Произошло это ещё до смутного времени и пресловутой перестройки: появились не сразу заметные признаки культурного распада общества. Ещё в брежневскую эпоху зародилась песенная индустрия (полная противоположность подлинному фольклору): музыка и слова низкого пошиба – варварские скороспелки. Ещё Гёте когда-то предсказывал появление в мире "мануфактур-поэзии". Добавим: и такой же музыки. Но это даже не мануфактур-искусство, это нечто худшее и более опасное. То, что превратилось потом в эпоху первоначального накопления капитала в абсолютную какофонию (в переводе с греческого – дурной звук, сумбурное, фальшивое сочетание звуков).
В своё время я несколько раз выступал в печати против песенной индустрии. Имея опыт в составлении московских сборников "День поэзии" (дважды), я решил противопоставить названной индустрии "День песни". Видные и даже выдающиеся мастера культуры с радостью откликнулись на моё предложение принять участие в создании такого сборника. Всего было составлено семь "Дней песни", шесть из них увидели свет, а седьмой, очень насыщенный, затерялся и пропал в недрах типографии издательства "Советский композитор" во время перестройки.
Помню, как мы смеялись над звучавшей тогда с эстрады песенкой:

Но это были лишь цветочки по сравнению с тем, что звучит сейчас.
В "Дне песни" были представлены не только лучшие произведения текущего времени и прошлого, но и замечательные статьи. Совершенно редкое по своему значению и выразительности высказывание Дмитрия Шостаковича о подлинной песне, о её типологической единственности и неповторимости в творчестве композитора. Аналитические эссе Евгения Светланова о Борисе Мокроусове и Александры Пахмутовой о Соловьёве-Седом. Исповедально звучат выступления композиторов Марка Фрадкина, Андрея Эшпая, Валентина Левашова, Анатолия Новикова, поэтов Виктора Бокова, Михаила Матусовского. Композитор и историк песни Юрий Бирюков в своей обстоятельной статье цитирует письмо Георгия Свиридова ко мне о том, как была написана песня на стихи Александра Твардовского "Солдатская шинель": редчайший случай в творчестве великого поэта. Молодой тогда автор Святослав Бэлза написал о единственном вдохновенном романе Скрябина. Профессор Московской консерватории Анна Руднева в статье "Живая память души", ко всему прочему, с горечью заметила, что никак не удаётся создать научно-исследовательский институт по изучению богатейшего русского фольклора.
На призыв принять участие в создании целенаправленного сборника "День песни" горячо откликнулись тогда и музыканты других республик: Константин Орбелян из Армении, композитор Игорь Лученок и дирижёр Григорий Ширма из Белоруссии. Выдающийся эстонский дирижёр Густав Эрнесакс в беседе со мной не преминул заметить о разрушении песенной культуры. С ним перекликается и мнение главного дирижёра хора Всесоюзного радио Клавдия Птицы в статье "О высокой культуре пения".
Приведу отрывок из диалога Георгия Свиридова с академиком Дмитрием Лихачёвым ("День песни", № 4):
Г. Свиридов. Когда слово поётся, оно становится ещё более выразительным. Поэтому музыка XIX века, классика, так изумительно выразилась в опере и романсе.
Д. Лихачёв. Но этому противоречат нынешние песни, которые основываются на двух-трёх словах. Буквально два-три слова выкрикиваются певцом в разных вариациях. Это надоедает, раздражает, это какая-то нищета слова современного!
Г. Свиридов. По этому поводу я вспоминаю притчу о Сократе. Одна женщина, не слишком строгого поведения, сказала ему: "Что ты здесь своими учениками хвастаешься! Достаточно мне только поманить пальцем, и они побегут за мной и тебя бросят". Он ответил: "Возможно. Потому что ты зовёшь их идти с собой вниз, что очень легко. Я же зову их идти со мною вверх, что очень трудно".
Д. Лихачёв. Это великолепно!
Те, кто тогда потворствовал распространению продукции песенной индустрии, а сейчас организует систему массового внедрения в молодёжную среду завлекательных низкопробных попевок, может быть приравнен к такой вот женщине, мягко говоря, не слишком строгого поведения, зовущей идти вниз. Авторы сборников "День песни" страстно звали идти с ними вверх. Иван Семёнович Козловский, выдающийся оперный певец, в своей проникновенной статье "О родниковой чистоте песен" замечает: "Гоголь воскликнул: "Песня – это душа народа!" Истинно так. Народные певческие праздники – моя мечта. С предварительным праздничным шествием по улицам городов, как это традиционно происходит в Эстонии. Сердечные, тёплые праздники песни, как тот, что ежегодно происходит в городе Вязники Владимирской области, на родине Алексея Фатьянова. Всероссийский День песни, с выходом одноимённого сборника к этому времени. Чувство прекрасной песни объединяет нацию.
Но мечте не дано было сбыться. Средства массовой информации заполнила попсовая антикультура. Песням и романсам, написанным в прежнем духе и традициях, есть место лишь на телеканале "Культура". А для лучших прежних песен даже появилась рубрика "Ностальгия". Многие мастера песни ушли из жизни. Из ныне живущих, активно работающих, – старейшие Людмила Лядова и Александра Пахмутова. Композиторы следующего поколения: Евгений Дога, Давид Тухманов, Александр Журбин, Рудольф Мануков. Из более молодых – Игорь Крутой… Когда они приносят в музыкальные редакции радио и телевидения свои новые произведения, редакторы им заученно отвечают: "Может быть, это и неплохо, но не в нашем формате". Эти слова бесстыдно бросают в лицо известным столичным композиторам, я уж не говорю о серьёзных авторах, живущих не в Москве. Им совершенно перекрыт путь в эфир. Жизнь забросила меня в США, в Калифорнию. А там судьба свела с одарённым композитором-мелодистом Михаилом Маргулисом, строго относящимся к своему творчеству. Он пишет песни в лучших традициях XX века. И, заметим, проходят его концерты при полных залах. Зрители – пожилые и молодые – воспринимают его искусство с большой теплотой и отзывчивостью. Наивный, он пытался, по совету многих, посылать свои песни в Москву, в музыкальные редакции радио и телевещания. Они безответно канули – исчезли в чёрном омуте шоу-­бизнеса. А что же сегодня расцветает в этом "формате"? Широко звучат даже не дешёвые шлягеры, а нечто, нацарапанное порой самими участниками вокально-инструментальных ансамблей (которые даже этого названия зачастую не заслуживают). Вот, к примеру, такая галиматья о любовном разладе, парень жалуется:

