Перекличка поэтов
АРТЁМ ТРЕТЬЯКОВ
Поэт, литературовед. Родился в 1982 году в Свердловске. В 2010 году при кафедре современной русской литературы УрГПУ (г. Екатеринбург) защитил кандидатскую диссертацию по теме «Сакральные архаические жанры и их актуализация в рассказах Е. И. Замятина 1910-х гг.». Печатал стихи в журналах «Урал» (2007, № 9), «Новая реальность» (2015, № 72), поэтические переводы с японского (в соавторстве с Третьяковой М. С.) в журналах «Иностранная литература» (2015, № 5,) «Новая реальность» (2016, № 74), «Зарубежные записки» (2016, № 32). Лонглистер литературной премии имени И. А. Бунина (2015). Осмысляет в своем творчестве идеи синергетики, философию неодетерминизма.
Поэт, литературовед. Родился в 1982 году в Свердловске. В 2010 году при кафедре современной русской литературы УрГПУ (г. Екатеринбург) защитил кандидатскую диссертацию по теме «Сакральные архаические жанры и их актуализация в рассказах Е. И. Замятина 1910-х гг.». Печатал стихи в журналах «Урал» (2007, № 9), «Новая реальность» (2015, № 72), поэтические переводы с японского (в соавторстве с Третьяковой М. С.) в журналах «Иностранная литература» (2015, № 5,) «Новая реальность» (2016, № 74), «Зарубежные записки» (2016, № 32). Лонглистер литературной премии имени И. А. Бунина (2015). Осмысляет в своем творчестве идеи синергетики, философию неодетерминизма.
Из цикла «Творчество»
1. Весна
1. Весна
И, пока мы спускаемся по воду,
Испаренья, подъем отыскав,
Не придумали лучшего повода,
Чтобы вывернуть мокрый рукав
Водоема и вывесить скомканный
Влажный воздух над тихой рекой…
Сергей Золотарев
Испаренья, подъем отыскав,
Не придумали лучшего повода,
Чтобы вывернуть мокрый рукав
Водоема и вывесить скомканный
Влажный воздух над тихой рекой…
Сергей Золотарев
все, что есть до меня, образует частицы,
решетки молекул, т. н. «кристаллы»,
лабиринты решеток живут на страницах —
это много? — и все-таки этого мало.
разрушенье кристалла — динамика жизни,
я найду направление, если решетки устали;
это прихоть природы, субстрата капризы —
коридоры ломающихся решеток
образуют спирали.
а вы засмеетесь: «постмодернисты!
решетки, частицы, фракталы… —
ну, и где же, приятель, сам ты?»
говорю вам: когда снег становится талым,
он дает N джоулей талой воды.
[личное в скобках: сии процедуры
катализирует алкоголь и другие «вредные» —
главное не расстараться, иначе структура
решетки постепенно становится бедной.]
да, всевключенность, в комнате тихо.
крестишься в шутку (за голову, что спасена)
и молишься домовому, он бежит ко мне (топочиха).
мне прохладно, словно в России уже весна
решетки молекул, т. н. «кристаллы»,
лабиринты решеток живут на страницах —
это много? — и все-таки этого мало.
разрушенье кристалла — динамика жизни,
я найду направление, если решетки устали;
это прихоть природы, субстрата капризы —
коридоры ломающихся решеток
образуют спирали.
а вы засмеетесь: «постмодернисты!
решетки, частицы, фракталы… —
ну, и где же, приятель, сам ты?»
говорю вам: когда снег становится талым,
он дает N джоулей талой воды.
[личное в скобках: сии процедуры
катализирует алкоголь и другие «вредные» —
главное не расстараться, иначе структура
решетки постепенно становится бедной.]
да, всевключенность, в комнате тихо.
крестишься в шутку (за голову, что спасена)
и молишься домовому, он бежит ко мне (топочиха).
мне прохладно, словно в России уже весна
Киото, лето 2012
2. Метахамелеон
И я, как камень с неба, несся
Путем не нашим и огнистым.
Хлебников
Путем не нашим и огнистым.
Хлебников
актуальная философия в лирике —
сперматозоид:
посторонний, не мой, проникающий в поисках, он
так стремится дать жизнь…
это больше, чем гуманоид,
принцип творчества — это метахамелеон.
в разноцветной крови, на излучинах веннаправлений
он смешается с матерью, сыном, рептилией или отцом
и растает.
