Великий русский поэт М.Ю.Лермонтов принадлежит к числу крупнейших мастеров мирового художественного слова, творчество которых сохраняет свою значимость до наших дней. Лермонтов дорог нам не только потому, что он, посетив нашу страну, искренне полюбил древнюю и богатую культуру нашего народа и наш азербайджанский язык, сравнив его по масштабу и значимости своего общения с французским языком, но и широко воспользовался литературно-художественными средствами его выразительности в воспроизведении национального колорита в своих творениях.
Лермонтов, как и многие его предшественники, чутко относился к кавказским народам, высоко оценивал их быт, нравы, обычаи и традиции, воспевал в своих произведениях свободолюбие здешних народов, отражал характер их борьбы за равноправное существование. Вот почему и поныне он пользуется всенародной любовью и уважением народов Кавказа, в том числе азербайджанского народа. В свою очередь, лучшие представители нашего народа, изучая богатое наследие опального русского поэта, до сих пор рассматривают самые различные стороны и аспекты его жизни и творчества, вносят свою лепту в это благородное дело. Наши поэты продолжают посвящать Лермонтову пламенные стихи, воспевающие его личность, выражающие всеобщую любовь к нему. Таково было у нас отношение к Лермонтову все время, так оно проявилось и в 2014 году, когда в республиканском масштабе широко отмечался 200-летний юбилей русского поэта, значительно обогатившего русскую и мировую литературу бессметрными шедеврами.
Рассмотрим некоторые юбилейные публикации и издания. Отметим, что только журнал «Литературный Азербайджан» в юбилейном году в своих нескольких номерах (№№ 10,11, 12) выступил с подборкой материалов, посвященных Лермонтову, среди которых и новые поэтические посвящения русскому поэту азербайджанских поэтов, и статьи, рассматривающие его образ в единстве с его творчеством, личной и исторической судьбой. К таковым относятся стихи Мансура Векилова, Экрама Меликова, Ирины Зейналлы, Аладдина Ягубова, Алины Талыбовой, Геннадия Салаева (№ 10), Эльберда Туганова, Элины Махмудовой (№ 11), Михаила Павлова, Марата Шафиева (№ 12). Журнал предложил читателям и статьи российского поэта Александра Гладкова «Субъективные заметки о поэтах и поэзии» (№ 10), Сиявуша Мамедзаде «Там, на горе Машук» (№ 11), Марата Шафиева «О бедном гусаре замолвите слово» (№ 12). И поэтические, и исследовательские отклики связаны с загадками в творчестве Лермонтова и его жизни. Подытоживая обзор юбилейных публикаций журнала, уместно привести цитату из статьи М.Шафиева, характеризующую отношение каждого автора к русскому поэту: «...в них есть дальнейшее развитие современными авторами мыслей и чувств Лермонтова, в них есть признание в любви азербайджанского народа к мятежному русскому гению» (Шафиев М. О бедном гусаре замолвите слово, «Литературный Азербайджан», 2014, № 12 с. 57-59).
А выпущенный к 200-летию со дня рождения Лермонтова сборник «Горы Кавказа, я вам не чужой...» (Альманах поэзии и прозы) в издательстве «Мутарджим» – событие в литературной жизни и пространстве традиционных азербайджанско-русских литературных связей.
Перечисляя далеко не полный перечень посвящений Лермонтову в нашей стране в 2014 году, как бы нескромно это ни звучало, следует назвать и статьи автора этих строк, опубликованные в научно-литературных изданиях России и Азербайджана (Адыгезалов Г.В. «Азербайджанские страницы творчества М.Ю.Лермонтова», Известия высших учебных заведений, Поволжский регион. Гуманитарные науки. Пенза, – 2014, – № 2 (30), с. 133-145; «У Лермонтова в Тарханах», «Литературный Азербайджан», 2014, № 6, с. 108-113 и др.).
