздай свои чувства. Возьми себя в руки. Ты ведь мужчина, в конце концов?
Макс молчал, словно воды в рот набрал. Он не хотел верить в то, что судьба вдруг так неблагосклонно отнеслась к нему.
"О, Господи! Почему Ты так жесток ко мне? — думал он. — Одной рукой даешь, а другой отбираешь!"
— Прошлая ночь и этот день станут последними в наших с тобой отношениях, — сказала Ирина. — Я тоже тебя полюбила, Макс, однако долг обязывает меня помнить и о других чувствах, что превыше всего! И я бессильна перед ними. Тебе необходимо знать: отрекаясь от тебя, я отрекаюсь от жизни, но меня удерживают на свете мои крохотные девочки.
— И я могу стать им отцом!
— Это исключено, Макс! Их отца заменить невозможно — он от Бога!
Ирина замолчала. Воспользовавшись паузой, Макс сказал:
— Я так много думаю о тебе. Ты же не оставляешь мне никаких шансов!
– Так надо, Макс! Так должно быть! Пожалей, пожалуйста, если, как утверждаешь, любишь меня!
— Да, люблю тебя и люблю страстно! Все это время я только и делаю, что думаю о тебе!
Но Ирина была непреклонна в своем решении.
— Сейчас я выйду из гостиницы, и ты навсегда забудешь меня. Сегодня я уезжаю домой. Провожать не надо. Меня ждут с нетерпением мои домочадцы. Бог даст, может, когда и свидимся.
Потом она быстро собралась и, промокая глаза платочком, с трудом произнесла:
– Прощай, любовь моя! Не поминай лихом!
И ушла, тихо прикрыв за собой дверь…
В вагон поезда "Новороссийск-Москва" вместе с Максом вошел мужчина средних лет, как потом выяснилось, председатель одного из агропромышленных комплексов Кубани, который оказался остроумным и приятным собеседником.
 К этому времени в купе уже были два пассажира — молоденький майор пограничник и пожилая дама.
В купе их было четверо. Правда, четвертый — пограничник на второй полке, который на всем протяжении пути не проронил ни единого слова, — был не в счет. Были Макс, некая дама, часто сменявшая в пути халаты, и новый пассажир.
Мужчина начал с дамы.
— Вы в Москву едете?
— Да, в Москву. Отдыхала на побережье Черного моря. Это так здорово!.. Народу было мало, тишина, спокойствие... — охотно ответила она.
— В таком случае вам следовало побывать там зимой. В такое время года, знаете ли, на море вообще никого нет.
Дама подозрительно взглянула на собеседника, но лицо его выражало такое простодушие и даже наивность, что она тут же успокоилась.
— Вы тоже в Москву, надо понимать? — обратился затем он к Максу.
— Нет. В Курск, с вашего позволения, — огрызнулся тот.
— По делам?
— Нет, домой.
— Иван Палыч я, председатель агрокомплекса. А как вас величать?
— Зовите меня просто Макс.
— Очень приятно!
— Вам жмут туфли? — снова обратился к даме председатель.
— Не говорите! Измучили меня мозоли! Как вы догадались?
— Раз женщина разулась в мужском обществе, стало быть, ей жмет обувь! Мою мать тоже мучили мозоли, однако она принципиально не разувалась! Оттого-то она и умерла!..
Дама, почувствовав подвох, испытующе уставилась на председателя. Тот же всем своим видом напоминал уставшего ангела, с сочувствием взиравшего на ноги попутчицы.
— Так чем же вы занимаетесь? — председатель вновь переключил внимание на Макса.
— Я старший механик и плаваю на танкере, — ответил тот. — То есть на нефтеналивном судне.
— О, это, очевидно, трудное занятие?
— Почему?
— Да потому, что жизнь моряка, к тому же на танкере, трудная и опасная!
— Давно вы в председателях? — в свою очередь спросил Макс.
— Будь проклят тот день, когда меня избрали! Уже, почитай, десятый год.
— Чем же вы недовольны?
— Гм, чем!.. Взгляните на этого человека, — председатель показал на верхнюю полку, на которой спал пограничник, — спит себе и все тут. Даже храпит вовсю. Снятся, наверное, ему приятные сны: накрытый стол, красивые женщины и много чего еще хорошего снится! А я что? Уже три месяца только и вижу во сне, как собираем невиданный урожай зерновых, отправляем по городам и весям овощи и фрукты, тем самым выполняем и перевыполняем государственный план. Вскакиваю ошалелый от радости, подбегаю к окну, а там дождь... Гибнет все на корню!
Попутчик на верхней полке храпел все громче и громче.
— Может, попросить проводника — пусть оградит нас каким-нибудь образом от него — переведет в другое купе! — предложила дама.
— Не станет же он ради вас беспокоить других пассажиров? — сказал председатель и, глянув на спящего пограничника, снова обратился к Максу:
— Да, насчет границы... Помню, участки деда моего Ивана и соседа Петрухи разделял низкий забор. А посреди самого забора росло огромное ореховое дерево с плодами в кулак. Оно и погубило обоих. Дед Иван клялся и божился, что дерево это посажено еще его отцом. Улучив момент, Петруха разбирал и переставлял забор таким образом, что дерево это оказывалось в его дворе. Утром дед, видя результат ночного разбоя, вырывал из забора кол и мчался к соседу. Выяснял, каким образом орех оказался на чужой территории и, не дожидаясь ответа, хватал его по хребту. Пока врачи отхаживали пострадавшего, орех снова оказывался во владении деда. Спустя какое-то время, оправившись, Петруха, подкараулив деда Ивана, платил ему тем же — колом по голове. Пока тот отлеживался, дерево все эти дни красовалось на вражеской территории. И это длилось до тех пор, пока соседи окончательно не перекалечили друг друга. А орех стоял себе, как и стоял спокойно.
Председатель замолчал, потом полез в сумку, извлек из нее бутылку коньяка и поставил на столик.
— Что же было потом? — заинтересованный рассказом попутчика, спросил Макс.
— Давай сначала выпьем! — предложил тот.
Они выпили.
— Много неприятностей выпало на долю этого ореха. Весной, как положено, распускались на нем листья, созревали плоды, осенью же опадали. А забор оказывался то по одну сторону от него, то по другую...
— Выпьем еще по одной?
Попутчица встала и направилась к двери.
— Идете менять халат? — поинтересовался председатель.
— Слушайте, как это вы успеваете следить за всеми? — взорвалась вышедшая из терпения дама. — И халат, и туфли мои, и дед Иван, и забор, и это злополучное дерево!..
— Такова уж судьба председателя. Он обязан все знать и все успеть, иначе, кто выполнит за него план? — последовал ответ.
Женщина вышла из купе.
— А как закончилась эта история? — спросил Макс.
— Какая история?
— С ореховым деревом.
— А закончилась она, как и положено, успешно. В одно прекрасное утро не стало соседа Петрухи, а вечером того же дня покинул этот мир и мой дед Иван. В один и тот же день! Отец мой ночью срубил тот орех, обтесал его и выстругал, а соседские парни сколотили из него два отличных гроба — для деда моего и соседа Петрухи. Похоронили их в один день, на одном кладбище, рядом друг с другом. А вдовушки их жили дружно и преставились они в один год...
— А сыновья?
— Что сыновья?.. Ничего. Жили себе в мире и согласии. Ну, хватит об этом, давай спать…