Майский полдень.
Лакированная вода.
Листья первые
Милей алмазов и злата.
Лишь крапива
Уже немолода
И для щей весенних
Пожалуй, что грубовата.

Позови меня в город свой дальний!
Не зови. Позови.
Пес соседский
Мне при встрече целует руки —
Громогласный свидетель
Нашей любви,
И беды, и разлуки.

Скоро выступит
Одуванчиков королевская рать,
Заклубится черемухами округа…
Было тесно нам вместе жить.
Посмотрим, как умирать
Друг без друга.

Расставание — это конец суетливых событий
И начало внимательной памяти.
Этой порой
Столько пишут картин! Совершают великих открытий!
Строят замков воздушных, жилых у реки под горой!

Мне отныне дано без усилий, по звездному гуду,
Узнавать, как живешь, как работа твоя и родня…
Вот и все. Не грусти, я тебя никогда не забуду.
Не проси, ты и сам никогда не забудешь меня.

Опять я прозевала миг,
В который пение на крик
Сменяет птичий рой.
Как поминальные пиры,
Многозначительны костры
Осеннею порой.

Лес проигрался до нуля,
Уже под ним горит земля —
Так, что слезит глаза.
Напрасно клен на страх и риск
Приберегал червонный лист —
Последнего туза…

Смуглый сентябрь за окном,
В чашке — лиловая слива…
Будет ли в мире ином
Так же красиво?..

Темная теплая тишь,
Вьется дымок аккуратно…
Как ты по листьям летишь —
То от меня, то обратно —
Буду ль смотреть и смотреть?
А в промежутке
Будет ли так же болеть
Сердце за сутки?

Не бывает дней контрастней,
Дней мятежней — и покорней:
Пламенеющие кроны,
Индевеющие корни.

Перед этой — под ногами
И над головою — бездной
Делается весь твой опыт
Лишь нагрузкой бесполезной,

Не спасает разум чуткий
И хваленая отвага.
Здесь одно возможно средство,
Вечное: перо, бумага…

Долгие — в полдороги длиной —
Лежат у ног наших тени.
Медленно — по одной, по одной —
Уходят в небо ступени.

И рябина уже красна,
Кабачки у ограды «в теле»…
Все казалось — весна, весна,
А посмотришь — конец затее…

Как шапка на воре,
Горела крона дуба,
Горело все вокруг,
Спаслась одна лишь ель.
Вдруг ветерок подул
Не ласково, а грубо
И отшвырнул огонь
За тридевять земель.

Умолкли дерева
На порыжелой круче,
И воды унесли
Червонную их масть.
И вот уж из глубин
Знобящей мраком тучи
Высматривает снег,
Куда ему упасть…

Новый год, полумрак,
Промежуточные времена:
Ты — уже ему не жена,
Я — еще не жена.

Я — еще ему не нужна,
Ты — уже не нужна.
Обе бродим по городу:
Ты — одна, я — одна.

Наблюдают из темени
Звезды, высыпав, точно салют,
Как в жилищах ко времени
Блюда праздничные подают.

Вопреки нашей нежности,
Нашей женственности хмельной,
Он уже не с тобой в эту ночь
И еще не со мной.

Я — твое отражение,
Опоздавшее на вираже, —
Повторяю движение
За тобой — от «еще» к «уже».

Никакого спасения
Друг от друга нам не суждено,
Есть одно воскресение
На двоих. И проклятье — одно.

Потому — каждый миг — так боюсь за тебя.
Не горюй! Не влезай в долги!
Сторонись соседки-карги!
Береги себя! Береги!..

Юркие белые мухи
Заплясали в безжизненных кленах.
Небо исполнено мрака,
А когда-то ведь было синее…
Две одиноких старухи
Поздравляют друг друга
С Днем Всех Влюбленных —
Родина-мать и Родина-бабка
По отцовской линии.

Месяц-франт,
Месяц-враль,
То позер — то болтун…
О московский февраль —
Гололед,
Колотун.

Вроде нос в табаке,
Вроде кум королю,
Но я-то знаю тебя,
Оттого не люблю

Самоварный твой блеск,
Сарафанную знать…
Жаль, с тобой лишь вдвоем
Мне теперь вспоминать

Этот пир золотой,
Этот свет неземной,
Эту странную жизнь,
Что была не со мной.