Ирина КОВАЛЁВА
"Жизнь, как подстреленная птица"
Пока ехали на Лазурный Берег, в голове проблесковым маячком всё крутилось тютчевское: "О, этот юг, о, эта Ницца!.. / О, как их блеск меня тревожит!" Глядя на сверкающие кресты Николаевского собора, я наконец произнесла эти строки вслух. "Жизнь, как подстреленная птица, / Подняться хочет – и не может…" – подхватила моя филологически подкованная дочь. Обе мы даже не могли представить, какое страшное, отсроченное на полтора века пророчество содержится в знакомом с детства четверостишии!
Дорога смерти
За спиной что-то громко, но не слишком убедительно – для взрыва! – громыхнуло. Музыка на Английской набережной оборвалась на полутакте, сменившись отчаянными криками и сухим треском выстрелов. Школьная подруга, с которой мы внезапно сорвались в Ниццу, никого не предупредив (родители до сих пор не знают, что мы были ТАМ), ошеломлённо сказала: "Ира, это теракт! Надо спасать детей!" Я схватила ладошку взрослой уже дочери, подруга, как маленького, взяла за руку своего 16-летнего сына, которому едва доходит до плеча, и мы кинулись в переулок, стараясь не потеряться в нервной толчее.
Ещё секунду назад такая уютная и безмятежная Ницца теперь превратилась в минное поле: не знаешь, где рванёт! Казалось, что город захвачен террористами: ведь на улицах не было ни одного стража порядка или военного! Не выли сирены полиции и скорой помощи: первые её кареты приехали на Английскую набережную спустя 40 минут – за это время многие из тех, кого можно было спасти, просто истекли кровью.
Невероятно, но факт: на сеющий смерть грузовик мы (как и большинство гуляющих) не обратили внимания, приняв его за фургон организаторов праздника. Раз для других машин шоссе вдоль Английской набережной перекрыто, а ему проезд разрешён, значит, он свой, – что можно было ещё подумать? Представить, что французская полиция пропустила на закрытую для транспорта набережную набитый оружием и взрывчаткой фургон имевшего судимость террориста, который прикинулся добрым мороженщиком, – такое точно не могло прийти в голову…
Последняя экскурсия
В Ниццу мы с дочкой собирались давно. Она окончила отделение художественного перевода с итальянского в Литинституте и теперь учится в докторантуре в Генуе, откуда до Ниццы рукой подать. Мечтали пройтись по бунинским местам, прогуляться по Английской набережной, посмотреть Николаевский собор – самый большой православный храм за пределами России, но всё как-то не получалось. А уж когда во Франции начались теракты, и подавно оставили эту идею.
Но мечты иногда сбываются: за пару дней до 14 июля знакомые позвали нас с подругой на праздничный концерт, который в честь Дня взятия Бастилии давал оркестр легендарного оперного театра Ниццы. Это было абсолютно закрытое мероприятие для местной культурной элиты и официальных лиц. Вход только по приглашениям. И мы решили: надо ехать! Ведь шанс попасть на такой концерт и отметить 14 июля в Ницце, которая славится праздниками сказочной красоты, выпадает раз в жизни.
Забронировав апартаменты на ночь, утром 14 июля мы отправились из итальянской Лигурии на Лазурный Берег Франции. День был депрессивно серый, да ещё и вещи было деть некуда: приехали в Ниццу в час дня, а заселение в квартиру – только в пять вечера. Так и прошагали через весь город с чемоданом на колёсиках, забираясь всё выше и выше в горку до самого Николаевского храма.
Над собором сияло солнце, и такой он весь был радостно-прекрасный, такой былинно-сказочный, хоть и построенный по печальному поводу, что все мысли о плохом, все недобрые предчувствия мигом испарились. На ступенях усыпальницы старшего сына Александра Второго столкнулись со священником, пересказывавшим историю постройки церкви семейной паре: судя по всему, каким-то важным гостям, иностранцам с русскими корнями. Я им ещё позавидовала: вот бы нам тоже такую экскурсию провели! Как оказалось, жить им оставалось меньше семи часов…
По дороге к Английской набережной, в кафе, услышали английскую речь: две темноволосые и кареглазые девушки, очень красивые, объясняли официанту, что они армянки. Несколько часов спустя одна из них прикрыла своим телом детскую коляску…
84 погибших, сотни раненых – от этих цифр волосы встают дыбом. Утром 15 июля на Английской набережной, приведённой за ночь в порядок и огороженной красными лентами, взгляд то и дело натыкался на следы ночной трагедии. Тут пробитая пулей витрина, там – красный тапочек на асфальте. На подстриженных кустах – затоптанная кепка. Здесь совсем страшно – розовая пинетка. Детей на променаде было очень много, в том числе и совсем маленьких – их катили в колясках, несли на руках. А вот под этой лавкой – кожаная перчатка с руки байкера, который пытался остановить фуру, но погиб под её колёсами…
На станции в Санта-Маргарите (посёлке под Генуей) встретили попутчика, Дениса, с которым 14 июля ехали в Ниццу. Красивый, улыбчивый. Обрадовались ему, как родному: все эти дни гадали – жив ли? Оказывается, он ждал своих знакомых в нескольких кварталах от набережной и оказался вне зоны теракта. Ко мне, рассказывает, однажды подошла незнакомая женщина в электричке и сказала: у вас ангел-хранитель очень сильный, с вами ничего плохого не случится. Так оно и вышло!
