Перекличка поэтов
Юрий ПЕРФИЛЬЕВ
ДРУГИЕ ВЕЛИЧИНЫ
* * *
* * *
Сон разума — скорбей каприз еще
с потех минойских в духе лабиринта,
гибридов копирайта и репринта
к оплате заблуждений под расчет.
Сомнамбул же и сумерек урок,
полуночных вокабул полушепот,
пернатых наваждений дробный щекот,
последний довод, повод и зарок.
Злопамятные даты, будь готов,
Пандоры прихорашивают ящик,
задуманный для прямоговорящих,
но кривозаклинающих богов.
Поскольку ж Бог един, то двойники
его при дефиците процветают.
Лишь ангелы, запыхавшись, летают
и гнева ублажают пустяки.
с потех минойских в духе лабиринта,
гибридов копирайта и репринта
к оплате заблуждений под расчет.
Сомнамбул же и сумерек урок,
полуночных вокабул полушепот,
пернатых наваждений дробный щекот,
последний довод, повод и зарок.
Злопамятные даты, будь готов,
Пандоры прихорашивают ящик,
задуманный для прямоговорящих,
но кривозаклинающих богов.
Поскольку ж Бог един, то двойники
его при дефиците процветают.
Лишь ангелы, запыхавшись, летают
и гнева ублажают пустяки.
* * *
Чем пуще дров, тем прежде лес в огне случайный брод,
эффект падения — рефлекс ничком, как бутерброд.
Аффект присутствия молвы, серийное кино,
известный всем секрет, мол вы — ура / увы давно
никто. И сколько ни крути не выдать под исход
обмоток времени круги в обратный перевод.
эффект падения — рефлекс ничком, как бутерброд.
Аффект присутствия молвы, серийное кино,
известный всем секрет, мол вы — ура / увы давно
никто. И сколько ни крути не выдать под исход
обмоток времени круги в обратный перевод.
* * *
Взгляд острее, чем язык без костей, и с тем
свет на раз обходит крик даже в темноте.
Даже в Тартаре — порук перебор и клятв —
звук, отбившийся от рук, аки слух предвзят.
По которой речке плыть, той и песни петь,
выгораживая прыть, и ломать комедь.
По которой струнке путь свой держать в цейтнот —
Главный тать наводит жуть на земной живот.
На отпущенный посмех плюнь, но положись,
что, наверное, про всех истинная Лжизнь.
Что по-всякому игра на ночь не всерьез:
«Баю-баюшки пора»... «Во-по-ле-бе-рез...»
свет на раз обходит крик даже в темноте.
Даже в Тартаре — порук перебор и клятв —
звук, отбившийся от рук, аки слух предвзят.
По которой речке плыть, той и песни петь,
выгораживая прыть, и ломать комедь.
По которой струнке путь свой держать в цейтнот —
Главный тать наводит жуть на земной живот.
На отпущенный посмех плюнь, но положись,
что, наверное, про всех истинная Лжизнь.
Что по-всякому игра на ночь не всерьез:
«Баю-баюшки пора»... «Во-по-ле-бе-рез...»
Катастеризма звездная болезнь
Фрезой — метаморфоз резвится вектор,
мороз по коже — зрения предмет.
Простившись, Андромахой стынет Гектор,
сгорает Андромедой Ганимед.
Парик швыряет в небо Береника,
мозолит Скорпион Кошачий Глаз,
в трех звездах блуд и неувязки лыка,
Бог в помощь, а к нему «сарсат-коспас».
Для смеси разговорной незадача
туманности, когда на посошок
опричь Кассиопеи насудачат
Большой Провал и Угольный Мешок.
В Кольцо возьмут и в Сеть, а Треугольник
в кадастровый всобачат адюльтер.
Дракон и Лев рычат на подоконник,
в ответ готовый «в клочья» бультерьер.
мороз по коже — зрения предмет.
Простившись, Андромахой стынет Гектор,
сгорает Андромедой Ганимед.
Парик швыряет в небо Береника,
мозолит Скорпион Кошачий Глаз,
в трех звездах блуд и неувязки лыка,
Бог в помощь, а к нему «сарсат-коспас».