Монография профессора Бакинского Славянского Университета, видного лермонтоведа Тельмана Джафарова (Велиханлы) «Рецепция прозы М.Ю.Лермонтова в Азербайджане» также приурочена к 200-летию со дня рождения русского поэта. Прежде чем начать рецензирование указанной монографии, отличающейся широкими наблюдениями ученого в области изучения творчества Лермонтова, его прозы в азербайджанском литературоведении, а также перевода прозаических сочинений русского поэта, считаем целесообразным вкратце рассмотреть вопрос об истории освоения наследия Лермонтова в Азербайджане за весь пройденный период.
Прежде всего отметим, что важный и интересный раздел азербайджанского лермонтоведения составляет тема «Проблемы перевода наследия М.Ю.Лермонтова на азербайджанский язык». В разработке данной темы исследователю непременно следует рассмотреть такие аспекты, как знакомство русского поэта с азербайджанским языком и фольклором, нашей богатой и древней культурой, история рецепции произведений в азербайджанском языке. Среди всех составляющих эту тему вопросов внимание привлекает и вопрос об азербайджанских впечатлениях Лермонтова, как они преломились и отразились в его произведениях. Так что тема заслуживает всестороннего монографического исследования.
Конечно, проблема переложения произведений Лермонтова на азербайджанский язык, начиная еще с 80-ых годов позапрошлого столетия, рассматривалась разными исследователями на самых разных уровнях. Начало переводного освоения творчества Лермонтова в Азербайджане относится к 1882-му году, когда Р.Эфендиевым были переведены два стихотворения русского поэта – «Воздушный корабль» и «Молитва» (газета «Новое обозрение», 24 августа 1895 года, № 4003). Об истории переводов произведений Лермонтова на азербайджанский язык говорится в книге Ф.Кочарли («Литература азербайджанских татар», 1903), отметившего, что «в 80-ых годах (XIX века – Г.А.) «Мцыри», «Хаджи Абрек», «Дары Терека», «Спор», «Три пальмы» и другие поэтические образцы Лермонтова были переведены на азербайджанский язык А.Джаванширом».
Как свидетельствует Л.Самедова (Самедова Л. «Я хочу, чтоб тебя полюбили навек...», «Литературный Азербайджан», 1989, № 10, стр. 99-103), 26 августа1889 года в тифлисской газете «Кешкюль» было опубликовано стихотворение «Воздушный корабль» в переводе А.Адигезалова, спустя несколько лет, в 1895 году, было опубликовано стихотворение «Три пальмы» в переводе Ф.Кочарли, а с переводами А.Сиххата, сумевшего на высоком идейносодержательном уровне озвучить многие стихотворения Лермонтова на азербайджанском языке, открыт новый этап в переводном освоении наследия русского поэта.
Справедливо принято считать, что широкое знакомство азербайджанского читателя с наследием Лермонтова, как и с произведениями других классиков русской литературы, началось с 1920-х годов, когда правительство, с целью культурного сближения народов, уделяло огромное внимание интенсивной работе по переводу на азербайджанский язык русской классической литературы. Азербайджанские литературоведы М.Рафили, А.Агаев, М.Ариф, М.Гулузаде, М.Дж.Джафаров, К.Талыбзаде, Ш.К.Гурбанов, А.Мирахмедов, Г.Бабаев и другие в своих исследованиях уделяли особое внимание проблемам перевода, разносторонне освещали наиболее удачные опыты в этой области. Высокие требования, предъявляемые к художественно-поэтическим переводам этого периода вызывали необходимость осуществления все новых и новых переводов. Именно с этого периода почти все произведения Лермонтова были заново переведены на азербайджанский язык. Его переводили М.Рафили, М.Мушвиг, М.Рзакулизаде, Р.Рза, М.Рагим, А.Гериб, Д.Меджнунбеков, А.Агаев, А.Джамиль, М.Сеидзаде, Н.Хазри, А.Талет, А.Кюрчайлы, Г.Гусейнзаде и другие. Основной задачей переводчиков было наиболее точно воспроизвести на азербайджанском языке не только «сюжетные и композиционные особенности оригинала, но и своеобразие лермонтовских образов, сохранить каждую мысль автора, каждую художественную деталь, его манеру письма» (Самедова Л. «Я хочу, чтоб тебя полюбили навек...», «Литературный Азербайджан», 1989, № 10, с. 101).