Парад беспечности
В чемодане от тряской езды разлился тоник, испортивший вечернее платье. Подруга сказала: пусть сегодня это будет самым большим твоим огорчением! И как будто пожелание исполнилось: концерт был замечательный. Вот только долго ждали мэра, а потом еще образовалась техническая пауза минут в десять. Но если бы не это, концерт закончился бы минут на сорок раньше, и мы заняли бы позицию поближе к морю, чтобы посмотреть салют, и могли угодить под колёса грузовика. А так пришлось наблюдать пиротехническое шоу из-за чужих спин, стоя на клумбе рядом со светофором.
Фонари перед началом фейерверка выключили, только светофор мигал жёлтым глазом, пока в небе распускались огненные цветы немыслимой красоты! Когда салют закончился, дочь посмотрела на часы и сказала: "22.22 – можно желание загадывать!" А в 22.30 началась паника. Оставив еду, люди выскакивали из ресторанчиков, выпрыгивали из окон, боясь, что их возьмут в заложники, как это было в Париже. Мы тоже понимали, что в рестораны и отели забегать нельзя. А куда идти можно и нужно, спросить было не у кого.
Когда мы шли на концерт в седьмом часу вечера, на Английской набережной был парад: маршировала полиция пешая, гарцевала конная, проносилась с ветерком мотоциклетная, посверкивала синими мигалками автомобильная… Шли и ехали пожарные, а за ними натовские военные под французскими, евросоюзовскими и американскими флагами. Даже танк времён Второй мировой с белой звездой на борту и одетой в стиле сороковых девушкой на башне прошуршал гусеницами мимо нас. И три истребителя, как приклеенные друг к другу, спикировали вниз и унеслись в сторону моря.
Вся эта показательная демонстрация военной мощи происходила за три с небольшим часа до трагедии, а когда террорист 2,2 километра по набережной утюжил человеческие тела, никого из полицейских и военных поблизости видно не было. Те немногие, кто остался на дежурстве, судя по всему, растерялись не меньше, чем обычные граждане. Оцепление после парада распустили, а когда подняли по тревоге, на улице оказались полураздетые субъекты в майках и с кобурой под мышкой, от которых все шарахались: то ли страж порядка, то ли сообщник террориста – без формы не разберёшь.
Беспечность и отсутствие профессионализма французской полиции просто потрясают! Не первый ведь уже теракт не только во Франции, но и в самой Ницце! Если даже мы, когда ехали, не исключали его возможности, то местные власти-то о чём думали? Говорят, террористы осуществили здесь то, что им не удалось провернуть на Евро-2016, и что идея давить людей грузовиками не вчера к ним в голову пришла, спецслужбы были в курсе этой тактики, но спустили всё на тормозах.
Ночь провели практически без сна. А наутро увидели опустевшую Ниццу. Все заведения, включая парки и музеи, были закрыты. Жара стояла жуткая, а укрыться от неё было негде – из гостиницы нас выселили в 9 утра, до автобуса ещё 10 часов…
В аэропорт, откуда отправлялся наш автобус, пришлось идти пешком. Транспорт по набережной 15 июля не ходил, и навстречу нам тоже двигались туристы с чемоданами. Перед терминалом номер один столпились пассажиры: их эвакуировали из-за подозрительной сумки, забытой хозяином, а рейсы задержали.
