Поэты Санкт-Петербурга
Юлиан ФРУМКИН-РЫБАКОВ
Поэт. Родился в 1942 году в г. Краснокамске. Окончил СевероЗападный Политехнический институт, по образованию инженерметаллург. Занимался в ЛИТО «Нарвская застава». В 1994 году создал издательство «Водолей». Основатель литературного клуба «Невостребованная Россия» (1997) и Общественной организации «Золотая книга Колпино» (1997). Автор книг «Время на вырост» (1994), «Преломление слова» (2001), «Лето господне» (2003), «Эхо» (2007), «Ландшафт» (2009), «Дайте жизни оболочку» (2010). Стихи и проза печатались в журналах «Звезда», «Нева», «Дети Ра», «Зинзивер», «Слово/Word» (НьюЙорк), «Футурум АРТ», «Словолов», «Реальность и субъект», «Острова/Islands» (НьюЙорк), в антологиях «Городтекст», «Антология одного стихотворения», в альманахе «ХХI век», «Ижорские берега», альманахе Всесоюзного Общества Слепых, в сборнике «Петербургская поэтическая формация». Лауреат премии журнала «Зинзивер» за 2006 год. Член Международной Федерации Русских Писателей (IFRW), член Союза писателей ХХI века. Живет и работает в Колпино.
Поэт. Родился в 1942 году в г. Краснокамске. Окончил СевероЗападный Политехнический институт, по образованию инженерметаллург. Занимался в ЛИТО «Нарвская застава». В 1994 году создал издательство «Водолей». Основатель литературного клуба «Невостребованная Россия» (1997) и Общественной организации «Золотая книга Колпино» (1997). Автор книг «Время на вырост» (1994), «Преломление слова» (2001), «Лето господне» (2003), «Эхо» (2007), «Ландшафт» (2009), «Дайте жизни оболочку» (2010). Стихи и проза печатались в журналах «Звезда», «Нева», «Дети Ра», «Зинзивер», «Слово/Word» (НьюЙорк), «Футурум АРТ», «Словолов», «Реальность и субъект», «Острова/Islands» (НьюЙорк), в антологиях «Городтекст», «Антология одного стихотворения», в альманахе «ХХI век», «Ижорские берега», альманахе Всесоюзного Общества Слепых, в сборнике «Петербургская поэтическая формация». Лауреат премии журнала «Зинзивер» за 2006 год. Член Международной Федерации Русских Писателей (IFRW), член Союза писателей ХХI века. Живет и работает в Колпино.
МЕЖДУ ДВУХ СКВОЗНЯКОВ
* * *
* * *
Галактика слов по небесным канонам
Смещается вместе с фонетикой, графикой
К багровым и желтым разлапистым кленам,
Ныряющим в осень без страха и трафика.
Смещается в сторону Марсова поля,
К багровым реляциям суточной убыли.
Как стало известно, свобода и воля,
В России отметившись, взяли и убыли.
Куда и зачем? Ничего не понятно.
И где их искать, никому не известно.
Зияют на совести белые пятна,
Как черные дыры, а время отвесно
Уходит в зенит, на круги Зодиака.
И там дозревает, как дыня, как слива.
К нам падают косточки твердого знака,
В садах прорастая могучей крапивой.
Смещается вместе с фонетикой, графикой
К багровым и желтым разлапистым кленам,
Ныряющим в осень без страха и трафика.
Смещается в сторону Марсова поля,
К багровым реляциям суточной убыли.
Как стало известно, свобода и воля,
В России отметившись, взяли и убыли.
Куда и зачем? Ничего не понятно.
И где их искать, никому не известно.
Зияют на совести белые пятна,
Как черные дыры, а время отвесно
Уходит в зенит, на круги Зодиака.
И там дозревает, как дыня, как слива.
К нам падают косточки твердого знака,
В садах прорастая могучей крапивой.
* * *
…я не знаю иных языков
С разветвленной фонетикой слова.
Быть? Не быть? Между двух сквозняков
Мне живется грешно и понтово.
Между двух сквозняков
На юру, в околотке квартальном,
Жизнь, в колодцах дворов,
Зарастает репьем коммунальным.
Ходит дворник Рашид,
Убирает в парадных отходы.
Воздух дратвой пришит
К этим каменным сводам.
