Баир ДУГАРОВ
Баир Дугаров (19 июня 1947 года, село Орлик Окинского аймака, Бурят-Монгольская АССР) — российский поэт, переводчик, доктор филологических наук, ведущий сотрудник Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН. Живет в Улан-Удэ.
Лауреат двух государственных премий Республики Бурятии в области литературы и искусства: за поэтические сборники "Звезда кочевника"
(1995) и "Азийский аллюр" (2014).
Лауреат двух государственных премий Республики Бурятии в области литературы и искусства: за поэтические сборники "Звезда кочевника"
(1995) и "Азийский аллюр" (2014).
ОТ РЕДАКЦИИ
Дорогие читатели! "Юность" во все времена предоставляла свои страницы ярким авторам литератур разных народов. Это, можно сказать, наше кредо, потому что именно неповторимые особенности каждой национальной словесности всех нас объединяют.
Тут стоит вспомнить, что именно пространство СССР заключало в себе единственную в своем роде творческую дружбу, гарантированную свободным развитием языка и самобытных исканий каждого народа. Напомним также, что, например, такой строгий судия, как Иосиф Бродский, очень высоко отзывался об уровне и возможностях развития литератур народов Советского Союза.
Пришло время системного подхода к выявлению и представлению широкому кругу читателей лучших образцов произведений наших современников, в которых и красота, и проблематика, и колорит, и почерк этносов, населяющих, как писал великий поэт, "шестую часть земли".
И русский язык, конечно же, нам в этом поможет.
В названии раздела и его рубрикации использованы определения и строки Георгия Гачева, Александра Сергеевича Пушкина и бунинский перевод любимого им Саади.
Дорогие читатели! "Юность" во все времена предоставляла свои страницы ярким авторам литератур разных народов. Это, можно сказать, наше кредо, потому что именно неповторимые особенности каждой национальной словесности всех нас объединяют.
Тут стоит вспомнить, что именно пространство СССР заключало в себе единственную в своем роде творческую дружбу, гарантированную свободным развитием языка и самобытных исканий каждого народа. Напомним также, что, например, такой строгий судия, как Иосиф Бродский, очень высоко отзывался об уровне и возможностях развития литератур народов Советского Союза.
Пришло время системного подхода к выявлению и представлению широкому кругу читателей лучших образцов произведений наших современников, в которых и красота, и проблематика, и колорит, и почерк этносов, населяющих, как писал великий поэт, "шестую часть земли".
И русский язык, конечно же, нам в этом поможет.
В названии раздела и его рубрикации использованы определения и строки Георгия Гачева, Александра Сергеевича Пушкина и бунинский перевод любимого им Саади.
Из цикла "Серебряные стремена"
Мелодии времен года
ЗИМНЯЯ ПРЕЛЮДИЯ
Януарий, сверкая алмазами царской короны,
Ярлыки раздает на правленье сибирским буранам.
Янычары зимы — в серебристых доспехах морозы,
Ятаган полумесяца в небе сияет хрустальном.
Ягель сизых дымков над землей расстилают рассветы.
Ягуаровым мехом огней отливают закаты.
Як угрюмо пасется на северном склоне планеты,
Яко мамонт оживший, такой же большой и мохнатый.
Ясноглазая нимфа приходит в мои сновиденья,
Ясень сагой листвы навевает раздумья и нежность.
Янтарем золотятся плывущие в полночь мгновенья.
Ян и инь осеняют парисовым яблоком вечность.
Я лелею для нимфы поэму, рожденную снегом.
Янус будит в струне моей звук кипарисовой лиры.
Ясаком поднебесных снегов обложивший полмира,
Януарий трясет за окном горностаевым мехом.
ВЕСЕННЯЯ РАПСОДИЯ
Абажуры листвы распускаются солнечным маем.
Арка утра встает в небесах над землею просторной.
Антилопа летит меж Парнасом и синим Алтаем,
Аполлонову лиру неся на головке двурогой.
Анемоны цветут у подножия горного склона.
Автохтоны свою вспоминают забытую Трою.
Анфилада веков зарастает забвенья травою.
Автострада гудит, как ожившее эхо Тифона.
Амазонка степная приходит в мои сновиденья,
Ароматом любви обдавая меня и печали.
Аргамаком проносятся лунного света мгновенья,
Аманатом меня унося в евразийские дали.
Алебастровых птиц проплывает небесная стая.
Алой астрою солнце восходит опять над землею.
Антилопы рога золотятся в лучах мирозданья.
Аполлонова лира звучит морин-хура* струною.
ЛЕТНЕЕ АДАЖИО
Недреманное око планеты подернуто грустью,
Незакатное слово сказаний светится устало.
Небожители в мантиях выцветших сходят к Байкалу,
Недопитую чашу веков освящая лазурью.
Набегают на утренний берег волна за волною.
Наплывают стихи облакам белопенным навстречу.
Настежь дали распахнуты запаху влаги и хвои.
Наплеск волн повторяет гекзаметр божественной речи.
Нимб Байкала, светясь, осеняет мои сновиденья.
