День в офисе тянулся невыносимо долго, и Оля уже запрещала себе смотреть на часы. На улице стояла прекрасная погода, но "офисного планктона" она не касалась, изволь отработать с девяти до семи, как все. И, конечно, суровому и надменному директору было не объяснить, что Оле как никогда нужно домой, ведь там, на просторах всемирной паутины Интернет, её ждал её новый знакомый - Вадим.
Оля была девушкой с богатым воображением, что выливалось в следование гороскопам, приметам и поиск знаков судьбы. Вот и сейчас она в очередной раз схватилась за "знак", она считала, что Вадим послан ей судьбой.
Ещё бы: умный, вежливый, с тонкий эстетическим вкусом, интересной работой и неженатый Вадим создавал впечатление какого-то принца из сказки. Почему он выбрал именно её, Оля могла объяснить только мистикой. Всё как будто бы было направлено, чтобы у них состоялся самый прекрасный роман в мире: свидание в Питере, прогулки по Москве, путешествия по старинным городам России, всё это было Оле в новинку и волновало её. Москва особенно запомнилась ей - сумасшедший мегаполис, живущий по своим законам. Оле было очень забавно увидеть внушительное здание агентства новостей ИТАР-ТАСС, таинственная аббревиатура которого в детства будоражила её воображение, ведь диктор каждый раз очень серьёзным голосом произносил: как сообщает ИТАР-ТАСС... И, казалось, этот всемогущий ИТАР-ТАСС знает всё на свете и к нему сходятся все дороги. Также Оле было странно увидеть здание главпочтамта. Оно выглядело совсем не так, как могло бы показаться заранее. Мрачное, зловещее, похожее на Пентагон; было очень странно осознавать, что такое место ответственно за доставку самого важного, что только может быть - писем людей друг к другу. Впрочем, удивительного было мало, о почте России в народе, а особенно интернете, ходили весёлые анекдоты, которые отражали весьма грустную реальность: письма терялись и не доходили до адресатов, причём не единичными случаями, а массово. Так что скромную надпись на здании "Почтамт" можно смело переименовать в "Департамент разгильдяев и тунеядцев".
Воспоминания были резко прерваны боем электронных часов, стилизованных под старинные (причуда начальства). Оля пулей побежала в гардероб, собралась и устремилась домой к центру её мира - компьютеру.
Ужин занял от силы минут 20 и вот уже запущен Скайп, ура, Вадим онлайн, значит сегодня можно поболтать.
— Привет, Вадик!
— Привет. Как работа?
— Сам знаешь, у меня работа не такая, как у тебя: деловые бумажки, звонки.
— А я только что от издателя, мою книгу будут печатать.
— Поздравляю!.. Ты знаешь, я сегодня как раз вспоминала наши путешествия по России, аж сердце защемило, до чего же нам было здорово! Приезжай к нам в Украину, повторим!
— Я с удовольствием, солнце. Видно будет, мне надо будет доделать всё, связанное с выходом книги и потом я абсолютно свободен.
— Что ещё нового?
— Ты знаешь, видел своего друга, он мне рассказал любопытную вещь. Он писал монографию и попутно для этих целей копался в истории России XX века. Далее он обратил внимание на гербы России за это время. Что интересно, в царской России были изображены на гербе два Архангела - Михаил и Гавриил, а вот на гербе Российской Федерации, после отмены этого всем надоевшего серпа и молота, изображен некий всадник без названия, который, тем не менее, очень напоминает архангела Михаила. Но вот что характерно, ни следа архангела Гавриила там нет и в помине, видать списали за ненадобностью. Кстати Гавриил по Писанию - вестник Божьей воли, видно правительство решило, что и без неё обойдется. Впрочем, это мелочи всё, просто сейчас вспомнилось, сам не знаю почему.
— Ну почему же, довольно интересная история...
— Слушай, а у меня для тебя сюрприз.
— Не может быть! Говори скорее!
— Ну это же сюрприз, как же я тебе скажу. Я послал его по почте, скоро получишь.
— Ура!
— Ну всё, солнышко, мне надо кое-то дописать.
— Пока, до завтра, целую!
— И я тебя! Крепко!


***
Угрюмый сортировщик почты Борис Игнатьевич устало вытер со лба пот. На складе почти ощутимо висела в воздухе промозглая сырость, и было так тихо, что, казалось, вот-вот можно будет услышать мышиное шуршание. Борису Игнатьевичу очень хотелось домой, подальше от места, к которому он был прикован последние пятнадцать лет своей жизни. С каждым днём он всё больше изматывался от напряжения, видеть какие-то вещи, не имея возможности их изменить. В руках был очередной конверт с розовой пометкой "важно", и сердце опять сжалось, предчувствуя обычный сценарий развития событий.