К этой тверди небес,
В нас проросшей корнями:
Слов, предлогов, приставок… Ликбез
Неба, в мамою вымытой раме.
И когда я в понтовом краю
Упаду под развесистой клюквой,
Враз слетятся на кочку мою
Мои первые, детские, буквы…
Мне язык — поводырь и толмач.
Млечных слов тротуарные плитки
Мне под ноги выкладывал грач,
И скрепляли слюною улитки…
С разветвленной фонетикой слова.
Быть? Не быть? Между двух сквозняков
Мне живется грешно и понтово.
Между двух сквозняков
На юру, в околотке квартальном,
Жизнь, в колодцах дворов,
Зарастает репьем коммунальным.
Ходит дворник Рашид,
Убирает в парадных отходы.
Воздух дратвой пришит
К этим каменным сводам.
К этой тверди небес,
В нас проросшей корнями:
Слов, предлогов, приставок… Ликбез
Неба, в мамою вымытой раме.
И когда я в понтовом краю
Упаду под развесистой клюквой,
Враз слетятся на кочку мою
Мои первые, детские, буквы…
Мне язык — поводырь и толмач.
Млечных слов тротуарные плитки
Мне под ноги выкладывал грач,
И скрепляли слюною улитки…
* * *
Прорастает на моем окне
Горе луковое по весне.
Витаминами полным-полно.
Молодо и зелено оно.
Горе луковое по весне.
Витаминами полным-полно.
Молодо и зелено оно.
* * *
Палитра праздничная кленов,
Берез и лип, на вернисаже
Осеннем, поселилась в кронах,
Готовясь к зимней распродаже.
Готовясь пышно, без оглядки
Под ноги лечь. На тротуары.
И, не играя с нами в прятки,
Спалить осенний парк — пожаром.
Берез и лип, на вернисаже
Осеннем, поселилась в кронах,
Готовясь к зимней распродаже.
Готовясь пышно, без оглядки
Под ноги лечь. На тротуары.
И, не играя с нами в прятки,
Спалить осенний парк — пожаром.
* * *
…никакого времени нет. Есть Вечность —
сказал в разговоре с Юрием Ростом Алексей Фёдорович Лосев Светлане Кековой
сказал в разговоре с Юрием Ростом Алексей Фёдорович Лосев Светлане Кековой
не движется время, и воздух стоит
густой и блестящий, как солнце в кринице.
по небу летят долгополые птицы,
и сходят кометы с замшелых орбит.
склоняя свободу во всех падежах,
спрягаешь глаголы: любить, ненавидеть
и, вдруг, просыпаешься ночью в слезах
от счастья, что смог эту землю увидеть:
кукушка кукует, куличит кулик,
стрекозы стрекочут, синичут синицы…
мир грозен и прост, и настолько велик,
что дарит, на время, нам имя и лица…
сидят фарисеи, халдеи, купцы
и к Господу ждут за благами приема…
но Он их оставил. Он, вышел из дома
за горстью небесной муки для мацы…
и Рыба, и Овен мои близнецы,
и в смерть Козерог упирается рогом,
и мчимся мы все по небесным дорогам,
и сводим, и сводим с концами концы…
жизнь будет всегда, а мятущийся Дух,
что дрожжи для теста, что Темень для Света.
от жажды однажды рождается слух,
что мы утолим ее водами Леты…
густой и блестящий, как солнце в кринице.
по небу летят долгополые птицы,
и сходят кометы с замшелых орбит.
склоняя свободу во всех падежах,
спрягаешь глаголы: любить, ненавидеть
и, вдруг, просыпаешься ночью в слезах
от счастья, что смог эту землю увидеть:
кукушка кукует, куличит кулик,
стрекозы стрекочут, синичут синицы…
мир грозен и прост, и настолько велик,
что дарит, на время, нам имя и лица…
сидят фарисеи, халдеи, купцы
и к Господу ждут за благами приема…
но Он их оставил. Он, вышел из дома
за горстью небесной муки для мацы…
и Рыба, и Овен мои близнецы,
и в смерть Козерог упирается рогом,
и мчимся мы все по небесным дорогам,
и сводим, и сводим с концами концы…
жизнь будет всегда, а мятущийся Дух,
что дрожжи для теста, что Темень для Света.
от жажды однажды рождается слух,
что мы утолим ее водами Леты…
1999