ПАМЯТИ КОЛХОЗНОЙ ДЕРЕВНИ

Светятся нивы колхозные
В дальнем, забытом году.
Светятся травы морозные,
Светятся листья во льду.
Светится время грядущее,
Дышит в лицо горячо...
Светится женщина лучшая,
Светится что-то ещё...
То ли дорога рассветная,
То ли следы на воде...
Еде моё время заветное?
Слово заветное где?!.
Всё, что мне было обещано,
Сгинуло в омуте лет.
И ни колхоза, ни женщины,
Да и грядущего нет...
И не расстаться, не встретиться,
И — бесконечна зима...
Но обещающе светится —
Вечная-вечная тьма...


СЧЁТ

Золотая опушка.
Светоносная тишь.
Что ж ты, сучка-кукушка,
Как в могиле, молчишь?!
Моё время на мушке
Притомилось в тоске.
Что ж ты, сучка-хохлушка,
Держись клюв на замке.
Иль молчишь по приказу,
Тайну жизни храня?
Иль жалеешь, зараза,
Лишний год для меня?
Но во длани Господней
Я в седой тишине,
И кукушка сегодня
Откликается мне.
И опушка ликует:
Я в Господних руках!
И кукушка кукует,
Не заткнётся никак.
Как взведённая чёртом,
Всё кукует в бреду...
И до срока бессчётно
Моё время в аду...


В ГОРОДЕ ДВОЙНИКОВ

Был желанным и признанным
В этом городе злом.
А теперь тёмным призраком
Хоронюсь за углом.
Не от недругов бешеных...
Я от них отобьюсь!
От себя многогрешного
За углом хоронюсь.
Вот идёт злобным городом
Мой двойник неземной.
Как он выглядит молодо
По сравненью со мной!
Словно гранд-иностранец
Из нездешнего дня...
И не смотрит поганец,
Хоть убей, на меня.
И вся жизнь, как забава,
Двойнику моему.
Водка, бабы и слава —
Всё досталось ему.
Эх бы, дать ему по уху,
Чтоб мозги набекрень!
Из-за этого олуха
Я сегодня, как тень.
Эх, ты время поганое.
А двойник ого-го!
Жаль, что нету нагана,
Чтоб прикончить его.
И в себе повторяясь,
Позабыв Божий страх,
Мой двойник, ухмыляясь,
Торжествует, как враг.
Но врага именитого
Без меня не убьют.
Ведь известно: за битого
Двух небитых дают.
И вязаться не хочется
С двойником на года.
Его время закончится,
А моё — никогда!
Вот и вроде кончается
Время в городе злом!..
И двойник обращается
В тень мою за углом.


* * *

Так погано, погано,
Что поганей нельзя!
И в обнимку с врагами —
Золотые друзья.
Что за злое столетье?!
Дым-дурман-анаша!
И в обнимку со смертью
В ночь уходит душа.
А за старой дорогой —
Людоедская новь...
И с одной безнадёгой
Остаётся любовь.
Брюхоногое скотство
Всё готово сожрать!
И, похоже, придётся
Без любви умирать
В абсолютной свободе
От себя самого...
Хорошо б на народе,
Только нету его...
Только тьма лихолетья,
Только немощи ржа...
Но из смерти-бессмертья
Возвратилась душа.
И вселенское скотство
Захлебнулось в крови.
И, похоже, придётся
Умирать от любви...


ОБМЕН

...Как давят эти злые стены!
Я в них безвылазно застрял...
Как будто в мир сей по обмену
Пришёл — и душу потерял.
А ведь не думалось теряться
Ни в этой жизни, ни в иной...
Да вот не стал никто меняться
Судьбою лучшею со мной.
И как-то стало всё неладно,
И, отбиваясь от жлобья,
Сменял я разом беспощадно
Себя на самого себя.
Но благостней Судьба не стала,
И что ни день — облом, обвал!..
И жизнь моя во мне пропала,
И не обмен, а сплошь обман.
И давят, давят злые стены,
И беспощаден ход планет,
И ни обмана, ни обмена,
Да и меня как будто нет...
Но, слава Богу, брезжит утро,
И отступает гиблый мрак...
И всё меняется как будто,
И не меняется никак!..