Знакомый литератор по горячим следам трагедии в Ницце написал, что раньше она была для нас раем, но отныне станет символом террористического ада. Но ведь именно этого террористы и добиваются: чтобы в нашей памяти с этим знаковым для русской истории и культуры городом были связаны кровь, страх и слёзы, чтобы мы, люди, не чувствовали себя в безопасности. Но так, конечно, не будет. Даже скорбящая по погибшим Ницца прекрасна по-прежнему, и этого никаким подонкам не изменить.
НИЦЦА – ГЕНУЯ
Дорога смерти
За спиной что-то громко, но не слишком убедительно – для взрыва! – громыхнуло. Музыка на Английской набережной оборвалась на полутакте, сменившись отчаянными криками и сухим треском выстрелов. Школьная подруга, с которой мы внезапно сорвались в Ниццу, никого не предупредив (родители до сих пор не знают, что мы были ТАМ), ошеломлённо сказала: "Ира, это теракт! Надо спасать детей!" Я схватила ладошку взрослой уже дочери, подруга, как маленького, взяла за руку своего 16-летнего сына, которому едва доходит до плеча, и мы кинулись в переулок, стараясь не потеряться в нервной толчее.Ещё секунду назад такая уютная и безмятежная Ницца теперь превратилась в минное поле: не знаешь, где рванёт! Казалось, что город захвачен террористами: ведь на улицах не было ни одного стража порядка или военного! Не выли сирены полиции и скорой помощи: первые её кареты приехали на Английскую набережную спустя 40 минут – за это время многие из тех, кого можно было спасти, просто истекли кровью.
Невероятно, но факт: на сеющий смерть грузовик мы (как и большинство гуляющих) не обратили внимания, приняв его за фургон организаторов праздника. Раз для других машин шоссе вдоль Английской набережной перекрыто, а ему проезд разрешён, значит, он свой, – что можно было ещё подумать? Представить, что французская полиция пропустила на закрытую для транспорта набережную набитый оружием и взрывчаткой фургон имевшего судимость террориста, который прикинулся добрым мороженщиком, – такое точно не могло прийти в голову…
Последняя экскурсия
В Ниццу мы с дочкой собирались давно. Она окончила отделение художественного перевода с итальянского в Литинституте и теперь учится в докторантуре в Генуе, откуда до Ниццы рукой подать. Мечтали пройтись по бунинским местам, прогуляться по Английской набережной, посмотреть Николаевский собор – самый большой православный храм за пределами России, но всё как-то не получалось. А уж когда во Франции начались теракты, и подавно оставили эту идею.
Но мечты иногда сбываются: за пару дней до 14 июля знакомые позвали нас с подругой на праздничный концерт, который в честь Дня взятия Бастилии давал оркестр легендарного оперного театра Ниццы. Это было абсолютно закрытое мероприятие для местной культурной элиты и официальных лиц. Вход только по приглашениям. И мы решили: надо ехать! Ведь шанс попасть на такой концерт и отметить 14 июля в Ницце, которая славится праздниками сказочной красоты, выпадает раз в жизни.
Забронировав апартаменты на ночь, утром 14 июля мы отправились из итальянской Лигурии на Лазурный Берег Франции. День был депрессивно серый, да ещё и вещи было деть некуда: приехали в Ниццу в час дня, а заселение в квартиру – только в пять вечера. Так и прошагали через весь город с чемоданом на колёсиках, забираясь всё выше и выше в горку до самого Николаевского храма.
Над собором сияло солнце, и такой он весь был радостно-прекрасный, такой былинно-сказочный, хоть и построенный по печальному поводу, что все мысли о плохом, все недобрые предчувствия мигом испарились. На ступенях усыпальницы старшего сына Александра Второго столкнулись со священником, пересказывавшим историю постройки церкви семейной паре: судя по всему, каким-то важным гостям, иностранцам с русскими корнями. Я им ещё позавидовала: вот бы нам тоже такую экскурсию провели! Как оказалось, жить им оставалось меньше семи часов…
По дороге к Английской набережной, в кафе, услышали английскую речь: две темноволосые и кареглазые девушки, очень красивые, объясняли официанту, что они армянки. Несколько часов спустя одна из них прикрыла своим телом детскую коляску…
84 погибших, сотни раненых – от этих цифр волосы встают дыбом. Утром 15 июля на Английской набережной, приведённой за ночь в порядок и огороженной красными лентами, взгляд то и дело натыкался на следы ночной трагедии. Тут пробитая пулей витрина, там – красный тапочек на асфальте. На подстриженных кустах – затоптанная кепка. Здесь совсем страшно – розовая пинетка. Детей на променаде было очень много, в том числе и совсем маленьких – их катили в колясках, несли на руках. А вот под этой лавкой – кожаная перчатка с руки байкера, который пытался остановить фуру, но погиб под её колёсами…
На станции в Санта-Маргарите (посёлке под Генуей) встретили попутчика, Дениса, с которым 14 июля ехали в Ниццу. Красивый, улыбчивый. Обрадовались ему, как родному: все эти дни гадали – жив ли? Оказывается, он ждал своих знакомых в нескольких кварталах от набережной и оказался вне зоны теракта. Ко мне, рассказывает, однажды подошла незнакомая женщина в электричке и сказала: у вас ангел-хранитель очень сильный, с вами ничего плохого не случится. Так оно и вышло!