Для смеси разговорной незадача
туманности, когда на посошок
опричь Кассиопеи насудачат
Большой Провал и Угольный Мешок.
В Кольцо возьмут и в Сеть, а Треугольник
в кадастровый всобачат адюльтер.
Дракон и Лев рычат на подоконник,
в ответ готовый «в клочья» бультерьер.
* * *
Метро. Ишачит эскалатор.
У механической тропы
не поспевает литератор
за построением толпы.
В уме иные величины,
каноны и летийский зуд.
Судеб замедленные мины
по направляющим ползут.
Гудят натруженные стропы
от человеческой руды,
фигуры вылитые тропы:
затылки речи и зады.
В тоннели свищут электрички —
Орфей за вычетом Дали.
Не полагаются кавычки,
когда спешат из-под земли.
У механической тропы
не поспевает литератор
за построением толпы.
В уме иные величины,
каноны и летийский зуд.
Судеб замедленные мины
по направляющим ползут.
Гудят натруженные стропы
от человеческой руды,
фигуры вылитые тропы:
затылки речи и зады.
В тоннели свищут электрички —
Орфей за вычетом Дали.
Не полагаются кавычки,
когда спешат из-под земли.
Перспективы
1
1
Быть безнадежней дурака,
свалявшегося до предела
в ажиотаже передела,
основанного на пока
не грянет из-за хлябей гром
небесный — правила от роду —
похолодевшую утробу
трехпалым осенять крестом.
свалявшегося до предела
в ажиотаже передела,
основанного на пока
не грянет из-за хлябей гром
небесный — правила от роду —
похолодевшую утробу
трехпалым осенять крестом.
2
Лучше гузкой трясти на манер любопытной пичуги,
чем к словам примерять без того переменчивый ветер
и всерьез упиваться восторгом иного пьянчуги,
насадивши нутро на пронзительный солнечный вертел.
Быть точнее и тоньше расчета паучьей засады
в заблуждениях о неизбежном, доверчиво вперив
все глаза в очертания строя пернатой глиссады,
разбирая едва мимолетные росчерки перьев.
чем к словам примерять без того переменчивый ветер
и всерьез упиваться восторгом иного пьянчуги,
насадивши нутро на пронзительный солнечный вертел.
Быть точнее и тоньше расчета паучьей засады
в заблуждениях о неизбежном, доверчиво вперив
все глаза в очертания строя пернатой глиссады,
разбирая едва мимолетные росчерки перьев.
* * *
Избыток времени, что твой дверной глазок,
востребован не больше подозрений
и любопытства — чей лица мазок
явился на пороге прочей хрени.
Воистину, была б обратной связь,
как в первом приближении Сивилла,
бессмертием навязанную страсть
не одолели знание и сила.
востребован не больше подозрений
и любопытства — чей лица мазок
явился на пороге прочей хрени.
Воистину, была б обратной связь,
как в первом приближении Сивилла,
бессмертием навязанную страсть
не одолели знание и сила.
к всеобщему потеплению
глобального стяжания оглобли
на градусы заряженная масть
на грабли наступающих по гроб ли
решающую выручки запчасть
цепляют исключительно повторы
за добрым утром собственно и днем
подсказки источают мониторы
шпаргалки изощряются в наем
на выделку не стоящей овчины
изводит мать учений гипертекст
поскольку главный признак дурачины
до смеха каузальный dura lex
на градусы заряженная масть
на грабли наступающих по гроб ли
решающую выручки запчасть
цепляют исключительно повторы
за добрым утром собственно и днем
подсказки источают мониторы
шпаргалки изощряются в наем
на выделку не стоящей овчины
изводит мать учений гипертекст
поскольку главный признак дурачины
до смеха каузальный dura lex
Юрий Перфильев — поэт. Окончил Ростовский-на-Дону институт инженеров транспорта и Московскую юридическую академию. Автор нескольких поэтических книг, многочисленных публикаций в литературных изданиях и газетах. Лауреат премии журнала «Ковчег», журнала «Дети Ра», лауреат премии «Международной академии творчества». Член Союза писателей России. Живет и работает в Москве.