И, как результат, сегодня азербайджанский читатель имеет в своем распоряжении четырехтомник переводов из Лермонтова, изданный в 1964-1967 годах в связи с 150-летием со дня его рождения, с вступительными статьями А.Агаева. Хронологически самым последним солидным изданием избранных произведений М.Ю.Лермонтова считается однотомник, выпущенный издательством «Ондер нешрийяты» в 2005 году (520 с.).
И совершенно естественно, что значительный размах переводческого дела вызвал к жизни немало трудов о качестве перевода наследия поэтики Лермонтова на азербайджанский язык. Первым следует назвать труд Л.Самедовой «И звезда с звездой говорит...» (Баку, «Язычы», 1980, 247 с.), который был принят научной общественностью как научное освещение истории перевода на азербайджанский язык произведений Лермонтова, профессиональный, заинтересованный разговор о качестве и художественно-эстетической ценности переводов, о поэтической трансформации лермонтовского стиха.
Особую историю имеет перевод прозаических произведений Лермонтова на азербайджанский язык. Так, роман «Герой нашего времени» представлялся азербайджанскому читателю трижды: в 1906 году (пер. Алибека Гаджи Ариф оглу Эфендизаде), в 1929 году (пер. А.Гариба), и в 1937 году (пер. Дж.Меджнунбекова). В отличие от последующих, печатный экземпляр первого перевода романа Лермонтова до сих пор не найден, «хотя в свое время газета «Иршад» (1908, 28 февраля, № 26) сообщала, что «среди переводов с русского языка, готовившихся к печати, обнаружен и перевод романа Лермонтова «Герой нашего времени», осуществленный Биналибеком» (Самедова Л. «Я хочу, чтоб тебя полюбили навек...», «Литературный Азербайджан», 1989, № 10, с. 100).
А сказка «Ашик-Кериб» впервые была переведена на азербайджанский язык М.Алекперовым еще в 1913 году, в канун 100-летия со дня рождения автора. Лермонтовскую сказку в последующие годы переводили еще трижды: в 1938 году (И.Нафиси), в 1950 году (Ш.Мирзагирова), а в 1981 году она вышла в переводе А.Юсифоглу.
Рецензируемую монографию Тельман Джафаров посвятил теме изучения творчества М.Ю.Лермонтова, в частности, его прозы, азербайджанскими литературоведами, а также перевода прозаических сочинений русского поэта. В новом труде азербайджанского лермонтоведа обстоятельно освещена проблема рецепции прозы русского поэта-писателя в Азербайджане, говорится об истории и качестве переводов его прозаических произведений, осуществленных в разное время совершенно разными переводчиками, о состоянии изучения художественного наследия Лермонтова в нашей стране, предложены конкретные рекомендации для более адекватного создания новых переводов его прозы. Новое исследование ученого обусловлено тем, что, в отличие от поэтических произведений, проза М.Ю.Лермонтова стала известна азербайджанским читателям несколько позже, хотя история перевода его романа «Герой нашего времени» на наш язык, как уже упомянули, датируется концом позапрошлого столетия, что говорит о большом интересе и к его прозе.
Исследователь, приступая к рассмотрению намеченной проблемы, четко сформулировал цель исследования – анализ и широкое научное обобщение трудов азербайджанских литературоведов по вопросам творчества М.Ю.Лермонтова, прослеживание достижений современной литературоведческой науки в нашей стране в освоении прозаического наследия классика русской литературы с точки зрения звучания на азербайджанском языке полноценного воспроизведения ее идейного содержания и художественных особенностей. При этом автор монографии руководствовался тем принципом, что «Художественный перевод, через который происходит первое знакомство с иноязычными авторами, является основным способом освоения литературы другой страны» (Джафаров Т. Рецепция прозы М.Ю.Лермонтова в Азербайджане. Баку, 2014, с. 7).