Выйдя со склада, он подошёл к служебному телефону и набрал такой до боли знакомый номер личного секретаря начальника главпочтамта.
— Лидочка, это Игнатьевич с двадцать седьмого склада. Да, опять конверт. Во сколько можно будет занести? Хорошо.
Закончив смену, Борис Игнатьевич тщательно умылся и привёл себя в порядок. Поднявшись на шестой этаж, ещё раз перечитал адрес отправителя. "Ну, может быть хоть в этот раз", - с тоской подумал он.
Зайдя в приёмную, поздоровавшись с Лидой, он сел и стал ждать, пока его вызовут, но Гавриил Петрович что-то не торопился. "Хороший знак", - подумал Борис Игнатьевич.
Верещание селектора заставило его подпрыгнуть на стуле. Низкий хриплый голос тихо сказал: "Лидия Сергеевна, попросите, пожалуйста, Бориса зайти".
В кабинете был приятный полумрак, ничего не изменилось с тех пор, как Борис Игнатьевич был здесь в последний раз. То же несметное количество книг, аккуратно разложенных стопочками по длинному директорскому столу, тот же едва теплящийся камин и свечи, из которых горело сейчас только две. Старинное зеркало в полный рост тускло блестело, отражая сгорбленный силуэт пожилого начальника.
Лицо у руководства было суровым и непроницаемым. Борис Игнатьевич подошёл ближе, надеясь увидеть на нём хотя бы признаки колебаний, но безрезультатно.
— Ну что ж, давай конверт, сказал он.
Борис Игнатьевич нерешительно протянул руку и осторожно положил конверт на стол.
— Когда можно будет за ответом зайти? - с надеждой спросил он.
— Ты узнаешь, если ответ будет положительным.
"Нет, он не в настроении", - подумал Борис Игнатьевич безнадёжно.
— Хорошо, ну тогда я пошёл?
— Да, Борис, ты свободен, спасибо.
Дверь за сортировщиком закрылась, и Гавриил Петрович ощутил обычный зуд на спине. "Нервы, - подумал он. - Столько лет работаю, а всё не привыкну". Он машинально потянулся рукой за воротник рубашки, но вдруг спохватился, сам на себя сердясь, и резко положил ладонь на стол. На безымянном пальце было два маленьких белых перышка. Гавриил Петрович осторожно отлепил их, задумчиво повертел в руках и, с тоской вздохнув, кинул в блестящую чёрную пепельницу.
Конверт с розовой пометкой белел ярким пятном на столе тёмного резного дерева. Гавриил Петрович смотрел на него долгим взглядом, не в силах оторваться, потом одним резким движением взял его и распечатал. "Так я и думал", - подумал он, вынимая бумажное чудо из конверта.
Это была удивительная по своей красоте открытка, по периметру украшенная маленькими коронами, с первого взгляда было видно, что сделана она в Париже.
Гавриил Петрович задумчиво вертел её в руках, вновь и вновь читая имя получателя, точнее получательницы.
"Одно исключение, всего одно, а вдруг это судьба, всё на это указывает..." - думал он. Кажется, придётся спросить у Главного. Приняв решение, что в данном случае он не может нести такую ответственность лично, он решительным жестом снял трубку с маленького хромированного телефона и нажал единственную кнопку прямой связи. Один долгий, гудок, второй, десятый. С каждым гудком напряжение становилось всё невыносимее. - Не отвечает. Решение придётся принимать самому. Он ещё раз посмотрел на открытку. Было видно, что стоила она безумных денег.
Гавриил Петрович положил трубку и посмотрел в угол, где стояло механическое чудовище, шредер, которому было наверно лет сто на вид.
— Судьба. Не судьба. Не судьба! - твёрдо произнес он, стремительно подошёл к агрегату, занёс руку с открыткой над входным отверстием, как вдруг резко запищал мобильник. Г авриил Петрович вздрогнул, положил открытку обратно на стол и посмотрел на экран телефона.
"Это ещё что такое!" - подумал Гавриил Петрович и мысленно выругался. Но трубку взял.
— Миша, что случилось?
— Мне Борис позвонил.
"А, ну как же! - подумал устало начальник главпочтамта, - конечно, Борис. Надо будет ему выговор сделать за самоуправство".
