* * *

О том, что нет чудес, я знаю сам,
или сама, зависимо от пола,
но иногда молитва к небесам
доходит долго, иногда так скоро...
И как бывают пятна на луне
Или, точнее, кратеры на солнце —
так и Господь — в небесной глубине
не отвечает признакам господства...


* * *

Я повис на абажуре
перепонками крыла...
Если ты была одна —
замечала, как без шума
под ногами меркнет гравий
в облепиховом саду.
Я тебе такой гербарий
обязательно найду...
А пока вишу, как мышь,
Не летающая, правда,
на краю бесцветных крыш
и раскачиваюсь плавно...


* * *

Я сделал вздох —
и зацвела сирень,
и я оглох
от собственного вздоха;
и на порог
от сомкнутых дверей
упала тень
вошедшего кого-то.
Ему, быть может,
тоже стало жутко
от тишины
немого промежутка...


КАЙ И ГЕРДА

Мальчик
на снежной дорожке
ищет следы снегирей...
Вьюга с обочины в дрожки
всё наметает сильней.
Взоры в морозных осколках
смотрят растерянно врозь.
Золотом падая звонко,
что между нас пронеслось?


БАБОЧКА

Я почувствовал в споре, что лишний,
и украдкой ушёл, говоря,
что я бабочкой падаю с вишни,
чтобы биться в плафон фонаря...
И, упав с обожжённого круга,
в хороводе мелькающих крыл,
не теряясь во сне от испуга,
мотылька на ладони раскрыл...


ТАРУСА

Памяти Борисова-Мусатова
Здесь гений русской старины,
мечтая вырваться из плена
словесных крыльев, по колено
ушёл под рокот глубины...
И позументы мёртвых дам
оставил в пламени богам...


ПИРУЭТ

Была зима
в рябиновых побегах,
взлёт снегирей
на обморозь пшениц,
и за метелью —
память тишины
на огоньках
мерцающего снега...
Закатный час —
счастливая пора
свидания теней на галерее,
и — росчерком гусиного пера —
склонённый паж
в распахнутой ливрее...


ДУЭЛЬ

Трава от инея пожухла.
Нет, мне от этого не жутко,
но замираю в тишине
от горькой памяти рассудка,
о ней
скорблю, как Грибоедов
по паре лёгких пистолетов.
В дуэли нет упрёка, право,
но от звенящего кимвала
болит по смерти голова,
которой беглые слова
ты на улыбке начертала...


БАЛЛАДА В ДУХЕ ШАМИССО

В безысходном бою
потерял я свою
золотую литую свирель.
И теперь у меня
нет меча и коня
и в могиле моя колыбель...
Встану я поутру
и травою сотру
сновиденья о жизни былой.
Ты теперь не моя,
ты жена короля,
а король обезглавлен толпой.
Друг мой кинул меня,
и, пришпорив коня,
он гарцует во вражеский стан.
И вокруг ни души,
только жмётся в тиши
моё сердце к любимым устам...


ЛИСТЬЯ

Жёлтые листья лежат
у заброшенных хижин.
Скоро дорога
Завьётся, как ласточка, в гору.
Там, за горой,
я тебя на распутье увижу
в алом сиянии
тьмы с перерезанным горлом.
Грусть сокращает
последних минут промежутки,
шорох шагов
удаляет от понятых истин,
боги, скупые на росписи,
в пламени жутком
жгут в обожжённых ладонях
жёлтые листья...


ОХОТНИКИ НА СНЕГУ

Брейгель вышел из дома под вечер
и заказчика встретил в пути.
Он хотел избежать этой встречи,
но прохожий не дал пройти.
Он твердил со знанием дела,
понимая в картинах толк,
что исчерпана в жизни тема
и другую найти не мог...
Что он вышел из дома под вечер
и увидел в зелёном свету,
как вдали затопили печи
для охотников на снегу...