Верность приведенного тезиса подтверждается тем, что в основном после перевода инонациональная литература становится достоянием критики воспринимающей стороны. Поэтому исследование следовало бы вести по такому закономерному пути: первоначально рассматривать переводы, а дальше – критическую литературу о них. Но такая последовательность не соблюдается, так как ученым обосновывается важность учета азербайджанскими переводчиками всей имеющейся в лермонтоведении научно-критической литературы о прозе М.Ю.Лермонтова. И, как следствие, первая глава монографии сформулирована как «Проза М.Ю.Лермонтова в азербайджанском литературоведении и критике» и состоит из двух подглав, рассматривающих проблемы изучения творческого метода Лермонтова-прозаика и трактовки кавказской тематики в прозе поэта, что вполне способствует раскрытию намеченной темы.
Вторая глава – «Проза М.Ю.Лермонтова в азербайджанских переводах» – содержит обстоятельный анализ переводов прозаических произведений русского поэта в исполнении разных переводчиков и занимает основную – вторую часть нового труда Т.Джафарова. Такая содержательная структура научного труда о рецепции прозы М.Ю.Лермонтова в Азербайджане вполне оправдывает себя тем, что исследователь всесторонне рассматривает писательское мастерство Лермонтова-прозаика в оценке русских и азербайджанских литературоведов, охватывает практически все вопросы, связанные с кавказскими и азербайджанскими страницами жизни и творчества поэта, вступает в полемику с литературоведами по тем или другим историко-филологическим фактам, касающимся вопросов пребывания русского поэта на Кавказе, в том числе в Азербайджане, вносит ясность по отдельным спорным вопросам в представлении читателей, уточняет истоки и мотивы азербайджанских реалий в его творчестве.
Отметим, что и ранее разные аспекты творчества М.Ю.Лермонтова рассматривалсь Т.Джафаровым. Так, в монографиях «Проза М.Ю.Лермонтова в азербайджанском литературоведении и переводах» (Баку, 1995) и «М.Ю.Лермонтов. Очерк о творчестве» (Баку, 1997) освещаются вопросы исследования азербайджанскими учеными прозы М.Ю.Лермонтова, азербайджанских переводов прозаических сочинений русского классика, а также раскрываются художественные и идейно-тематические особенности его лирики, прозы и драматургии. Продолжая прежние исследования, в новом труде ученый ставит цель решить проблему соблюдения индивидуального своеобразия подлинника в азербайджанских переводах русской классической прозы на примере переводов прозаического творчества М.Ю.Лермонтова, что является новым подходом в области художественного перевода и что в целом не рассматривалось в нашем литературоведении. Хотя, как подчеркивает автор монографии, в трудах Г.Султановой, Р.Новрузова, Н.Мурадалиевой, Я.Гусейнова, Д.Мехтиевой, З.Карабаглы, М.Коджаева, Ш.Халилова, К.Гаджиева, К.Назарли и др. исследованы такие специфические вопросы перевода художественной литературы, как сохранение национального своеобразия подлинника, передача на другом языке изобразительно-выразительных средств оригинала.
