* * *

Дмитрий Матвеич идёт по радуге —
Припадает на левую ногу,
В вещмешке цветут одуванчики.
Смотрит вниз сквозь носки сапог,
Дивится, что внук его перерос.
А я стою, задрав голову,
Затекая шеей:
Там, на радуге, кто-то ходит!
Белый пух падает мне в лицо.


* * *

Она скучна — что о весне писать?
Другое дело — осени загадка:
В сухой траве сухая стрекоза
Устала, подчинив себя упадку.
И не весной нам хочется присесть
И слушать, между звёздами и чаем,
Как ветка яблоки качает, расточая
На ледяную кровельную жесть —
Детей — к дождям холодным приучает,
Какие повторятся ли — Бог весть...


ПАМЯТНИК

Шаги капели с дождливых крыш
Чадящим звоном заполнят уши.
Свежо под небом, в горпарке душно —
Деревья лезут из-под коры.
В остатках полдня собака роет
Себе добычу. Раскрылись астры.
Лицо — усталого алебастра,
И равнодушны глаза героя,
Когда у ног политуру пьют
И мажут краской его одежду —
Места для битв выбирал он прежде,
Теперь уйти — никакой надежды.
А дом его был совсем не тут.


* * *

На тёмных спинах мостовых
Он рисовал свои картины —
Бывали улицы пустынны,
Сверкали кожи постовых.
В его работах жил туман
И небо низкое, кривое,
Шел Маяковский стороною,
Всплывал из туч Альдебаран.
Топтали утра кирзачи.
Его полотна слишком странны.
Сгорала осень, осияна
Огнём березовой свечи.


* * *

В эту холодную летнюю ночь
При звуках рождения жёлтых листьев
От сна и вина копошащихся почв
Мураш не замерзнет в дубраве мглистой
У затворённых ворот.
Рощу разбудит пожар, и к утру
Здесь не останется прежнего мира —
Духи лесов муравьиную грудь
Выбрали главным ориентиром,
Прочь уводящим народ.
То ли в насмешку, то ли в отсутствие
Славных героев участь назначена —
Греется рыжий тихим предчувствием,
Усики трогает озадаченно.
Верю, что он не умрёт.


НОЯБРЬ

По панцирю запекшейся земли
Звенят ботинки, обретая шпоры
Из листьев, серебрящихся в пыли.
И ни к чему благие разговоры,
Идти в военкомат или сбежать.
Отточен слог, карандаши и нервы.
Свобода вырывается из плевры.
Вдохнуть железный мир — и не дышать.


* * *

Как описать колдобины дорог,
Глазёнки васильков среди бурьяна,
По вечерам шатающихся пьяных,
Загар домов со стороны дворов?
Удачно сматериться мы умеем,
Слова любви даются нам не трудно,
Но не найти совета в словарях,
Когда почувствуешь, как яблони немеют
Морозом; как асфальт, рябой и скудный,
Под каблучками нежится и млеет,
Кусает крыши рыжая заря...
Как улицы родные описать —
Всю эту боль — живые чудеса?


РЫБАКИ

Здесь не шуршат зелёные хвощи,
Касаясь шей упругих диплодочьих, —
Здесь из глубин таинственных лещи
Всплывают для охоты светлой ночью.
В корягах этих вороной налим
Живёт уже сто лет, он знает сказки
О том, как здесь ходили корабли,
Таится от кикимориной ласки.
Здесь солнце летом очень горячо,
Тяжёлый шмель в берёзе сладил скит.
А вечерами на тройной крючок
Цепляют звёзды с неба рыбаки.


* * *

Испеки пирожков мне со счастьем —
На вокзале продам пирожки.
Их разломят на разные части
Выпивающие мужики.
Пацанёнок покормит кошку,
Угостятся чуть-чуть сизари —
Это, может быть, на немножко
Отзовется в моём нутри.
Знаешь, как с утра беспонтово
Встать и видеть, что всё не так!
Подари мне дух пирожковый —
Слишком чашка моя пуста...


* * *

А на небе горело окно,
И дрожала звезда в штукатурке,
Всё пытаясь в него заглянуть.
Так таинственно было. Темно.
Что-то ангел пытался шепнуть —
Поворачивал ключик в шкатулке.
Мы прошли первый столбик, второй,
Загадали: у третьего. Точно.
Так и будет, но только не нынче.
Всё ж осталось счастливой порой,
Ведь пишу я теперь эти строчки.
За зеркальным стеклом кто-то хнычет.
Нынче ангел приснился. Седой.


* * *

И это тоже жизнь была —
Солдатик нёс кота под мышкой,
Весна пожухлый день рвала.
Посеяв записную книжку,
Я продолжал идти вперёд,
Не зная, где он расположен, —
Как забывал войну народ.
Навстречу — чёрт, красив, ухожен...
Иди ты к чёрту! Шла весна.
Из камуфляжа пробивались
Обрывки девственного сна.
Я шёл вперёд — такая малость!
И свежий лист, как чистый холст, —
Уже кому-то предназначен, —
Ещё не знал меня. Был холост,
И впереди ждала удача.


* * *

Когда волки выберут душу,
отказавшись от крови,
Когда солнце выйдет на сушу
и вымолвит слово,
Тогда мы узрим друг в друге
всё то, что имеем,
и выйдем из этого круга
жизни, — мы станем ею.