Дмитрий Аверьянов

Цветы гаснут

* * *

Остался ночевать на автостоянке,
и был сон: свечи бились током,
масло обжигало
щёки, коробка передач хватала за руку,
воздушный фильтр угрожал.

Прошла неделя, но осадок остался:
до сих пор, садясь в кресло, я побаиваюсь,
что педали схватят за ноги,
зло усмехнется
ремень безопасности

и лобовое стекло приготовится
размозжить мне лоб.
И все чаще повторяется сон,
где падает на подушку безопасности
моя мёртвая голова.


* * *
Светло-красный, –
настолько ты бываешь хороша.
Помнишь, я рассказывал
про птичку,
которая поёт «мяу»
и прыгает по развалинам
Херсонеса.

Там есть пещера,
ведущая в центр города.
Только опытные
сталкеры видели
фрески
времен второй мировой.
Но не всё безоблачно:

работы эти –
граффити хулиганов. Как
они проникли сюда?
Смелость.
Энцефалитная страсть.
Фонарик тухнет, и факел
со стуком

отскакивает
от пола катакомбы.
До сих пор у тебя в глазах
отпечаток.
Деньги в кармане,
но хватит ли их.
Роза в руках чудовища.
* * *
Стёганки отвернулись
от стрекозы,
фиолетовой, синей, зеленой
и так далее стрекозы.

Охваченный характеристиками с ног и до
тоненьких лапок,
свежий, парной, луговой,
трудолюбивый.

Он столько всего запас.
Раздавали просроченный хлеб, например,
и цена его была моя.
Лето идёт, в нём плазменные

снежки. Начать игру.
Поцелуй на вкус, как вата или подорожник.
Ты пробовал? Никогда.
Качается на волоске

телевизионный канал.
Пропадает в дымке: вот, – вот и
пропал
шпиль телебашни.

* * *
Вдыхает тоненьким хоботком
мельдоний, взлетает,
пошатываясь,
солнце слепит её, тишина, звуки приятны,

солнце приятно.
В неё летит теннисный мяч, желтоватый
и злой.
Это её не волнует.

Снизу она –
обрывок желтой газеты, пятый лепесток
сирени,
девушка из сказки.

Опускает глаза:
цветы гаснут – они отыграли своё. Рука
по привычке
поправляет струны.