Особенностью рецензируемой монографии профессора Т.Джафарова является то, что ученый в двух главах и семи разделах книги затрагивает различные аспекты и проблемы прозы М.Ю.Лермонтова, рассматривает особенности восприятия азербайджанской критикой творчества русского поэта, анализирует приемы и принципы передачи на азербайджанском языке стиля его прозаических произведений. Одно из главных достоинств книги в том, что автор очень тщательно анализирует вышедшие ранее источники, стремясь к объективности и не занимая заранее позиции кого- либо из предшествующих ученых-лермонтоведов. Он не боится высказать в чем-то неуверенность или признаться, что каких-то данных о каком-то вопросе или принятом решении не хватает, и можно лишь делать предложения, а не выносить строгий вердикт. Поэтому новая монография ученого о переводе лермонтовской прозы на азербайджанский язык – это не сухое препарирование фактов и событий. В книге немало новых документальных свидетельств, а те, с которыми любознательные читатели знакомы, или дополняются подчас неожиданными и убедительными соспоставлениями в сфере принципов художественного перевода с ранними источниками, или обстоятельно переосмысливаются. Например, вызовет немалый интерес вторая глава, где всесторонне анализируются проблемы сохранения особенностей стиля прозы Лермонтова в переводах на азербайджанский язык, передачи в них восточной лексики и воспроизведения на переводимом языке изобразительно-выразительных средств прозаических произведений русского поэта. Совершенно по-новому затрагивая эти или другие вопросы в передаче русского текста на родном языке, Т.Джафаров строго придерживается принципа К.И.Чуковского, заметившего, что «Каковы бы ни были... промахи, перевод может считаться отличным, если в нем передано главное: художественная индивидуальность переводимого автора во всем своеобразии его стиля» (К.И.Чуковский. Собрание сочинений в 6-ти тт., т. 3, М.: 1966, с. 252).
К проблеме рецепции лермонтовской прозы на азербайджанском языке, анализа его своеобразного стиля ученый подходит с рассмотрения речевой характеристики героев, их портретного изображения, мотивации поведения и действий персонажей, использованных изобразительно-выразительных стредств и пытается разрешить проблемы в плане восприятия и сохранения индивидуального своеобразия оригинала в совокупности всех перечисленных литературных компонентов. Так, в анализе перевода романа «Вадим», осуществленного Дж.Меджнунбековым, сопоставляется передача стилистических особенностей текста оригинала с переводом на другой, в данном случае – на азербайджанский язык. В каждом случае автором книги приводится подстрочный перевод для практико-теоретической демонстрации своих доводов и убеждений. Один из монологов Вадима, являющийся своеобразной исповедью главного героя, полон сомнений и противоречий, характеризующих лермонтовского персонажа как сильную личность. В целом переводчик сумел подобрать необходимые средства для выражения чувств Вадима, что способствует восприятию стиля романтического повествования на азербайджанском языке.
Но мы будем, в основном, говорить о допущенных переводчиком и незамеченных исследователем неточностях перевода прозаических творений Лермонтова, ставших объектом рассмотрения. В переводе отдельных слов и выражений, как нам кажется, не совсем удачно подобран соответствующий эквивалент их употребления в азербайджанском языке. К таковым можно отнести перевод фразы «...демон поселился в меня», когда вместо «mənim icimdə iblis ozunə yer tapmışdı», читаем «demon mənim uzərimdə ozunə yer tapmışdı». Т.Джафаров в передаче приведенной фразы лишь обращает внимание читателей на то, что слово «демон» надо было передать как «iblis», хотя озвучание основного лермонтовского смысла в переводе вызывает недоумение со стороны читателей в понимании оригинала. Такая смысловая неточность наблюдается и в переложении слова «бездна» в сочетании «перешагнуть через бездну», где вместо «nəhayətsiz ucurumdan kecmək» переводчик, придерживаясь буквализма, нарушает логику фразы в азербайджанском языке. Образно-метафорическое употребление слов, основанное на ассоциациях чувств человека, также вызывает недоумение: фраза «...не бледней» в переводе Дж.Меджнунбекова опять звучит дословно – «rəngin ağarmasın», но азербайджанский читатель широко употребляет в таком случае «rəngin qacmasın». Несоответствие такого порядка еще больше чувствуется в неверной передаче слова «огонь» в сочетании «огонь, текущий в моих жилах»: «mənim damarlarımda axan qan», тогда как более точно можно было сказать «damarlarımda axan alov». Кроме того, надо было учесть, что, в отличие от русского, в нашем языке окончание -m- вполне выражает принадлежность к первому лицу, поэтому при переводе можно было бы совершенно обойтись без притяжательного местоимения «mənim».
