В сборнике опубликованы материалы международной научной конференции, которая состоялась в апреле 2015 года в Санкт-Петербурге в Российском государственном институте сценических искусств. Более тридцати участников конференции из России, Германии, Австрии и Швейцарии обращаются к различным проблемам немецкой драматургии, представленной на сценах мира. Благодаря текстам татроведов и филогов мы можем подключиться к обсуждению сценической жизни немецкой драматургии. А она очень разнообразна: от морально-дидактической до философской, от эпического театра до поэтического. Впрочем все эти «от и до» вступают во взаимодействие как в самих пьесах, так тем более в сценических воплощениях.

Как написано в аннотации, «вероятно, самая известная книга шведского писателя Кристиана Лундберга». За нее он получил в Швеции премию имени Ивара Лу-Юханссона (видного писателя «рабочей» литературы). Микаэль Нюдаль — известный шведский переводчик с русского, инициатор перевода книги Лундберга на русский и на чувашский, в своем Послесловии проводит целое расследование ситуации, в которой стала возможна эта книга. Мой обзор предполагает максимальную краткость. Поэтому очень схематично: довольно известный поэт и публицист Кристиан Лундберг в силу обстоятельств оказывается выброшен из некоей ниши, которую он занял, будучи вообще-то выходцем из не совсем благополучной среды. И в эту, а, может быть, в еще более неблагополучную, он возвращается. А именно в «Ярден» — припортовую складскую территорию. Он работает вместе с иммигрантами. Его повествование это почти дневник, зарисоваки повседневности, перебиваемые воспоминаниями, отсылами к детству и юности, где тяжелая болезнь матери, уход отца, проблемы в школе, мир улицы. Текст, который создает Лундберг, это попытка автопсихоанализа, автопсихотерапии письмом. Конечно, здесь затрагиваются личностные и социальные проблемы. Целый ряд запомиинающихся эпизодов — драматических, отчасти комических. В любом случае это повествование вводит читателя и психологически и просто информативно в неведомую Швецию. А, может быть, даже не в Швецию, а в некий Ярден, великий и повсеместный… Если проводить параллели с современной русской литературой, то я бы назвал здесь книги Алексея Шепелёва, особенно его «Москва-bad». И в том и другом случае происходит своего рода испытание на себе некоторых социальных и психологических поворотов и превращение испытанного в литературу. При этом за рамками книг, возможно, остается, что же на самом деле происходит с испытуемым и пишущим! Не является ли все-таки книга неким отвлечением в сторону от настоящего и неизбывного трагизма существования? Отмечу, что Повествование Кристиана Лундберга органично звучит в русском переводе Дмитрия Воробьева.

Если Давид Бурлюк именовал себя «отцом русского футуризма», то Василий Каменский выбрал себе роль «матери русского футуризма». Активность Каменского — поэта-авиатора-циркача — была невероятна. До сих пор в изданиях представлена лишь малая часть написанного и сделанного им. Книга, вышедшая в Петербурге, восполняет значительный пробел. Здесь и публикации неизданного и восстановление забытых изданий и новейшие исследования, подготовленные ведущими специалистами. Вообще то, что делает Издательство Европейского университета в серии «Avant-Garde», трудно переоценить. Фактически идет восстановление значительного пласта русской культуры, осмысление авангардного движения. И, конечно, фигура Василия Васильевича Каменского (1884—1961) одна из самых значительных. Выписываю из аннотации: «В издание включено более 300 иллюстраций; впервые собраны три десятка листовок и афиш Каменского, в том числе наполненных взрывной типографикой. Впервые публикуется масштабная иконография поэта — более 40 его портретов. Важным дополнением к этим материалам служат факсимильные воспроизведения редчайшей “Газеты Василия Каменского” и скандального “Моего журнала Василия Каменского” (1920 и 1922 гг.), а также полная иллюстрированная библиография, подробно аннотирующая все 47 его прижизненных книг».