ЭПИЗОД 3 ОКТЯБРЯ 1993 ГОДА В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА

Моему другу-поэту Валерию Шитуеву

О, как всё тупо, как непроходимо!
Свобода воли, словно сон в тюрьме...
Я выхожу на выстрелы из дыма,
Но пули предназначены не мне.
Дым дыбится пластмассовой волною,
И снайперы стреляют наугад...
И замерли в дыму передо мною
Какой-то двор, какой-то дохлый сад.
“В саду горит костёр рябины красной,
Но никого не может он согреть”.
И ясно всё, и ничего не ясно,
И кто-то всё же должен умереть...


БЕЗ СЛОВ

Подожди, если сможешь!
Мы на самом краю...
Но до срока, похоже,
Я себя хороню.
Подожди, моя радость!
Впереди — благодать...
Даже смерти не в тягость
Жизнь мою подождать.
Никуда я не денусь
До последнего дня!
И в молчанье, надеюсь,
Ты услышишь меня.
И молчу в круговерти,
И молчу в тишине,
Как молчат после смерти,
Как молчат... на Луне.


ОКОЛОЛИТЕРАТУРНЫМ ГАЗЕТНЫМ БОРЗОПИСЦАМ-ИУДАМ

Не вышли вы из грязи в князи...
Вы даже чёрту не нужны?!
И хари ваши безобразны,
И души мёртвые страшны.
Вы все исчезли в настоящем,
И вас грядущее не ждёт!
И лишь осиновая чаща
Желанной встречею живёт.
Но вам — уродам и сексотам —
Не хватит мужества ни в жисть,
Чтоб на осиновых высотах
Хоть над собою вознестись!
Да не тряситесь так, иуды!
Я нынче добр, как никогда...
Я и в гробу красивым буду,
И гениальным, как всегда!
Но бесполезны назиданья —
Коль в душах чёрная зола...
И даже моего молчанья —
Не стоят выкормыши зла.
И смерть ещё не у порога,
И я иудам не судья...
И слышу я молчанье Бога,
Как будто слышу сам себя...


В ПРОСТРАНСТВЕ ЛИСТОПАДА

Тяжёлый листопад над городом завис,
И тяжела башка моя седая...
Но за меня, как за последний лист,
Цепляется берёза молодая.
А я давным-давно собой не дорожу,
Я от стихов сбежал, я отошёл от прозы...
И болью неизбывной исхожу,
Как позвоночник сломанной берёзы.
И всё-таки цепляюсь за слова,
Сам от себя спасаясь, как от ада...
Болит башка, а больше — голова,
И ничего давным-давно не надо.
Я до рожденья сам себе не рад,
Не надо мне ни подвигов, ни славы!
Слететь, как лист последний в листопад!
И долететь хотя бы до канавы...
Эй, кто там жаждет вечности? Вернись!
Отравлены источники блаженства...
И всё-таки бессмертна эта жизнь,
Как злое торжество несовершенства!


НА БОЛОТНОЙ ЗЕМЛЕ

Всё глуше голос чёрных трясин,
Во льду неверная гать...
Но мёрзлые листья с гиблых осин
Никак не хотят облетать.
И небо грозит ледяным дождём,
И клёнов дрожат сердца,
И жаждут все остаться во всём,
Не став никем до конца.
А в Божьих обителях мест не счесть,
Но нет никого нигде...
И Тот, Кто безвинно взошёл на Крест,
Ушёл по мёртвой воде.
И пусто в доме, словно весной,
Никто никого не ждёт!..
И дождь ледяной, как столб соляной,
Болотной землёй идёт.
Последние листья летят с осин,
И я в ненастном году
Один по чёрному льду трясин
Совсем не к земле иду!..


* * *

Восходящий лунный свет,
Словно музыка безмолвья...
И душа, забыв про смерть,
Тихо полнится любовью.
И молюсь за всех живых,
Обращаясь лунной тенью,
Чтоб остался этот миг,
Словно вечное забвенье.
Чтоб сполна в земной глуши
Мне любовь была ответом,
Чтоб молчание души
Обратилось лунным светом...