Такие смысловые неточности мы наблюдаем и в дальнейшем звучании речи Вадима, где герой метафорично говорит о своем уединении после поступка Ольги: «...остался один, как черная туча, забытая на ясном небе...». Слово «небо» передано как «goy», вместо «aydin səmada» читаем «aydın goydə». Нашему читателю-азербайджанцу представляется трудным сразу понять перевод слова «долг», переведенного на его язык как «oğulluq borcu» в предложении «...долг зовет меня к отцу»: «Oğulluq borcu məni atamın yanına cağırır». Не нужно доказывать, что в лексиконе читателя-азербайджанца в таком случае практикуется слово «ovladlıq». Тем самым стиль речи Вадима нарушается вследствие неадекватной передачи на языке перевода данного поэтического сравнения. Это результат того, что во всех случаях переводчик придерживался буквализма в переводе, что дало основание Т.Джафарову констатировать, что «Дж.Меджнунбекову не всегда удавалось сохранить в переводе синтаксическую конструкцию лермонтовских простых предложений... Это несколько сглаживает речь возвышенного героя, затрудняет восприятие иноязычным читателем его чувств и страстей».
Особый интерес представляет рецепция лермонтовской «Княгини Лиговской», где значительно ограничены элементы «неистовой» стилистики. При создании образа Красинского Лермонтов использовал отвлеченно-романтическую лексику и фразеологию для раскрытия душевного состояния героя, передающегося читателю. Задавленный Печориным чиновник Красинский взволнованно объясняется с противником, говоря: «Милостивый государь! Вы меня обидели! Вы меня оскорбили смертельно». Оценивая перевод повторяющихся фраз, Т.Джафаров обнаруживает неточности, считая, что выражение «Вы меня обидели», переведенное как «Siz mənim xətrimə dəymisininz», не может точно воспроизвести состояние человека после услышанного; слово «смертельно» во второй части нужно было перевести дословно: «olumcul», тогда читатель в переводе смог бы прочувствовать обиду персонажа и серьезность нанесенного ему удара.
В продолжении данного отрывка в оригинале читаем: «...а по какому праву? Потому что у вас есть рысак, белый султан? Золотые эполеты?» Здесь ученый вполне обоснованно допускает, что «Вопреки оригиналу, в тексте перевода «белый султан» имеет не Печорин, а его кучер» (с. 92). Другая неточность переводчика, замечаемая исследователем, связана с тем, что Дж. Меджнунбеков при переводе незаслуженно пропустил авторское выражение «...так беден, что хожу в стулья» (самые дешёвые места в зрительном зале – Ред.) в переложении отрывка: «...Моя жизнь горька, будущности у меня нет... я беден, так беден, что хожу в стулья», хотя оно является важной деталью в речи Красинского, ищущего способа быть богатым и счастливым. Тем самым азербайджанский читатель, знакомясь с переводом текста, по вине переводчика не может полностью судить о характере и поступках созданного Лермонтовым образа. Думается, что перевод стилистически окрашенных слов и выражений в оригинале требует от переводчика нахождения точного эквивалента на языке перевода, а когда этого не случается, терпит неудачу не только перевод и иноязычный читатель, но и мастерство писателя оказывается деформированным.