— И что ты хочешь сказать?
— Я уже вылетел к тебе.
"Только этого ещё не хватало", - подумал Гавриил Петрович. И ругательство приобрело в его голове более замысловатые формы.
В кабинете раздался лёгкий шорох, и из зеркала показалась нога в ботинке огромного, не меньше сорок восьмого, размера. Вслед за ногой вынырнул и весь её хозяин.
Это был человек чрезвычайно массивного телосложения, косая сажень в плечах, мускулы бугрились под дорогим костюмом. Лицо его было строгим, открытым и бесстрашным.
Г авриил Петрович жестом пригласил гостя присесть, но тот решительно подошёл к столу и грозным голосом спросил:
— Ну и где конверт?
Предмет разговора по-прежнему белел на столе, рядом мерцала открытка. Гавриил Петрович вопросительно посмотрёл на вошедшего.
— Зачем ты пришёл?
— Гаврила, ты же понимаешь, что нельзя с этим конвертом сделать то же, что и с остальными. Юпитер в пятом доме и Меркурий проходит транзитом. Этим двоим суждено быть вместе.
— Нет, Миша, не суждено. Не я приговорил себя делать такие вещи. Ведь сам понимаешь, кто виноват. Кто там у нас утверждал герб Российской федерации в 1993 году? Вот-вот. И кого там назначили главным победителем змия? Правильно, тебя, дорогой мой, Архангел Михаил. Надо заметить, этот "самый прекрасный ангел" очень веселился после утверждения герба, ведь получилось всё с точностью до наоборот. Нет Архангела Гавриила - нет и Божественной вести людям. А что есть не самое Божественное, как соединить два любящих сердца? И то, что ты сейчас пытаешься сделать, называется "победить судьбу". Только не получится у тебя ничего. Думаешь, я хочу такого развития событий? И мне мало страданий людей земли русской, чтобы отнять у них последнее? Вот только поделать я ничего не могу, не имею права.
Гавриил Петрович решительным жестом взял открытку и опять подошёл к шредеру. Михаил одним прыжком оказался возле него и попытался вырвать её из рук более слабого противника. Но Гавриил Петрович, извернувшись, забросил в аппарат красавицу-открытку и нажал кнопку. Золотые ниточки мягко блеснули в выходном отверстии и скользнули в приёмник.
— Что ты наделал! Такая любовь приходит на Землю раз в сто лет! - Михаил застонал и схватился за голову.
— Ничего не поделаешь, дорогой мой. - Гавриил Петрович ласково обнял того, с кем только что собирался драться.
Лицо Михаила было искажено невыносимой болью.
— Я доложу Главному!
— Бесполезно, он уже давно не отвечает мне.
Михаил, свирепо зыркнув на Гавриила Петровича, сделав несколько шагов в сторону зеркала.
— Если сумеешь попасть на приём к главному, позвони, пожалуйста. Мне это тоже очень важно. Только Бориса сюда не привлекай, хорошо? Он человек пожилой, зачем ему эта лишняя нервотрёпка.
— Ладно, - буркнул Михаил и скользнул во тьму зеркала.
"Вот только бесполезно всё это", - подумал Гавриил Петрович. Сколько раз уже сам пытался! Но у правительства России другое мнение на этот счёт. Как не пересматривали герб с 1993 года, так и не собираются.
Пустой конверт всё ещё лежал на столе. Гавриил Петрович задумчиво посмотрел на него, сделал лёгкое движение в воздухе над конвертом и имена отправителя и получателя вспыхнули, искрясь и переливаясь, исчезли, как будто их и не было.


***
Оля шла из парикмахерской, знакомые улицы родного города были как никогда пустынны и безрадостны. Впрочем, Оле было всё понятно, потеряв два года назад то, что у неё было с Вадимом, она не могла это восполнить ничем другим. Прошло столько времени, но она снова и снова мысленно возвращалась в то время, стремясь понять, что же произошло. Казалось, вот они были так счастливы, понимали друг друга с полуслова, жили вместе в любви и согласии, и вот уже ругаются из-за мелочей, уходя, хлопают дверьми... И этот холод, просто арктический мороз, повисший между ними. Откуда он взялся? Почему? Оля в сотый раз задавала себе одни и те же вопросы, но как всегда, не найдя ответов, одёргивала себя и запрещала себе об этом думать.