Девушка – с раздражением:

Он ей бросает:

Подобное можно цитировать бесконечно. Не удивлюсь, если появится женский ансамбль с завлекательным названием "Ноги врозь!".
Общеизвестно стало, что действует грандиозная система взяток. Принося новые песни, редакторам прежде всего платят наличными за сами песни и за их исполнение в эфире. Выработался определённый стиль антиискусства. Эстрада – радио – TV взаимно связаны. Возник заколдованный круг! Дирижёр Клавдий Птица, которого я упоминал выше, писал: "Бороться в искусстве с пошлостью, с назойливостью, с дурным вкусом – это прежде всего создавать образцы высокой культуры". Совершенно справедливо. Но всё дело в том, что такие произведения должны стать широко известны. Александра Пахмутова справедливо печалится: у них с Николаем Добронравовым есть новые молодёжные песни, в том числе и рэповские, и танцевальные, но они не звучат в эфире – их отвергают люди, стоящие у руля в шоу-бизнесе, говорят, что эти песни не столь легкомысленны, как сейчас принято. Душа и гармония не нужны, они не в цене, мол, нужна современная дисгармония. (Заметим, что существует и цивилизованная дисгармония, присущая и большой музыке, а им нужна варварская дисгармония.) Это безумие? Или лукавство с мафиозным оттенком не впускающих в свой клан непосвящённых? Надо сказать откровенно: разыгралась экологическая катастрофа массовой культуры. Как это ни печально, происходит повреждение детских душ. Если не принять меры, появится два или три потерянных поколения. Вот чем обернётся для будущего нынешний шоу­-бизнес. Противостоять попсовой антикультуре – общенародное дело. Приходится просить Государственную Думу обсудить и законодательно изменить происходящую ситуацию. Не будем забывать, что истинная песня – душа народа, помогает ему жить и творить, помогает выстоять в суровые и трудные годы.