Как уже упоминалось выше, роман «Герой нашего времени» был озвучен на нашем языке в разное время и разными переводчиками. В монографии автором рассматривается два перевода романа в исполнении Алекбера Гариба и Джаббара Меджнунбекова. Ученый концентрирует внимание на переводе речи Грушницкого, приводя образцы из обоих переводов отрывка: «Моя солдатская шинель – как печать отвержения. Участие, которое она возбуждает, тяжело, как милостыня». Устойчивое сочетание «печать отвержения» в сравнении с первым вариантом («mənhus bir damğa») точнее передано вторым переводчиком («səfalət damğası»). Оба автора перевода в основном сумели озвучить на переводимом языке другую фразу-сравнение: «тяжело, как милостыня» («sədəqə kimi ağırdır»), хотя, в отличие от оригинала, в переводе речь персонажа загромождена лишними словами, приведшими к нарушению грамматического и смыслового строя родного языка. Переводчики оставили непереведенными слова «солдатская» и «шинель». К стилистической ошибке относится употребление в переводе слова «mənim» (mənim soldat şinelim), – мы уже говорили, что в азербайджанском языке личное окончание (şineli-m) указывает на лицо без притяжательного местоимения.
К шероховатости переводчиков ученый относит перевод слова нейтрального стиля «морочите» (вместо «tovlayırsınız» в переводе «aldadırsınız»); «каналии» («qırışmallar», в переводе «alcaqlar»); «пороть» («kotəkləmək», в переводе «doymək») и т.д. В переводах читатель особенно часто встречается с несоответствиями эквивалентного употребления устойчивых словосочетаний и пословиц, что вводит читателя перевода в заблуждение. Так, к фразеологизму «выше лба уши не растут», означающему «всему свой предел», Дж. Меджнунбеков выбрал ошибочный аналог: «Nə tokərsən aşına, o da cıxar qaşığına» и т. д.
Примечательно, что в каждом случае ученый приводит свое мнение о рецепции переводчиками той или иной фразы из лермонтовской прозы, уточняя представление читателей об исследованиях произведений русского поэта, об истории и качестве переводов его прозаических творениях в целом, о состоянии изучения его художественного наследия в нашей стране, предлагает конкретные рекомендации для создания более адекватных новых переводов прозы опального поэта. Вся теоретическая и практическая новизна и зачимость предложенной читателям монографии заключается именно в этом.
В книге глубоко осмысливаются многие историко-филологические решения неразрешенных поныне вопросов, касающихся жизненных фактов и творческих страниц русского поэта, что, нам думается, еще более усиливает интерес научной общественности и простых читателей к рецензируемому труду Тельмана Джафарова.
Однако вызывают обоснованное недоумение представленные в монографии отдельные, уже давно решенные факты, связанные как с творческой, так и с жизненной биографией М.Ю.Лермонтова. К таковым следует отнести пребывание русского поэта в Шуше, его знакомство с А.Бакихановым, И.Гуткашенским, М.Ф.Ахундовым, участие последнего в помощи в переложении дастана «Ашыг Гариб» на русский язык (Гаджиев А.Дж. «О неизвестном русском переводе дастана «Ашыг Гариб», «Литературный Азербайджан» 2003, № 10, с. 120-122), названном автором перевода «турецкой сказкой» (Садыхов М.З. «Русские писатели об Азербайджане. Русско-азербайджанские литературные связи первой трети ХIХ века». Баку, Гянджлик, 1970, 144 с. и другие исследования) и т. д., которые однозначно уточнены некоторыми последующими русскими и азербайджанскими литературоведами. Поэтому, собираясь вести речь о перечисленных спорных страницах деятельности Лермонтова, следовало бы обобщить последние достижения русского и азербайджанского лермонтоведения, а не говорить о них с позиции середины и конца прошлого столетия (см.: Андроников И.Л. «Лермонтов. Исследования и находки». Издание третье. М.: Художественная литература, 1969, 607 с.).
Тем не менее, проведенный в новой монографии Тельмана Джафарова литературнокритический анализ убеждает, что в целях бережного донесения до читателя всего богатства, идейно-тематического содержания, жанрового и художественного своеобразия прозы М.Ю.Лермонтова ученый, по достоинству оценивая и обобщая художественное мастерство и принципы разных переводчиков, стремился средствами родного языка к более верной передаче речевой и портретной характеристики персонажей его произведений. При этом в книге автором определены конкретные важные требования к последующим переводам прозы