Привычным жестом она заварила себе чай и открыла ноутбук. Почта, фейсбук, вконтакте. Автоматически загрузился Скайп, и Оля увидела, что сегодня Вадим онлайн. Давно надо было уже удалить его из контактов, но всё как-то рука не поднималась. Оля открыла текущие новости, как вдруг звук входящего сообщения в Скайпе привлек её внимание. Сообщение было от Вадима. Вне себя от изумления, Оля открыла его.
— Привет, Оль.
— Привет, Вадик! Как давно мы не списывались! Как твои дела? Как новая книга? Как родители? В каких странах ты был в последнее время? Ой, прости, кажется, я задаю слишком много вопросов.
— Ничего страшного. Дела хорошо, мою новую книгу напечатали и она стала самой рейтинговой среди новой научной литературы. Я ездил в Канаду к сестре, вот только вернулся в Россию. Собственно, я собирался позвонить твоей тезке, Ольге Малиновской, моему издателю, да вот ткнул в твоё имя.
— Я рада, что дела у тебя идут хорошо. И рада, что ты ошибся адресатом. А я сейчас работу ищу. Скоро день рождения, двадцать семь лет, ужас, сколько времени прошло. Подарков можешь не дарить, так уж и быть, ха-ха! Кстати, я тут вспомнила. Нет, это даже весело. Помнишь, когда мы только начали встречаться, ты говорил, что у тебя есть для меня подарок, но ты его пошлешь почтой. Я ведь тогда так ничего и не получила.
— Правда? Вот разгильдяи! А я так старался, чтоб он дошёл, там более, что история его покупки была очень необычная.
— Да? Расскажи.
— Это был чудесный парижский день, всё было словно на картинке в детской книжке, я как вышел из гостиницы утром, так и не заходил. Даже Сена казалась голубой и прозрачной. Я просто бродил бесцельно по улицам и вдыхал аромат весны. На Монмартре я заметил очень необычный магазин. Двери были очень низенькие, как игрушечные, выкрашенные весёлой зелёной краской, любопытство подтолкнуло меня зайти, и я увидел, что это старинный букинистический магазин. До самого потолка здесь громоздились сотни пожелтевших, видавших ещё войну, книг. Царила приятная атмосфера чего-то таинственного. Продавцом был маленький и совсем седой еврей в монокле. Честное слово, это был монокль!
— Ищете что-нибудь особенное, месье? - вдруг по-английски обратился он ко мне.
— Да нет, в принципе, просто смотрю.
Он внимательно осмотрел меня с ног до головы.
— И, тем не менее, у меня есть кое-что для вас.
Он ушёл куда-то в глубь магазина и вернулся с небольшой коробкой, долго рылся в ней и, наконец, извлёк оттуда удивительную по красоте открытку.
— Держите, с вас 25 евро.
— Но я не планировал покупать ничего, тем более за такие деньги! - воскликнул было я.
— Берите, берите, не пожалеете. Вашей девушке она очень понравится, и это не простая вещь.
Конечно, старый еврей был очень проницательным и умел выгодно преподнести товар. Скрепя
сердце, я отсчитал деньги и уже собрался уходить, как еврей остановил меня в дверях и с заговорщицким видом подмигнул мне.
— Позаботьтесь о том, чтобы эта открытка обязательно была доставлена. Потеряете - не видать вам счастья.
Посмеявшись над забавным старичком, я отправился гулять по Парижу дальше. Возвращался я той же дорогой, и с удивлением увидел, что двери магазинчика наглухо закрыты и на них висит амбарный замок, покрытый таким количеством пыли, как будто его не открывали лет 10. Я зашёл в кафе по соседству, улыбчивая официантка тут же подбежала, чтобы предложить мне столик. Я спросил её, а когда открывается букинистический магазин. "Какой магазин? - нахмурившись, спросила она. - По соседству, говорите? Я работаю в этом кафе уже полгода и за всё это время магазин ни разу не открывали".
Подивившись, я отправился в гостиницу, так как уже вечерело, и выбросил всё это из головы. Однако, я на всякий случай послал открытку заказным письмом через главпочтамт, для большей надежности.
— Да, но она так и не дошла, Вадик...
— Жаль, очень уж она красивая была.
— А ведь старик-еврей оказался прав. Он же тогда сказал - не дойдёт открытка и не видать вам счастья.
— Да ладно, Оль, что ты ерунду выдумываешь, вечно ты во всём ищешь какую-то мистику. Ладно, мне пора, счастливо, надеюсь, у тебя всё теперь будет хорошо.
— Не знаю Вадик, не знаю. Как же всё будет хорошо, если тебя рядом не будет.
Но значок напротив Вадима уже переключился на оффлайн.