но, если останется — то, без сомнений,
сформируется крапчатое яйцо.
дорогой мой читатель!
если сегодня разверзнется кальций,
в скорлупе ты увидишь лицо, чешую и хвосты…
и глаза —
они жгут (как метеорит) твои пальцы.
и когда ребенок вздохнет, его воздухом будешь ты
сперматозоид:
посторонний, не мой, проникающий в поисках, он
так стремится дать жизнь…
это больше, чем гуманоид,
принцип творчества — это метахамелеон.
в разноцветной крови, на излучинах веннаправлений
он смешается с матерью, сыном, рептилией или отцом
и растает.
но, если останется — то, без сомнений,
сформируется крапчатое яйцо.
дорогой мой читатель!
если сегодня разверзнется кальций,
в скорлупе ты увидишь лицо, чешую и хвосты…
и глаза —
они жгут (как метеорит) твои пальцы.
и когда ребенок вздохнет, его воздухом будешь ты
3. Почта в космос
(умершим коллегам)
(умершим коллегам)
опрокинет, как в короб пепельный,
осень город в небо осколками;
вдохновенье мое — встреча с мебелью,
с бесконечно пустыми полками.
бесконечные Вы, невесомые,
обращаюсь к Вам, время пришло:
никогда еще дать что-то новое
не было так тяжело.
но
сочленение знаков, значений —
не игра, лишенная смысла
в этом полуспонтанном течении
атомного пуантилизма.
мои братья, меня не знавшие,
галактическая пост-нация,
вдохновенье мое — конский волос Ваш —
извивается бифуркацией!
никакая змея еще не ведала,
не выплевывала она из чулка
имплантированный кусок зеркала —
вместо красного языка.
осень город в небо осколками;
вдохновенье мое — встреча с мебелью,
с бесконечно пустыми полками.
бесконечные Вы, невесомые,
обращаюсь к Вам, время пришло:
никогда еще дать что-то новое
не было так тяжело.
но
сочленение знаков, значений —
не игра, лишенная смысла
в этом полуспонтанном течении
атомного пуантилизма.
мои братья, меня не знавшие,
галактическая пост-нация,
вдохновенье мое — конский волос Ваш —
извивается бифуркацией!
никакая змея еще не ведала,
не выплевывала она из чулка
имплантированный кусок зеркала —
вместо красного языка.
2016
* * *
Винсенту Ван Гогу
везде безвоздушная скорость,
мне гладко (так просит дисплей-ер);
ладонью по дыркам и сору
в обезобоенно сером.
из прозрачности щурю игло-какое ушко —
во мне
завелся, не хочет назад
сухой и коричневый дедушка
шершавою зыбью в глаза
мне гладко (так просит дисплей-ер);
ладонью по дыркам и сору
в обезобоенно сером.
из прозрачности щурю игло-какое ушко —
во мне
завелся, не хочет назад
сухой и коричневый дедушка
шершавою зыбью в глаза
Exegi monumentum
(шкаф)
(шкаф)
снимая с материи пыль, я между, я домоискатель;
в чужих и возлюбленных книгах рисуя гербарий пчелы,
я вижу, как жить в бессмертии с поправкой на «просто читатель»
и сеть стрекозиного глаза пускаю в чужие углы…
разлетится
на птицы
мой дом!
смерть — ночная, землистая местность.
это кровь моя превращается в хром —
отражающую поверхность
в чужих и возлюбленных книгах рисуя гербарий пчелы,
я вижу, как жить в бессмертии с поправкой на «просто читатель»
и сеть стрекозиного глаза пускаю в чужие углы…
разлетится
на птицы
мой дом!
смерть — ночная, землистая местность.
это кровь моя превращается в хром —
отражающую поверхность
2013-2015
Новый апокалипсис
мы и есть с тобой «корабли врага»
(письма моим друзьям)
(письма моим друзьям)
1.
перстами легкими как сон
тряпичный пикколо бамбино, случается, станет твердым:
молчит с новым гостем, вертится на ладонях, лице и грудях —
это Каменным Ящером в крыльях станут твои ребра,
и под любым углом обозрения Он не заметит тебя.
[вот, что я узнал от Него:]
«ты боишься,
ты любишь
чужие прикосновения, и
ты такой не один —
от пророков воздух пропитан мышью,
потому что фрактал изменяет своей природе
в пользу непредсказуемых изменений.