Парад беспечности
В чемодане от тряской езды разлился тоник, испортивший вечернее платье. Подруга сказала: пусть сегодня это будет самым большим твоим огорчением! И как будто пожелание исполнилось: концерт был замечательный. Вот только долго ждали мэра, а потом еще образовалась техническая пауза минут в десять. Но если бы не это, концерт закончился бы минут на сорок раньше, и мы заняли бы позицию поближе к морю, чтобы посмотреть салют, и могли угодить под колёса грузовика. А так пришлось наблюдать пиротехническое шоу из-за чужих спин, стоя на клумбе рядом со светофором.
Фонари перед началом фейерверка выключили, только светофор мигал жёлтым глазом, пока в небе распускались огненные цветы немыслимой красоты! Когда салют закончился, дочь посмотрела на часы и сказала: "22.22 – можно желание загадывать!" А в 22.30 началась паника. Оставив еду, люди выскакивали из ресторанчиков, выпрыгивали из окон, боясь, что их возьмут в заложники, как это было в Париже. Мы тоже понимали, что в рестораны и отели забегать нельзя. А куда идти можно и нужно, спросить было не у кого.
Когда мы шли на концерт в седьмом часу вечера, на Английской набережной был парад: маршировала полиция пешая, гарцевала конная, проносилась с ветерком мотоциклетная, посверкивала синими мигалками автомобильная… Шли и ехали пожарные, а за ними натовские военные под французскими, евросоюзовскими и американскими флагами. Даже танк времён Второй мировой с белой звездой на борту и одетой в стиле сороковых девушкой на башне прошуршал гусеницами мимо нас. И три истребителя, как приклеенные друг к другу, спикировали вниз и унеслись в сторону моря.
Вся эта показательная демонстрация военной мощи происходила за три с небольшим часа до трагедии, а когда террорист 2,2 километра по набережной утюжил человеческие тела, никого из полицейских и военных поблизости видно не было. Те немногие, кто остался на дежурстве, судя по всему, растерялись не меньше, чем обычные граждане. Оцепление после парада распустили, а когда подняли по тревоге, на улице оказались полураздетые субъекты в майках и с кобурой под мышкой, от которых все шарахались: то ли страж порядка, то ли сообщник террориста – без формы не разберёшь.
Беспечность и отсутствие профессионализма французской полиции просто потрясают! Не первый ведь уже теракт не только во Франции, но и в самой Ницце! Если даже мы, когда ехали, не исключали его возможности, то местные власти-то о чём думали? Говорят, террористы осуществили здесь то, что им не удалось провернуть на Евро-2016, и что идея давить людей грузовиками не вчера к ним в голову пришла, спецслужбы были в курсе этой тактики, но спустили всё на тормозах.
Ночь провели практически без сна. А наутро увидели опустевшую Ниццу. Все заведения, включая парки и музеи, были закрыты. Жара стояла жуткая, а укрыться от неё было негде – из гостиницы нас выселили в 9 утра, до автобуса ещё 10 часов…
В аэропорт, откуда отправлялся наш автобус, пришлось идти пешком. Транспорт по набережной 15 июля не ходил, и навстречу нам тоже двигались туристы с чемоданами. Перед терминалом номер один столпились пассажиры: их эвакуировали из-за подозрительной сумки, забытой хозяином, а рейсы задержали.
Знакомый литератор по горячим следам трагедии в Ницце написал, что раньше она была для нас раем, но отныне станет символом террористического ада. Но ведь именно этого террористы и добиваются: чтобы в нашей памяти с этим знаковым для русской истории и культуры городом были связаны кровь, страх и слёзы, чтобы мы, люди, не чувствовали себя в безопасности. Но так, конечно, не будет. Даже скорбящая по погибшим Ницца прекрасна по-прежнему, и этого никаким подонкам не изменить.
НИЦЦА – ГЕНУЯ