Ничего, чтобы небу служить, песнопевцу не надо —
Ни чинов и ни злата, лишь только б струились мгновенья,
Нить любви серебрилась и вслед улыбалась наяда.
Небеса надо мною вздымаются синею юртой.
Не беда, что приходит анафора в час неурочный.
Несравненные феи бредут по траве изумрудной.
Недопетые саги звучат в тишине неумолчной.
ОСЕННЯЯ ЭЛЕГИЯ
Облетает листва, обнимая луга и поляны.
Облачками клубятся дымки над покоем вечерним.
Осень весть подает, и восходят на небо Плеяды,
Осеняя просторы земные сияньем извечным.
Отзываясь на вещие звездные знаки природы,
Остроглазый сказитель свое начинал песнопенье.
Огнь божественных слов золотил лиственничные кроны,
Отзвук песни богов очаровывал птиц и оленей.
Отсвет далей небесных тревожит мои сновиденья.
Ореады грустят на вершинах Саяно-Алтая.
Оглянусь — песнь последних аэдов уносят мгновенья.
Остаются лишь сны, обращенные к слову заклятья.
Оттого, может быть, я под яростный гул автострады,
Отрешаясь от будней, шепчу стародавнюю сагу.
Осеняя пространство и время, мерцают Плеяды.
Осень знак подает, и ложатся стихи на бумагу.
Януарий, сверкая алмазами царской короны,
Ярлыки раздает на правленье сибирским буранам.
Янычары зимы — в серебристых доспехах морозы,
Ятаган полумесяца в небе сияет хрустальном.
Ягель сизых дымков над землей расстилают рассветы.
Ягуаровым мехом огней отливают закаты.
Як угрюмо пасется на северном склоне планеты,
Яко мамонт оживший, такой же большой и мохнатый.
Ясноглазая нимфа приходит в мои сновиденья,
Ясень сагой листвы навевает раздумья и нежность.
Янтарем золотятся плывущие в полночь мгновенья.
Ян и инь осеняют парисовым яблоком вечность.
Я лелею для нимфы поэму, рожденную снегом.
Янус будит в струне моей звук кипарисовой лиры.
Ясаком поднебесных снегов обложивший полмира,
Януарий трясет за окном горностаевым мехом.
ВЕСЕННЯЯ РАПСОДИЯ
Абажуры листвы распускаются солнечным маем.
Арка утра встает в небесах над землею просторной.
Антилопа летит меж Парнасом и синим Алтаем,
Аполлонову лиру неся на головке двурогой.
Анемоны цветут у подножия горного склона.
Автохтоны свою вспоминают забытую Трою.
Анфилада веков зарастает забвенья травою.
Автострада гудит, как ожившее эхо Тифона.
Амазонка степная приходит в мои сновиденья,
Ароматом любви обдавая меня и печали.
Аргамаком проносятся лунного света мгновенья,
Аманатом меня унося в евразийские дали.
Алебастровых птиц проплывает небесная стая.
Алой астрою солнце восходит опять над землею.
Антилопы рога золотятся в лучах мирозданья.
Аполлонова лира звучит морин-хура* струною.
ЛЕТНЕЕ АДАЖИО
Недреманное око планеты подернуто грустью,
Незакатное слово сказаний светится устало.
Небожители в мантиях выцветших сходят к Байкалу,
Недопитую чашу веков освящая лазурью.
Набегают на утренний берег волна за волною.
Наплывают стихи облакам белопенным навстречу.
Настежь дали распахнуты запаху влаги и хвои.
Наплеск волн повторяет гекзаметр божественной речи.
Нимб Байкала, светясь, осеняет мои сновиденья.
Ничего, чтобы небу служить, песнопевцу не надо —
Ни чинов и ни злата, лишь только б струились мгновенья,
Нить любви серебрилась и вслед улыбалась наяда.
Небеса надо мною вздымаются синею юртой.
Не беда, что приходит анафора в час неурочный.
Несравненные феи бредут по траве изумрудной.
Недопетые саги звучат в тишине неумолчной.
ОСЕННЯЯ ЭЛЕГИЯ
Облетает листва, обнимая луга и поляны.
Облачками клубятся дымки над покоем вечерним.
Осень весть подает, и восходят на небо Плеяды,
Осеняя просторы земные сияньем извечным.
Отзываясь на вещие звездные знаки природы,
Остроглазый сказитель свое начинал песнопенье.
Огнь божественных слов золотил лиственничные кроны,
Отзвук песни богов очаровывал птиц и оленей.
Отсвет далей небесных тревожит мои сновиденья.
Ореады грустят на вершинах Саяно-Алтая.
Оглянусь — песнь последних аэдов уносят мгновенья.
Остаются лишь сны, обращенные к слову заклятья.
Оттого, может быть, я под яростный гул автострады,
Отрешаясь от будней, шепчу стародавнюю сагу.
Осеняя пространство и время, мерцают Плеяды.
Осень знак подает, и ложатся стихи на бумагу.
*Морин-хур — струнный музыкальный инструмент у монгольских народов.