Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-47356 выдано от 16 ноября 2011 г. Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Читальный зал

национальный проект сбережения
русской литературы

Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»

Семён Абрамович

Слышишь – время шуршит по песку испещрённой змеёй...

***

ПСЕВДОМОРФОЗА


В цветущем дереве бурлит весна,
Жар солнца пьет сияющая крона.
Равнина, пробудившись ото сна,
Ему шлет волны свежести зеленой.

Но сдвинет время основанья дней,
И кáнет древо в темную пучину,
Где через много лет поток солéй,
По утверждённому натурой чину,

Невнятному для радостных невежд,
Сгустится тайно в некогда живую
Программу-форму, дивно образуя
Каменноýгольный, холодный труп надежд.


МОЯ ЗИМА


Здесь на черных ветвях россыпь яблок горит золотых.
Здесь мясистая почка магнолии дышит дурманом.
А в разорванных ветром просторах рождается стих,
Как веселье на дне опустевшего мигом стакана.

Но сметаются листья опавшие с глади дорог,
Да в сарае пылится давно заржавелое вéло.
И маячит на грани небесного круга порог,
на который – карабкаться всем естеством помертвелым…


СМЕРТЬ БЕРСЕРКА


Эгей! В горниле разъяренном туч
Огнебородый свой вздымает молот!
Был панцирь мой безжалостно расколот,
Был твой удар божественный могуч…

Метал я руны, снарядившись в бой,
На океанском берегу пустынном.
Не дрогнул я, узнав свою кончину:
Сразиться с богом – страшный жребий мой.

Так знай же, Тор, как ярость леденит!
Я погибаю! я тобой разорван!
Но я приду, приду, как Фéнрир чёрный,
И – пряну в твой сверкающий зенит!


ИЕРУСАЛИМСКИЙ СИНДРОМ


Свеченье золотистое томится,
В закрывшем солнце облачном пластé.
Моментом росчерк обозначит птицу
В белесой непрозрачной высоте.

Шершавость камня, шорохи иврита.
Да небо, близкое, как никогда…
И кажется, что полностью излиты
Из Божьей чаши гнев и благодать.


* * *


Слышишь – время шуршит по песку испещрённой змеей,
Извиваясь в тоске изощренно-размытой струей.

И куда же летят, чередуясь под солнцем-луной,
Дни и ночи мои, и бытийность всего, что со мной?

Все возникло из тайны и в тайну уходит всегда.
Задрожит, просияет и с неба сорвется звезда.

Лист зеленый увянет, скукожится и упадёт,
А несорванный плод на чернеющей ветке сгниёт.

Вкрадчив, явственен шёпот сомнения в благе вещей…
Твой я, Господи, или, возможно, что все же ничей?