МОЛЧИ, БЛ*ТЬ, ПОКА Я СВЕРНУ ТЕБЯ. ты меня слышишь?
последние вести могут стать неизбежно новыми —
даже если затянутся на 30 / 15 лет.
самое время быть наблюдательными и смешно неготовыми».
я просто стал слушать, как теплеет планета
молчит с новым гостем, вертится на ладонях, лице и грудях —
это Каменным Ящером в крыльях станут твои ребра,
и под любым углом обозрения Он не заметит тебя.
[вот, что я узнал от Него:]
«ты боишься,
ты любишь
чужие прикосновения, и
ты такой не один —
от пророков воздух пропитан мышью,
потому что фрактал изменяет своей природе
в пользу непредсказуемых изменений.
МОЛЧИ, БЛ*ТЬ, ПОКА Я СВЕРНУ ТЕБЯ. ты меня слышишь?
последние вести могут стать неизбежно новыми —
даже если затянутся на 30 / 15 лет.
самое время быть наблюдательными и смешно неготовыми».
я просто стал слушать, как теплеет планета
2. паралогии
в строгой сольются игре
Новалис
Углубления и отверстия в плотном теле камня…
знаменуют встречу пустотных небес с земной твердью
В. Малявин
«Культура Китая на пороге Нового времени»
Новалис
Углубления и отверстия в плотном теле камня…
знаменуют встречу пустотных небес с земной твердью
В. Малявин
«Культура Китая на пороге Нового времени»
не нужно бояться писать стихи,
нервы и так редеют — как волосы? —
я не возьму гребешок.
у художника, чаще, нет лица
и шаги никакие —
смешной он, наверное.
пускай, зато он па-ашел.
мысли, сначала, как ветер и ужик:
первый вьется у камня, другой — под небом.
но шестое чувство — мутная жемчужина —
оно достигает размеров черепа.
может быть даже
ненаписанное — это пустые весы
(аллегория?),
у которых более, чем 14 чашек?
так, нерожденное целое
ждет своего равновесия.
мне мало знакомы крайние формы —
мне не найти «отверстия»
и «дырку неба» не окрутить соплей.
пустота и наполнение полюбят взаимодействие —
камень, еще не заполненный рыхлой землей
нервы и так редеют — как волосы? —
я не возьму гребешок.
у художника, чаще, нет лица
и шаги никакие —
смешной он, наверное.
пускай, зато он па-ашел.
мысли, сначала, как ветер и ужик:
первый вьется у камня, другой — под небом.
но шестое чувство — мутная жемчужина —
оно достигает размеров черепа.
может быть даже
ненаписанное — это пустые весы
(аллегория?),
у которых более, чем 14 чашек?
так, нерожденное целое
ждет своего равновесия.
мне мало знакомы крайние формы —
мне не найти «отверстия»
и «дырку неба» не окрутить соплей.
пустота и наполнение полюбят взаимодействие —
камень, еще не заполненный рыхлой землей
3. В исправительной колонии
Терроризм
братья Пресняковы
братья Пресняковы
возвращенье на родину —
поцелуй в намагниченное железо:
в ржавую иглообразную крошку,
в хрупкую щетину, без острия и лезвия.
жизнь — это нечто большее,
чем просто абсурд. отгрызая голову,
богомол истребляет знак равенства
между собой и ужином:
столовая
соль уже не имеет права на братство,
но становится очень нужной —
кристаллизуясь телеологией всеобщего продолжения,
астероидного катастрофического движения.
родина
радия,
ради меня! —
выслушай, прежде чем позабыть наконец!
ах, отец мой, отец,
ты уже леденец…
мне приснился этот ответ.
век мой!
с нано-космической грелкой
салютует жизнь и встает в шеренгу,
где уже выстраивается парад планет
поцелуй в намагниченное железо:
в ржавую иглообразную крошку,
в хрупкую щетину, без острия и лезвия.
жизнь — это нечто большее,
чем просто абсурд. отгрызая голову,
богомол истребляет знак равенства
между собой и ужином:
столовая
соль уже не имеет права на братство,
но становится очень нужной —
кристаллизуясь телеологией всеобщего продолжения,
астероидного катастрофического движения.
родина
радия,
ради меня! —
выслушай, прежде чем позабыть наконец!
ах, отец мой, отец,
ты уже леденец…
мне приснился этот ответ.
век мой!
с нано-космической грелкой
салютует жизнь и встает в шеренгу,
где уже выстраивается парад планет
2015